Белые тапочки

***

Захожу однажды в свой подъезд. Дом большой, многоэтажный.
Дверь открываю.
Было что-то около двенадцати. Без четверти, кажется. Помню, что зачем-то мельком на часы смотрел, точно не скажу, зачем.
А захожу, чтобы переодеться, взять сумку для продуктов и в город удалиться. За провиантом.

На нижнем этаже возле моей квартиры вдруг лифт останавливается.
Как раз в тот момент, когда я проходил мимо него.
Открылись двери.
Никого.
Странно, однако.
Но вообще-то - не очень странно. Ну, мало ли, - думаю - может быть, наверху лифтёры чинят что-то, вот и пускают лифт туда-сюда, проверяют.

Переоделся я, сменил туфли на тапочки - лёгкие такие, летние, белые.
И ушёл.
В магазине - ничего необычного. Как всегда – рыба, хлеб, сыр. Вино подешевело. Пиво подорожало.
На обратном пути у араба виноград купил. Очень сочный, душистый, жёлтый со слезой. Ну, виноград купить захотелось.
Подъезжаю вновь к своему подъезду теперь уже весь окончательно счастливый.
Вижу - дверь в подъезд открыта.
Ну, мало ли, почему, думаю.
Вместе со мною ещё скорая помощь возле дома останавливается. Двое в белом тоже в подъезд устремляются.
А внутри уже люди разные мельтешат. Толпа, то есть, небольшая. Все серьёзные такие, как немцы, и говорят негромко.
Полицаи с рациями шипящими тоже переговариваются.
А квартира-то моя как раз рядом с лифтом.
И к ней не пройти. Никак. Коридор довольно узкий.
А сумки-то с виноградом со слезой, хлебом и вином у меня такие тяжёлые, руки оттягивают. И есть сильно хочется.

Тут я вижу, что не только все стоят, но ещё и что-то лежит. Лежит себе и не шевелится.
Двери в лифт открыты, и там, внутри, из под белой простыни ноги видны.
И тапочки на ногах тех. Белые. Как у меня почти.
То есть – вроде как человек лежит под простынкой. Носки только серые. А так всё белое кругом.
И лампочка в лифте тоже белая. И свет в коридоре тоже белый. И все какие-то белые бессмысленные слова говорят.
Бессмысленные потому, что говорить, в общем-то, нечего, но вроде как бы положено что-то говорить. Не стоять же молча.
Вот и говорят, повторяя одно и тоже - как лифт приехал, остановился, как открылась дверь, и из неё выпало то самое,
что теперь лежит под простынкой, в серых носках и в белых тапочках.
Лежит, стало быть, тело выпавшей из жизни женщины.
Той самой соседки с верхнего этажа, которую все видели ежедневно ходившей за покупками. С сумкой такой огромной, на роликах.
В неизменных белых тапочках почему-то ходившей.
И летом и зимою.
Вот и всё.

Лифт открывался полчаса назад.
Сам.
Но он был пуст.
Я проходил мимо него в свою дверь за сумкой и ещё тапочки переодеть. Белые.
Дверь открывалась зачем-то, но ничего из лифта не падало.
Кроме белого света.

А вообще живу я почти в цокольном этаже – три ступеньки вниз ещё.
Ниже некуда то есть.
Мне поэтому всё равно – есть вообще лифт или нет.
Только теперь мимо него как-то особенно быстро проходить хочется.
Вдруг опять что-нибудь выпадет оттуда вместе с белым светом и в белых тапочках.
На сей раз уж точно - прямо на меня.

*

1 февраля 2009 г.

***