Они приходят сами

Я не могу писать.
Я ручку не могу держать в руке.
Я лист бумаги ненавистно разорву.
Плевать на совесть, дайте мне дышать.
Я жить хочу, поэтому придется мне молчать.
Вы удивляетесь? Я просто помешался.
Меня свели с ума. Они. Те самые,
О ком запрещено молву вести.
Они, кто в час ночной,
когда младенцы в колыбелях спят,
когда родители в постелях отдыхают,
скребется в окна и диким ветром завывает,
прокрадывается сквозь щель на чердаке
к сонно дышащим покойным.
И эти паразиты сна
Склоняются над ухом спящего,
Лежащего в надежде пробуждения,
Но глаз отвежить больше не случиться.
И мучиться он будет до рассвета,
Бороться с демонами ночи.
Не знаю, может ангел-хранитель
Меня спас от смерти адской,
От ручек маленьких убийц.
Эти жуткие чудовища,
Ростом с человеческий мизинец,
Окружили мою голову,
Грезящую на подушке Морфея,
Но я проснулся от дыханья смерти,
От шепота ночных созданий.
Я как ужаленный вскочил
И мигом к ванне проскочил,
Я выплеснул воды в лицо
Смыть этот нереальный ужас.
Моя пижама пропахла потом,
А тело  - детским страхом.
Но взвесив все, где правда,
А где сказка, поверив,
Что это лишь кошмар,
Я в спальню темноты шагнул.
Я как в гробу.
И вот мой гроб стоит.
Луна своим серебряным лицом
Льет свет на одеяло.
Я под него шмыгнул
И затаил дыхание.
Как в склепе тишина.
Вдруг ясно и четко
Услышал я шорох в углу под окном.
Я мелкую тень,
Проскочившую мимо кровати,
Увидел.
Она устремилась на лестницу –
Там и пропала.
Я не спал до самого утра.
Я боялся и тряся,
Как маленький мальчишка,
Услышавший историю страшную
Об обитателях в детском шкафу.
Но солнце вновь в меня
Вдохнуло жизнь,
И ночь мне показалась бредом.
И я сказал себе: «Держись,
Я напишу об этом за обедом».
И до ночи сидел, корпел
Над начатой историей,
Похожей на мою ночную.
Было полпервого.
Донеся до меня звук из-под лестницы,
Ведущей на чердак.
Я замер, де жа вю.
Я медленно, не создавая шума,
Попятился к своей кровати
И спрятался под одеялом.
Я снова просидел продрогши
От топота маленьких тварей.
Мне днем удалось вздремнуть.
Но ближе к ночи,
Третьей по счету
Со дня сумасшествия,
Я твердо решил
Взглянуть страху в лицо.
Может это всего лишь мыши?
А у меня разыгралась фантазия…
Вот и полночь.
Я сижу за столом своим письменным
И пытаюсь писать продолженье
Реальной истории.
Скрип половицы.
Я взгляд бросаю туда.
Что ж, я тоже умею злиться,
Вы так достали меня!
Набравшись смелости,
Ступаю к логову незваных.
Я встал, склонился над ступенью
И громко проворчал:
«Вы тут? Так выходите?
Иль хуже будет вам!»
И тишина. И я взбесился,
Пнул деревянные перила
И с облегчением вернулся
К гениальному труду.
Закончив все,
Я лег в постель
И сладко потянулся.
Стал засыпать,
Как вдруг почувствовал,
Что рядом Азраил.
Открыл глаза, а на подушке
Столпились крохотные люди
С горевшими зеницами,
С наточенными зубками,
С тянущимися к моему лицу руками.
Я вскрикнул и замахнулся
На толпу пришельцев,
Но несколько из них
Вцепились голодными ртами
В мою кисть и в мои пальцы.
Я завопил от боли
И начал стряхивать
Непрошенных гостей с руки своей,
И истекая кровью,
Теряя равновесие,
Упал на пыльный мой ковер.
Я потерял сознание.
Наутро я воскрес.
Я осознал, что я еще живой,
И ощущал, как ныла правая рука от ран,
Что нанесли мне дети Азраила.
С тех пор я сплю в часы дневные.
А ночью караулю свою жизнь.
Писать рука еще не позволяет.
Ответьте, я сошел с ума?
Иль вы поверите моим словам?
Но я не сдамся,
Я набросал тут план…
(19 октября 2009г.)