Чеслав Милош. Очарованный Гуцьо 1965

          Очарованный Гуцьо
                "У сущего расстояние к небытию бесконечно"
                ("Забавы приятные и полезные",1776)
!.

Поля под уклон и труба

Этот сумрак, низко летящая птица, проблеск воды.

На заре за заливом паруса развернулись

Внутрь лилии я входил мостом златоголОва

Жизнь мне была дана, но недостижимо.

От детства до старости - экстаз на восходе солнца.


2.

Для жизни одной было слишком много этих рассветов.
Я закрывал глаза, становился огромным и малым,
Носил перья, бархат, жабО и шпаги,
Женские платья, слизывал румяна.
Сначала я над каждым цветком поднимался,
Стучал в закрытые двери бобровьих, кротовьих залов.
Нельзя, чтобы незаписанными остались
голоса между тюбиком пасты зубной и заржавленной бритвой
Там, над столом, в Вильно, Варшаве, Брие, Монтегероне и Калифорнии.
Невозможно, чтобы я умер, пока не достиг своего.


3.

От вкуса и запаха черемхи над рЕками
Идёт сознание чащей лавров и хибискусов
Образцы земли в коробку зелёную собирая.
И сойки, не такие, как над БЕринговым Морем
Расправляют свои крылья цвета индиго.
Сама, в одиночестве, без друзей и врагов
Лесные склоны охватит, гнездо орлиное
непонятная для змеи с жёлтою  окантовкой
И не знающая правил ни дерева, ни змеи


4.

Звёзды Филемона, звёзды Бавкис
Над домом их, оплетённом корнЯми дуба
И бог бродячий, спящий на твёрдом ложе из рЕмней
положив под голову свой кулак.
Рылоносый жучок на его сандалет наткнулся
И лезет с трудом по плоскогорью, выглаженному ступнёй.

Я слышу также звуки фортепиано
Подкрадываюсь по мокрой черни джунглей пырея,
где глежат бутылки глиняные из-под голландской водки
В окошко видно девушку с локончиком за ухом.
Но, пока на четверёньках я полз, у меня отросла борода.
И мой лук индейский истлел от дождя и снега.
Она играет и, одновременно,  малышка садится на горшочек.
Слезает с качелей и поднимаеет платьице.
И со мной или с кузеном своим кое-что неприличное делает.
А теперь совсем седая в захудалом предместьи
И не задерживаясь. уезжает, куда всё отъезжают девы.

Пусть возникнет остров - поднимется прямо из моря
С фиалковым оттенком на розоватых скалах.
Пусть на холмах прорастают семена каштана и кедра
Родник колеблет паппоротник тут рядом. возле пристани
Над пихтовой водой залива, на плоских валунах
 Улеглись духи похожие на ныряльщиков с аквалангами
Единственная дочка волшебника, Миранда
Едет на ослике в сторону грота.
Тропинка устелена шуршащей листвою
И видит она треногу с вязанкой хвороста.
Скройся, остров. Или сильней: остров, исчезни!


5.

Я любил его, ибо он не искал идеала в предмете.
Когда слышал, что говорят "Только предмет, которого нет
совершенен и чист" он краснел и отворачивался.

В каждом кармане таскал блокноты для набросков,
карандаши, крошки от булок (акциденсами) жизни

Год за годом он делал наброски мощного дерева
глядя из-под ладони и что-то бурчал, удивляясь.

Как он завидовал тем, кто делал это одним движеньем!
Но ему казалась метафора чем-то нескромным.

Символы он оставлял гордецам, занятым собственным делом
Он хотел чтобы из  видимого возникало само название.вещи.

Постарев, он дёргал бороду жёлтую от табака и говорил:
"Лучше я проиграю так, чем выиграю. как они."

Как Питер Брейгель Старший он перевернулся однажды
пытаясь поглядеть на картину между расставленных ног

И возносилось всё выше дерево, недосягаемым,
было оно настоящим, истинным, до сердцевины..


6

Винили его за то, что он был женат а жил с другой.
Времени нет - отвечал он - на развод и прочие глупости.
Только встал, пару раз кистью мазнул - и уже вечер.


7.

Невоспитанный мальчик Гуця был превращён в муху
И мылся, как принято у мух, под сахарной головою
И вертикально бегал по пещерам сыра
И вылетал через окно в ярко светящийся сад
И там непокорённые листьев паромы
Несли капли, набухшие от черезмерности радуги
Мшистые парки с колодцами света в горах коры вырастали,
Ссыпалась тёрпкая пыль из глубин цветов киноварных

И хоть это длилось недолго, от полдника и до ужина
Всегда потос . в отглаженных брюках и с подстриженными усами
Со стаканом водки в руке думал, что их обманывает -
Муха не может  твердить о народе и уровне продукции.

Женщина напротив казалась вершиной вулкана               
С ущельями, кратерами и котловинами лавы
Движенье земли наклоняло стволы закрученных сосен.


8.

.              Между нами был стол, на столе стоял стакан.
              Обветренной кожей локтей она прикасалась к блестящей глади.
              В ней отражался контур тени её подмышек.
              Наливалась капля пота над волнистой губой.
              А пространство, гудящее перистыми стрелами Элеатов,
              отдаляло нас бесконечно друг от лруга.
              Ни за год, ни даже за сто лет пути
              мы его бы не преодолели.
              Если бы стол я перевернул, мы бы это свершили.
              Этот акт, не-акт, вечно потенциальный
              Как попытка войти в дерево, в воду, в минералы.
              Но и она на меня смотрела, как на кольцо Сатурна,
              и знала, что я знаю - друг для друга мы недостижимы.
              Так возникала в нас нежность и человечность.

                Беркли, 1962