Глава 24. Бремя власти

Из тех, кто берется за гуж
и дюж в управлении сущим,
да будет помянут не тот,
кто страсти подвержен - владеть!
Достоин симпатии муж,
путем созиданья идущий, -
творенья, что он создаёт,
да не разрушатся впредь.

Настал день, когда Нур-Адад
был призван на царство народом.
Властители дум, как нигде,
востребованы как раз там,
где  рушится власть и когда
в беде человек колобродит, -
будь русский он или халдей,
суть думы народной проста.

Кто воду в канале украл?
Чем ведра пустые заполним?
Так ставится среди людей
вопрос о добре и о зле.
И всякий раз, ради добра,
несут всенародные волны
творцов прогрессивных идей
на скалы насущных проблем.

Когда бы все заповеди
народ соблюдал, то добро бы, -
доступное как вермишель, -
усладой всем стало как мед.
Однако же если бандит
тебя раздевает, попробуй
с ним поговорить о душе, -
он проповедь вряд ли поймет.

Пророча добра торжество,
столкнулся с подобной дилеммой
идейный борец Нур-Адад,
когда влез во властный хомут:
водой напоить город свой,
карая зло силами всеми,
или дать людям страдать
от зла, не противясь ему?

Придерживаться середин
текущий момент не допустит.
Коль пусто в душе, зло туда
верхом въедет на барыше.
Но если, куда ни гляди,
везде бездуховно и пусто,
чему предпочтенье отдать –
пустому ведру иль душе?

Толпа, всех и вся матеря,
о первом предмете галдела;
вопрос о предмете втором
галдеж всенародный глушил.
Приходится выбор царям
в таких обстоятельствах делать
не между злом и добром,
а меж малым злом и большим.

Судьбы прихотливая нить,
в конечном итоге, отвесно
уходит в кромешную мглу
насущных практических дел,
где требуется приструнить
в себе задушевные песни
о непротивлении злу,
когда есть потребность в воде.

Взвалил наш герой ратный труд
на плечи и в полночь отряд
карательный лично повел
на поиск незримых воров,
что воду в канале крадут
посредством запруды, творя
благосостоянье свое
среди бедствий и катастроф.

Вода поступала в канал
из рва, созданного для защиты
ворот цитадели, и там,
где в город входил он, в стене
проем для канала зиял,
обычно водою залитый.
Теперь там была пустота,
с угрозой вторженья за ней.

По руслу канала туда
повел Нур-Адад свои силы.
Но в деле военном, видать,
неискушенным он был:
в любую минуту вода
разрушить запруду грозила;
тогда всю военную рать
бесславно бы он утопил.

В тактическом плане устав,
согласно науке военной,
предписывает, что отряд
вести лучше берегом рва…
Удержим, однако, уста
от критики столь откровенной,
поскольку должна власть царя
всегда и во всем быть права.

Тем более что жизнь вокруг
меняется и говорит нам,
что путь нестандартный подстать
лишь гениям и дуракам.
Путем этим вывел к утру
герой наш войска свои скрытно
туда, где ров должен впадать
в обширный Евфрата рукав.

Там встала преградой очам
громада насыпанной дамбы.
Преодолевая откос,
на эту плотину гурьбой
полезли на штурм сгоряча
бойцы Нур-Адада,… но там был
помехой им вражеский пост.
И бой грянул – смертельный бой!

О, сколько таких заварух
планета людей претерпела!
Будь город какой или глушь,
везде - ссоры, везде - мордобой.
Наверное, тысячи рук
возьмут нож сейчас, парабеллум,…
и тысячи, тысячи душ
быть перестанут собой.

Соблазны, обиды, нужда,
корысть, властолюбие, злоба,
стяжательство, зависть, обман,
тщеславие,… - тому нет числа,
что вечная наша вражда
захлопнула крышкою гроба.
Дай бог, чтобы она сама
однажды травой поросла.

«Эй, кто вы такие? – воззвал
вверху голос, судя по тону,
начальственный. – Смирно! ведь я
владею водой. Я - ваш царь!
Затем высунулась голова,…
и Нур-Адад, наконец, понял,
что воду похитил Судья -
тот самый, что был у отца.

Все проворовались - Судья,
и Главный страж, и Советник.
И нет нам нужды повторять,
что если не властен закон,
по требованью бытия
обычно на должности эти
является всякая дрянь,
и метит она высоко.

«Так нет же! – решил Нур-Адад. -
В моем царстве такого не будет.
Кнутом отца высек, теперь
настал и клевретов черёд.
Не допущу никогда
в Ниппуре я властвовать блуду, -
коль право на жизнь дает смерть,
пусть всякий неправый умрёт!»

Но как можно блуд одолеть,
когда занял он все высоты?
Он прорвой воды за бугром
владеет и строит посты.
Там пряник пороков и плеть
стоят неприступным оплотом,
а снизу, с порожним ведром,
оказываешься как раз ты.

Бессмысленно такой оплот
атакою брать лобовою, -
немало душ ни за грош
придется тогда загубить.
Победа становится злом,
добытая любой ценою,
коль воду, что ты обретешь,
окажется некому пить.

Такие вот мысли царя
одолевали в смятенье
чувств, мучивших, как динозавр,
идейную душу его,
когда подчиненный отряд
взять силой не смог укрепленье
и откатился назад
на прежний рубеж - чуть живой.

Момент судьбоносный настал
для правового слова и дела.
Вор знамя победы поднял
всем добрым идеям в укор.
Витийствовать - каждый мастак,
а делает дело - умелый.
Лазутчиков к исходу дня
послал Нур-Адад за бугор:

«Клин крепко в полене сидит,
но клин выбивается клином.
Зайдите противнику в тыл,
найдите там среди блудниц
такую, что телом блудит,
в душе оставаясь невинной;
такую, что от красоты
девичьей все падают ниц.

О чем с ней и как говорить,
определитесь на месте,
однако в словес череде
не будет ваш промысел пуст,
коль свергнется блуд изнутри.
Найдется немало повес там,
готовых любой ерунде
поверить из девичьих уст.

Какую-нибудь ерунду
поведайте ей между делом.
Скажите, что можно легко
здесь обогатиться стократ:
мол, в ров обронили сундук,
и, как говорят корабелы,
под дамбою сей воровской
несметный скрывается клад.

Пусть совесть за эти слова
не мучает вас, ибо нет в них
обмана, ведь подлинный клад
для всех представляет вода.
Не делали бы здесь завал
Судья, Главный страж и Советник,
водой был бы всякий богат,
кому это благо бог дал».

Лазутчиками от и до
приказ отданный был исполнен.
И надо же, не прошло
каких-нибудь нескольких дней,
как дамбу размыло водой,
в каналы нахлынули волны,
посты воровские снесло,
и блуд очутился на дне.

В борьбе между злом и добром
расчет Нур-Адада был верен.
В Ниппур от греха он отвел
свою утомленную рать,
тогда как - с кайлом, с топором,
с лопатой - блуд, алчный не в меру,
всем личным составом пошел
шурфы через дамбу копать.

Не может быть больше вреда
для всякого общего дела,
чем тот, что наносит порой
наш промысел частный, – как крот,
он мечется туда и сюда,
гребет под себя оголтело,
не зная, что с каждой норой
он свой ослабляет оплот.

Неодолимо вода
просачивалась через норы,
накапливалась тут и там,
текла, размывая песок,
пока воровская гряда
не рухнула вдруг под напором
естественной силы, и хлам
расчистил могучий поток.

Исчез и Судья с глаз долой, -
его труп не видел в воде я.
В потоке времен где-нибудь,
наверное, выплывет он;
начнет по привычке былой
твердить, что водою владеет -
за тем чтобы вновь утонуть.
Тонуть вечно - блуд обречён.

Спасенный Ниппур ликовал,
справляя победу всем миром.
Помимо царя, люд простой
признал героиней тех дней
блудницу, и эта молва
свела воедино кумиров:
царь был ослеплен красотой
и вскоре женился на ней.

Блудницу герой наградил
сполна и потомство прибавил,
не зная, что блудный посев
несет всходы будущих бед.
Сначала родился Иддин,
за ним следовал Эрибаме,
затем Игишама - во всей
красе - появился на свет.

Увы, такова наша жизнь! -
не может в ней быть идеала.
Будь ты хоть семь пядей во лбу
и сколько ни делай добра,
на царскую власть опершись,
потомков найдется немало,
кто скажет с высоких трибун,
что ты был набитый дурак.