William Shakespeare - Сонет 17

Уильям Шекспир
(1564-1616)

Поверит кто, что клятва слов моих
О том, что ты достойней всех, правдива,
Ведь на твоей могиле строк иных
Слова не будут так красноречивы?

Для прославления лишь глаз твоих
И сотню строф мне написать несложно,
Но новым поколениям мой стих
Покажется высокопарной ложью:

«Свидетельству желтеющих листков -
Воспоминаньям старика - нет веры.
Поэт горазд на написанье слов
Под разные там рифмы и размеры».

Вот если сына своего пришлешь,
Увидят все: стихи мои - не ложь.


William Shakespearе
(1564-1616)
Sonnet XVII

      Who will believe my verse in time to come
      If it were filled with your most high deserts?
      Though yet, heaven knows, it is but as a tomb
      Which hides your life, and shows not half your parts.
      If I could write the beauty of your eyes,
      And in fresh numbers number all your graces,
      The age to come would say, `This poet lies;
      Such heavenly touches ne'er touched earthly faces.'
      So should my papers (yellowed with their age)
      Be scorned, like old men of less truth than tongue,
      And your true rights be termed a poet's rage
      And stretchd metre of anntique song:
      But were some child of yours alive that time,
      You should live twice, in it and in my rhyme.


Подстрочный перевод:

     Who will believe my verse in time to come
Кто поверит в грядущие времена моим стихам,
     If it were filled with your most high deserts?
полным твоими самыми высокими (совершенными) достоинствами?
     Though yet, heaven knows, it is but as a tomb
Хотя, видит небо, они всего лишь склеп (могила),
     Which hides your life, and shows not half your parts.
который скрывает твою жизнь и не показывает даже половины твоих качеств?
     If I could write the beauty of your eyes,
Если бы я мог описать красоту твоих глаз
     And in fresh numbers number all your graces,
и в последних (свежих) стихах перечислить все твои достоинства (прелести),
     The age to come would say, `This poet lies;
грядущий век сказал бы: "Этот поэт лжет:
     Such heavenly touches ne'er touched earthly faces.'
такие небесные мазки никогда не касались (очерчивали) земных лиц".
     So should my papers (yellowed with their age)
Поэтому к моим рукописям (пожелтевшим от своего возраста),
     Be scorned, like old men of less truth than tongue,
отнеслись бы с презрением, как к старикам, более болтливым, чем правдивым,
     And your true rights be termed a poet's rage
и то, что твое по праву, было бы отнесено к плоду необузданного воображения (яростной увлеченности) поэта
     And stretchd metre of anntique song:
или напыщенности строя старинной песни:
     But were some child of yours alive that time,
но, если бы в то время жил твой ребенок,
     You should live twice, in it and in my rhyme.
ты бы жил дважды: в нем и в этих стихах.