Поэма мама

               
          Поэма «Мама»

Люди ещё в древности считали
Женщину началом всех начал.
Поэты ей оды слагали,
Художник портреты писал.
Я не хочу равняться с ними славою,
Но расскажу сейчас о жизни той,
Которая зовётся просто Мамою
Для нас, для всех, кто стал её семьёй.

           Глава 1.
            Дуся.
На станции в лаптях и ветхом платьице стояла
Голубоглазая девчонка лет восьми.
Она отца с Иваново встречала,
Сжимая в худеньких ручонках васильки.

Семья, в которой было четверо детей,
Кормилась тем, что привозил их тятя.
Он вербовался в городок ткачей,
Где выдавали ткань вместо зарплаты.

39-й год. В Мордовии, где Дуся проживала,
От голода в мученьях умирали люди.
Случалось, даже семьями в деревне погибали.
Всю жизнь об этом помнить она будет.

Их деревенька Воскресенском называлась
И славилась богатой чернозёмною землёй.
Но вот уж второй год неурожайной оставалась-
Поля спалило солнце огненной стрелой.

Не слышно по утрам крикливых петухов,
Давно уж были съедены они.
Ни кошек, ни собак не видно у домов,
Для пищи стали и они годны.

На станции безлюдно. Люди сидят дома.
У поездов им уже нечего менять.
И многие из них впадали в кому,
Они уже привыкли умирать.

А девочка стоит как изваянье.
Откуда только силы-то берёт?!
Наверное, ей помогало ожиданье
И вера в то, что их отец спасёт.

«Приедет тятя! Я должна дождаться!»
-твердила Дуся с самого утра,
«Нельзя одной домой мне возвращаться,
Иначе, как посмотрит на меня сестра».

Болеет Клава, сохнет её ножка,
После падения неправильно срослась.
Наверное, сейчас в руках сжимает ложку.
Вчера вот тоже щей не дождалась.

Три дня уже как нет ни крошки хлеба.
Три дня поочередно ходит к поезду семья.
И молится, глядя голодными глазами в небо,
Прося у бога возвращения отца.

Задумалась девчонка или просто в ступор впала
И не заметила, как поезд подошёл.
Но вдруг отцовский голос услыхала,
Он ей навстречу с дяденькою шёл.

И с криком « Тятя! Тятя! Ты приехал!»
Она в объятья кинулась к нему.
И брызги слёз, и васильки, и звуки смеха-
Всё мигом превратилось в пелену


Её трясли за плечи, гладили по щёкам.
Она, очнувшись, стала тихо выть.
Потом спросила как бы ненароком:
«А этот дядя хочет нашу ткань купить?»

Отец смущённо дочке улыбнулся,
Её цветы к губам своим поднёс.
Затем поближе к девочке нагнулся:
«Я, Дуся, нашей Клаве доктора привёз».

Зовут его Василий Марков. Он поможет людям.
Всех голодающих отправит в Казахстан.
Мы, дочка, тоже теперь жить там будем.
Такой вот получается наш план.

В деревне на врача смотрели как на бога,
Эвакуацией тяжёлых он занялся.
И люди на коленях с хрипами ползли к порогу,
Когда в дверном проёме доктор появлялся.

И вот уже в числе тринадцати семей
Везёт куда-то поезд Беленковых.
В углу вагона Дуся спит среди вещей,
И снятся Дусе дойные коровы.


            Глава 2.
          Радости и печали.

«Христосиков везут!»- кричали ребятишки,
Когда на бричках по деревне их везли.
А люди, наспех прихватив харчишки,
Кто хлеб, кто молоко уже несли.

Наелись досыта. По избам расселились.
Построили землянку, стали жить семьёй.
Детишки в школу местную ходили,
И стала Власовка их Родиной второй.

А через год колхоз помог избу поставить.
Смогли коровку Беленковы прикупить.
Их радость можем мы себе представить
После того, пришлось что пережить.

Училась Дуся на одни пятёрки,
Писала на берёзовой коре,
Учебник знала весь от корки и до корки,
Мечтала стать учителем в селе.

Но снова радости сменяются печалью-
Ушёл отец с японцем воевать.
И все мечты опять где-то за далью,
Родным же оставалось только ждать.

Война с японцами недолго продолжалась, 
Здоровый и живой пришёл отец.
Одна печаль прошла, другая начиналась,
Никто не знал, где будет ей конец.


            Глава 3.
             Война.

«Война, война!» - шептали человеческие губы,
И сердце эхом гулким вторило: « Война!»
Прощаться людям помогали паровозов трубы,
Последний раз пыхнув дымком издалека.

На фронт ушёл отец, пообещав вернуться.
Никто не плакал, чтоб не накликать беду.
Война с германцем может затянуться,
Так нужно было запасать еду.

На зиму сухарей, лепёшек насушили.
С полей же всё для фронта шло тогда,
И за украденные 200 грамм пшеницы не щадили,
В тюрьму сажали на три года без суда.

Однажды дети испугались не на шутку,
Когда с работы мать их не пришла.
Её держали под арестом сутки,
Охрана в сапогах её зерно нашла.

На элеваторе работала в то время Акулина,
Всю смену на ногах пшеницу веяла она.
Зерно насыпалось случайно в кирзочину,
А вынуть его сразу не смогла.

Всего-то горстки две пшеницы было.
Подумали, что воровала так всегда.
Милиция в их доме обыск учинила,
Но не нашли даже щепоточки зерна.

А дети постоянно есть хотели,
Бродили по селу с протянутой рукой.
Ячмень горелый в поле собирали,ели,
Питались в огородах лебедой.

Пошли подруги раз на убранное поле,
Масак домой на кашу собирать.
А председатель их увидел и до боли
Жестоко плёткой начал всех стегать.

Плелись домой понуро грязные девчонки,
И слёзы по щекам текли ручьём.
Все в синяках, исполосованы ручонки,
Ревели хором в горюшке своём.

А дома ждут лепёшки из картофельных кожурок,
Их мать сегодня на помойке набрала,
Помыла, подсушила на печурке,
В муку смолола через жернова.


Поели те лепёшки и загнулись к ночи,
Три дня потом лежали все пластом.
Соседка заглянула как бы между прочим
И тут же побежала за врачом.

В 42-м ушёл на фронт брат Ваня,
И Дуся поняла, что будет тяжело.
«Пойду в колхоз работать я, маманя»
На этом детство и закончилось её.

Ей семьдесят телят доверили пасти.
Октябрь на дворе. Одета Дуся кое-как.
Ещё в деревне спят все петухи,
А дева по росе босая гонит молодняк.

К обеду в сон её всегда клонило,
И коченеющие ступни под себя подмяв,
Она, телят считая, голову склонила,
И задремала, до восьми не досчитав.

Глаза открыла, «показалось что ли»,
Глядь- нет телят, а к ней огромный волк идёт.
Истошно закричав, стремглав пустилась в поле,
Через кусты бежит, а зверь не отстаёт.

Девчонке повезло, на помощь чабаны скакали.
Они увидели с пригорка волка и её,
Кричали издали, свистели и стреляли,
Пока не отогнали прочь его.

Такое пережить не каждому под силу,
А Дуся утром снова на посту.
Пасёт телят, в руках сжимая вилы,
Родные бьют врагов на фронте, а она в тылу.


В 44-м Ваня возвращается до дому,
После ранения стал мучиться ногой.
Учиться Дусю посылают в ФЗУ на агронома,
Но заболела, и врачи отправили домой.

Закончилась война, но нет вестей от тяти,
Живой ли, мёртвый, оставалось лишь гадать.
И плакала беззвучно мама по ночам в  кровати,
Но не решалась панихиду заказать.

Однажды Клава у окна сидела
И закричала: « Вон наш тятенька идёт».
И, как на чудо, на Василия жена глядела,
Встречая своего героя у ворот.

В германском городе он год лечился,
И год ещё на стройках разных был.
Шутил, что там на ком-то подженился,
На самом деле, письма не любил.

Встречала Дуся своего отца передовой дояркой,
Доила больше двадцати коров за час,
И часто сёстрам делала подарки,
Раз сахару кусочек, масла другой раз.

А Клаве становилось с каждым днём всё хуже,
Есть ничего не ела, только воду и пила.
Вздохнула как-то на руках у матери поглубже
И тихо, молча в другой мир ушла.

С печалью справившись, вперёд шагала Дуся.
Ей предстояло ещё многое пройти.
И не в её характере-то было перед трудностями трусить,
Она сама стремилась эти трудности найти.





            Глава 4.
        Большая семья.

Любовь пришла негаданно-нежданно,
Впервые на джайляу встретились они.
Доярка и пастух друг другу были так желанны,
Что скоро к свадьбе понаехало родни.

Магзум был женихом в селе завидным,
Красив собой, сводил девчат с ума,
Которым стало очень уж обидно,
Что Дуська их парнягу увела.

Три дня гуляли свадьбу всем колхозом,
Дарили ложки-поварёшки молодым,
В веселье буйном были смех и слёзы,
И все желали много ребятишек им.

Фамилию Капаровых признала Дуся сразу,
Умела своей новой угодить родне,
И не жалела никогда ни разу,
Что жить в казахской ей пришлось семье.

Язык казахский быстро изучила,
Обычаи старалась соблюдать,
Салму и бесбармак она варила,
Могла в большой круг тесто раскатать.

А вскоре молодым квартиру дали,
Ложились к ночи на соломенный тюфяк,
И целый месяц манку наминали.
В печи их вместо дров горел кизяк.

Потом уж  стали понемногу  разживаться,
Всё, что заработано- домой.
Детишки друг за другом  начали рождаться,
Звали их теперь большой семьёй.

Саидкали, Серкеш и дочка Сара,
Такими именами первенцы названы.
Совет и Серикпай, потом Тамара,
Валера, Валя, младшенькая Анна.

Хватало всем любви родительской, заботы,
Росли послушными и умными детьми,
Никто не уклонялся от работы,
Друг другу помогали, как могли.

Семья Капаровых не раз переезжала.
Вначале на разъезде небольшом  жила,
Там сильно пострадала от пожара,
Сгорела их квартира с мебелью дотла.

Потом в Шолак-Узеке поселились,
В сарае жили со скотом тогда,
Затем в Шок-Карагае дом купили,
И, наконец, осели в Сырымбете навсегда.

Магзум в совхозе чабаном трудился,
А Евдокия в клубе мыла пол.
Из деток кто учился, кто женился,
Так уменьшался кухонный их стол.

Серкеш с семьёй жил рядом да Анютка,
Магзум лечился, 3 группы инвалид.
И Евдокия не сидела ни минутки,
По дому похлопочет,на работу побежит.

Такая наша героиня с детства,
Всё, что задумает,  доводит до конца,
И все, кто с ними жили по-соседству,
Дивились её стойкости всегда.

На пенсии за внуками смотрела,
Везли на лето к бабе Дусе их.
Она внучат и баловала и жалела,
Любила больше, чем детей своих.

Когда не стало мужа, с горя убивалась,
Казалось, что померк весь белый свет,
Ведь с ним надолго никогда не расставалась,
В любви, согласии прожили много лет.

Сыны и дочки окружили мать заботой,
Почаще стали приезжать домой.
Давление стало подыматься что-то,
Но ей хотелось делать всё самой.

За всё хваталась наша баба Дуся:
Солить капусту, постирать бельё,
Борщ ею сваренный был очень вкусен,
А булки печь- талант от бога у неё.

Семья большая больше становилась.
Вот дождалась и правнуков крикливых.
Прабабушка от счастья вся светилась,
Она имела право быть счастливой.


      Глава 5.
       Дуния.

Что там за далью? Может даль близка?
Успею ли управиться с делами?
Вопросы мучили, стучало у виска,
Всё думалось бессонными ночами.

Решила Евдокия побывать в мечети,
И по обряду веру мусульманскую принять.
Её в решенье этом поддержали дети,
Святое дело, как не поддержать.

Обряд в мечети главной совершали,
Имам Коран вначале прочитал,
Поскольку Дуниёй её назвали,
Он это имя в ухо ей кричал.
А дома всех соседей пригласили.
Молва о Дуние прошла везде,
Все рассказать её просили
О муже, детях, о себе.

Она по-прежнему на месте не сидела:
Траву подёргать в огород бежит,
Малина в палисаднике поспела,
Её сорвать скорей она спешит.

Не думала, что плохи шутки со здоровьем,
С давлением высоким в магазин пошла.
Кружилась голова- не повела и бровью,
Схватилась за прилавок, падать начала.

Нашли машину и в районную больницу.
«Инсульт!»-прочли свой  приговор врачи.
Теперь уж некуда ей торопиться,
Такие вот они, параличи.

Привыкнуть трудно было к этой доле,
Но не теряет оптимизма Дуния.
И бывает, скажет, несмотря на боли:
«Всё равно на ноги встану я!»

Вот таким жизнелюбивым, несогбенным
Матерям, вскормившим нас,
Дорогим и необыкновенным
Поклониться низко просим вас.

Вот таким и в городах, и в захолустье,
Вот таким живым и неживым,
Мы с любовью, гордостью и грустью
Матерям поём сегодня гимн.
                Август 2008г.