Тотальное стихотворение

Я как крот пробираюсь к выходу.
Послезавтра весна, я надеюсь услышать письма.
Жизнь, перевязанная тесёмками,
Как потрёпанный чемодан.

Осторожные буквы выравниваются в строю, в строку.
Я в конце строки слышу эхо. Мехом
Сень квартиры. Серое "не могу"
Тает на подгнивших листках зимы. И мы
С ней, без неё, то есть не "мы" а я. Я,
Со своей стороны и в одну сторону, безвозвратно,
Всё же верю, что слёзы, упавшие ей в ладони,
Превращаются в жемчуг и трогательную улыбку.
Быть дождём, прощупывать капилляры мира. Игры
Обрастают сравненьями, как дома корою.

И минуты медлительны, как коалы,
Пока фантазии резвятся белками,
Позвякивая орешками неразгаданными, как брелками.

Я хотел бы сломать браслет на её запястье.
Счастье неумолимо счастье.

О, повелитель дымов, обглоданных облаками!
Мысли, что как леса остаются крепкими.
А твой заступ решил сокрушить и скалы.

Бледно-серая плесень неба.
Зима как расколотый самовар.
Заперта в сарае весна, что девочка,
Не пускают гулять женихам на зависть.
И клюют носом старые подосиновики.

И пророки в отребьях бредут уж куда-попало,
И бормочут под нос не стихи, а нечисть.
Несть числа будущего проклятьям.
И храпит себе в берлоге Иван-царевич.
Не зовут покняжить, монголы не строят рати.
И хлеба сорняк, и неподкупен пепел.

И корова-речь удивительно необъятна.
Стих хромой проплутал в болотах, застрял в трясине.
Мы забыли, по ком теперь партизаним.

Александр Сергеевич журавлиный
Мне курлычет с неба, вдаль унося печали.
И тревожный день как бы становится снова утром.
Горизонт открывается бестолковым крыльям.
Но плюхнусь-ка я на облако!

(28 февраля 2008 г.)