Наяву и в интернете я шагаю по планете - книга сти

Содержание:
1.Вступление
2.Тучи Петербурга
3.На этом берегу
4.И моё открытие Америки
5.Друзьям-ленинградцам
6.Русские собаки в Италии
7.Путь неблизкий
8.Экзотика
9.Ноябрь в Батуми
10.Одесса. Декабрь 1988
11.Ташкент советский
12.Арарат
13.Автобан в России
14.Одесса. Июнь 1941
15.Махачкала
16.Бугор
17.К вопросу о туризме
18.Почти свой
19.Пляж в г. Тринидад
20.Парк Гумбольдта
21.Смотровая площадка Crown Point
22.Орегон
23.Ирак
24.Анаклия в октябре
25.Смена широт
26.Canadian Rockies
27.Прогулка по Ванкуверу
28.Черта оседлости
29.Пейзажи
30.Круизные старички
31.Каналы Васильевского
32.Санта Моника
33.Пустыни Аризоны
34.Озеро Тахо
35.Оксфорд
36.Туча в Париже
37.Экскурсия на Монмартр
38.Нотр Дам
39.Эстафета
40.Встреча с д’Артаньяном
41.Откровения фотолюбителя
42.Ламанш
43.Дом инвалидов
44.В порту Кетчикан
45.В порту Джуно
46.Залив Юкатат
47.Так зачем же продали Аляску?
48.Мадрид
49.Барселона
50.Марбелья
51.Коррида
52.Гибралтар
53.На острове Кауаи
54.Слепой дождь на Гаваях
55.Экскурсия на вулкан
56.Гонолулу
57.На пляже в Дубае
58.Дубай
59.Аравийские раздумья
60.Дорога на Анкоридж
61.Гора Мак-Кинли
62.Родная природа
63.Аляска с парадного хода
64.Воспоминание о колорадском жуке
65.Пик Пайкса
66.Чёрный каньон
67.Сердце и высота
68.Коста Рика
69.Антигуа
70.Коринто. Никарагуа
71.Панамский канал
72.Верхняя палуба
73.Аруба

1.Вступление

Я постигаю белый свет,
Входя ночами в интернет.
Перевожу размах границ
В масштаб рифмованных страниц

2.Тучи Петербурга

Жить на юге лучше,
Чем в балтийской мгле.
В Петербурге тучи
Ходят по земле.
Вот летят, как сани,
На позёмках злых,
Вот под парусами
Бороздят залив,
Конницею в бурках
По полям скользят
Тучи Петербурга -
Юности друзья,
Медленно, неслышно
Белой простынёй
Опадают с крыши
На проспект ночной.
По верхушкам сосен,
В зареве осин
Их грибная осень
Будет проносить.
Западные тучи
Гонят вспять Неву.
Будто флот могучий,
Город - на плаву…
Я живу при пальме
Здесь, под синевой,
Петербург, мой дальний
Город над Невой!
Лишнего не надо,-
Только пальцы сжать,
Туч твоих громады
Взглядом провожать…

3.На этом берегу

Так вот он, Тихий, вот Великий
Трудолюбивый океан,
Что тащит волн своих вериги
Из азиатских пыльных стран!
С калифорнийского откоса
Не хватит глаз увидеть их -
Яичнолицых и раскосых
Соокеанщиков моих.
Лишь синева над горизонтом
Под бледным пологом небес…
Но иногда трубы подзорной
Почудится зеркальный блеск.
Вдруг, как в квадрат цветного кадра
Телеканала ЭйЭмСи
Вплывёт китайская эскадра
Или подлодка из Руси?!

4.И моё открытие Америки

Открываю Америку. Ключ мой заржавлен.
Примененье отмычки карает закон.
Ни замка не найти, ни калитки, и жаль мне,
Что с коварным английским я слабо знаком.
Вижу пенные гребни с песчаных откосов,
Между пальмами в солнечных бликах иду,.
По асфальтовым просекам свищут колёса,-
Окликают, должно быть: -How do you do?
Тротуары пусты - ни клочка, ни огрызка,
Ни прохожего здесь я не встретил пока.
Как сказать мне "Сезам, отворись!" по- английски?
Я не знаю коварного их языка.
Правда, я молодой - семь десятков не прожил,-
Вот листаю словарь, вот сдаю на права…
Тот Колумб не осилил английского тоже,
А прижился. Поскольку была голова.

5.Друзьям-ленинградцам
   (подражание А.С. Пушкину)

Роняет лист пахучий эвкалипт,
Сосна под солнцем здесь меняет хвою…
А там, над затвердевшею Невою,
Январь позёмкой белою пылит.
Стареют буйной юности друзья,-
Одних уж нет, а те, увы, далече.
Они почти лишились дара речи,
По русской гололедице скользя…
Друзья мои, прекрасен был Союз!
Блистал он, красным флагом душу грея.
Но развалился, и бегут евреи,-
Смертельно тяжек тех развалин груз.
Вот прибежали. Новою страной
Довольны мы,- есть пища и свобода;
Кичимся среди здешнего народа
Россией, - это туз наш козырной!
В застолье шумном поднимаем тост
Мы за Невы державное теченье -
Всем тем, кто не оттуда - в поученье:
Мол, я с брегов гранитных и не прост….
Какой бы снег ни серебрил чубы нам,
Какой бы ни ласкал нас дождь наград,
Всё те же мы, - нам целый мир чужбина,
Отечество нам - город Ленинград!



6.Русские собаки в Италии. Конец 1970-х

В Риме зной, как в термах Каракаллы,
А до самолёта - только шаг.
Но развёл таможеник руками:
Не берёт Америка собак…

Гул винтов - предвестник расставаний,
Горький знак пожизненной межи.
Плакали хвостатые, вставали,
Лапы на ограду положив.

Вот бы им догнать взлетевший "Боинг",-
Лая в самолётное окно,
Рядом плыть в пространство голубое…
Но собакам небо не дано.

Их удел в широтах этих низких -
Скользкие обрывки макарон,
Суета базаров италийских
И чужой язык со всех сторон.

Изредка в протоках улиц узких
Не толпой, а вытянувшись в нить,
Вслед за говорящими по-русски,
Вслушиваясь, будут семенить.

Постепенно всё бледней, всё глуше
Память, растворённая в крови,
О России, растерявшей души
И не досчитавшейся любви…

Умирая, лишь вздохнут без гнева,
Вспомнив сквозь сгущающийся мрак,-
Тень крыла, над ним - чужое небо,
Гул винтов, неслышный плач собак.





7.Путь неблизкий

Вэй - путь-дорога по-английски,
Вэй - это горе, но на идиш.
Ты выступаешь в путь неблизкий,
Конца которому не видишь.

Мелькают города и страны.
И за детей тревожно очень.
Питомцы меткие ислама
Глядят внимательно с обочин…

Вновь обретёшь и кров, и пищу,
Но станет спутницею там
«Любовь к отeческим гробам,
Любовь к родному пепелищу».

С друзьями, близкими своими
Прощаясь, вдруг шепнёшь в тоске:
-До встречи в Иерусалиме.
Одессе. Питере. Москве».

8.Экзотика

Экзотика! Тамтамов рокот жуткий,
Крутого неба выжженная синь,
Обросшие зелёной шерстью джунгли,
Песчаные полотнища пустынь…

Бежать, бежать от каменных педантов
С незрячими глазницами окон!
Шушуканье взбесившихся педалей,
Кошмарного мяуканья аккорд…

От сложного добраться до простого,
Прервать на время времени галоп,
В кромешной турбулентности простора
Вписаться в ламинарный уголок…

Но неуклонно из весны на осень
Уходят годы вёрстами судьбы.
Летят навстречу вместо пальм и сосен
С готическими цифрами столбы.

9.Ноябрь в Батуми

Норд-вест шумел листвою пёстрою,
Выл панихидой по теплу,
Раскатывались волны-простыни
По моря грубому стеклу.

Струился дождь густыми нитями,
Темнела слякоть на плече,
Висели чайки, крылья вытянув,
В парном прожекторном луче.

10.Одесса. Декабрь 1988
               
Провода, на которых замёрзли дожди,
Оборвались, не выдержав веса.
Ты надейся - хорошее всё впереди,
Просто некуда хуже, Одесса!

Грустный город затих в ожиданьи вестей,
В окнах теплятся робкие свечи,
В корридорах изломанных чёрных ветвей
Точно тени стоят человечьи.

В мире хаос и жуть, как в Начале Начал,
И, на грани предельного риска,
Прижимаемся к автомобильным лучам,
Словно к белым рукам материнским.

По обветренным блёклым фасадам домов
Эти руки снуют непрестанно,
Будто кличут, отчаясь, незримых сынов,
Не пришедших из Афганистана.

За пределом лучей - непогод пелена,
Сухогруза слепая атака.
С непроглядного рейда приходит волна
Из-под рухнувших кровель Спитака…
Зимний город застыл в ожидании дня,-
Муки полночи невыносимы.
Подворотни бездонные просят огня.
Не Чернобыля. Не Хиросимы.


11.Ташкент советский
               
Здесь Магомет увековечен
Тоскливой песней муэдзина,
Здесь минареты, будто свечи,
Стоят светло и недвижимо…
К тебе, Ташкент - звезда Востока,
Я шёл имама правоверней
За терпкой пиалой восторга,
За опиумом откровений.
Я птицей северной, залётной
Искал вдоль глиняных дувалов*
Бабая**, что в чалме зелёной,
Кизим*** под чёрным покрывалом…
Но, словно жалят скорпионы,
Несутся смуглые, как черти,
На новые аттракционы,
Минуя старые мечети.
Аллах бежал, забыв сандальи,
Кому же молятся ташкентцы?
Свои гаремы разогнали,
Чалмы пошли на полотенца.
-Долой!- кричат.- Обман в коране,
Муллы' абракадабру мелют!"
И водку пьют, как христиане,
И по одной жене имеют.
Прощай, Ташкент! Уйду с обидой,-
Восток без веры пресен что-то…
Сажусь в автобус. Над кабиной
Генералиссимуса **** фото.
_____________________________________________________
*- забор (узб.)
**- старик (узб.)
***- девушка (узб.)
****- воинское звание И. Сталина
12.Арарат

Сквозь линзы фотоаппарата,
Сквозь ломкий утренний туман
Восходят главы Арарата.
То боль твоя, о Айастан!*

Араксом, будто ятаганом,
Земля армян рассечена,
И распылён по многим странам
Народ в лихие времена.

Но родины душа едина,
Ей расстоянья не страшны,-
Колокола Эчмиадзина**
И в Калифорнии слышны.

Волной библейскою двугорбой,
Сминая тучи и года,
Выламываясь в прутья герба,
Куда ты движешься, гора?

Какие каменные гири
Стряхнуть пытаешься с подошв?
Когда ж, покинув край Наири,***
Ты к Еревану подойдёшь?
*-Армения (арм.)
**- Религиозный центр Армении
***- территория - часть древнего гос-ва Урарту, включавшая озеро Ван и
прилегающие земли (нынешняя часть Турции).


13.Автобан в России
«В России две беды - дураки и дороги»
Н.В. Гоголь
В России ляжет автобан
От Пскова до Владивостока, -
Пульсирующая труба
Среди дремучего простора.

Народ сбежится, разодет,
Вдохнёт бензиновую «свежесть».
Пообещал им президент,
Что лично ленточку разрежет.

Россия, ты сошла с ума!
На что нацелилась, держава?!
Где возводила терема,
Где ты богатырей рожала,

Там пролетят в степях, в лесах,
Победной спесью преисполнясь,
На «Ягуаре» англосакс,
На «Хонде» - ласковый японец...

Когда-то в битве мировой
Исход смертельный был возможен,
Но вышло с Гитлером на бой
Спасительное бездорожье.

Теперь доступно всё вполне,
Шоссе достроят, знай - катайся.
Глядишь, прибавится в стране
Людей на миллиард китайцев.

Изучат в школе яркий труд
Детишки новых поколений:
Мол, из Китая род ведут
Царь Пётр и добрый дядя Ленин;

И что в Америке - обман.
Европа? Там общаться не с кем.
И слышен будет барабан,
А не, к примеру, Дунаевский...

Позвать бы Гоголя туда,
Сказал бы Николай Васильич:
- Осталась нынче, господа,
Всего одна беда в России».



14.Одесса. Июнь 1941

Большой фонтан. Шестнадцатая станция.
Июньский пляж. Спокойная вода.
А там, за невеликими простpанствами,
Встаёт война - великая беда.

Обмениваясь сведеньями куцыми,
Народ к трамваю движется гурьбой.
Всё ждали мировую революцию,
А, вот, войны дождались мировой.

Отец на опустевший пляж оглядывается,
Тревогу всё пытается скрывать:
-Ну, что же, дачи поиски откладываются,-
Ведь нам, сынок, придётся воевать."

Мы входим в дом, идём наверх по лестнице.
Я мал для войн, а папа - в аккурат…
Ему тринадцать с половиной месяцев
Осталось жить до места "Сталинград».

15.Махачкала

Махачкала, октябрь дождлив и мрачен,
Твой порт усеян мокрыми людьми.
То беженцы, и ты их полюби,
Махачкала, - не выжить им иначе!

Вдоль моря, где стекают с гор по шпалам
Ручьи осенних чуть лиловых рельс,
Лежит вповалку очередь на рейс,
Окутываясь паровозным паром.

Они смирятся с участью любою,
Коль нету ни двора и ни кола,
Ты пожалей их всех, Махачкала,-
Укрой Надеждой и согрей Любовью.

Радушие - обычай Дагестана,-
Но ты гостеприимством не смогла
В том октябре блеснуть, Махачкала,
Хоть сбилась с ног, хоть дьявольски устала.

Ты задремала полночью тревожной,
Когда в тупик по ржавому пути,
Где людям довелось ночлег найти,
Бесшумно подан был состав порожний …

Белёсым утром унесли куда-то
Под мокрой парусиною тела.
Я проклял твой приют, Махачкала.
Но ты была ни в чём не виновата.

16.Бугор

На старом кладбище Ташкента
Ограды, звёзды и кресты.
Под монолитом постаментов
Ни шума нет, ни суеты.

Как в Гомеле, как в Магадане,
Как на погосте за рекой,
Ажур листвы да щебетанье
Невзрачных пташек, да покой.

Но за углом оградки милой
Ваш лёгкий и печальный взор
Врезается, как в танкер мина,
В открытый выжженный бугор!

Он в плитах весь, он неудобен,-
Он без теней, он без скамей
Лишь в камень врезан мaгендовид,
Как режут кожу для ремней.

На плитах трещины, как нервы,
Простые надписи скупы…
В тот ураганный сорок первый
Ты так мела, метла судьбы!

И вечно проклятые кем-то
(Таких в Истории не счесть!)
Шли в слёзных муках до Ташкента
И в землю уходили здесь…

Бугор заброшен, сбиты плиты,
Травинки выжжены дотла.
Уж те погибшие забыты,
Но всё метёт, метёт метла.

Метёт на Юг, метёт на Север,
Метёт из жизни, словно сор…
И где-то плитами усеян
Другой, ещё в венках, бугор.


17.К вопросу о туризме

Те годы юности далече, -
Синели небеса в глазах,
Оттягивал худые плечи
Походной тяжестью рюкзак.

Мы спали на еловых лапах,
Мы шли тропинкою лесной,
И коммунальных кухонь запах
Смывался утренней росой…

Теперь, чтоб отдохнуть серьёзно,
Мошну тугую развяжи,
Въезжай в отель, плати за звёзды,
Мотайся с гидом в вояжи.

Но будешь, привалясь к подушке,
Ты в экзотических ночах
Вздыхать о тропке вдоль опушки
И о худых своих плечах.

18. Почти свой (в трёх частях)

1.
Привык бродить в борах, в трясинах,
Пью самогон на именинах,
Пирог с капустой уважаю,
Люблю есенинскую грусть...
Я не совсем еврей, пожалуй,
И край, где я родился - Русь.
2.
В Хадере, Иерусалиме,
Аллаха повторяя имя,
Твердят в мечетях палестинцы:
«Смерть иудеев нам простится»...
И замыкаются контакты,
И совершаются теракты,
И кровь смешалась с динамитом,
И несть числа антисемитам.

Я там душой - в аду кромешном,
Где пеплом дышит суховей...
Нет-нет, не русский я, конечно,-
Я сердцем всё-таки еврей!
3.
Вообще, меня по всей планете
Под солнцем встретишь и луной.
Мои ближайшие соседи
Раскланиваются со мной.

Я тем же, чем они, питаюсь,
Почти своим у них считаюсь.

Вот из-за этого "почти"-
Невинного сначала, вроде,
Народ мой тыщи лет в пути,
Спасенье находя в Исходе...

Ну что ж, перевожу часы я
И говорю: -Прощай, Россия!

19. Пляж в г. Тринидад
      (Северная Калифорния)

Здесь дождь неразличимый моросит,
Нет синевы тропической в помине.
Вдоль местных пляжей океан блестит,
Как листовой дрожащий алюминий.

Вот так же, остужая и маня,
Готовя и к превратностям и к славе,
Ко мне являлась Балтика моя
В стране, которую давно оставил.

В еловую дублёнку обряжён,
Под белого тумана шапкой пышной
Нисходит к океану горный склон
Обломком той земли, меня вскормившей.

И сердце заметалось вкривь и вкось
Под гнётом облаков предельно близких…
Так юности коснуться довелось
Мне в северных краях калифорнийских.

20. Парк Гумбольдта
      (Парк красных деревьев Гумбольдта в Северной Калифорнии)

Здесь в Гумбольдтовском парке мрак царит,
Темны стволы деревьев стометровых
Могучие, как те богатыри,
Что жили в глубине веков суровых.

И, в купол упираясь голубой,
Нас красные гиганты обступают.
Так хочется всё это взять с собой,
Но руки - не глаза, их не хватает.

21.Смотровая площадка Crown Point (штат Орегон)

Краун Пойнт - вид на реку
Шириною в пару миль.
Любопытно человеку
С высоты смотреть на мир.

Он, как будто сам Всевышний,
Лишь край неба заалел,
Поглядеть из рая вышел -
Что неладно на Земле.

Но в отличие от Б-га
(Тот порядок наведёт!)
Человек взгрустнёт немного
И лениво вниз сойдёт.


22. Орегон

Значительную часть жителей штата Орегон составляют потомки выходцев из Скандинавии. - Из справочника.

Добрый, милый Орегон,
Синий и зелёный!
В берега твои влюблён,
В ёлочные склоны.

В белопенную волну,
В портлендские розы,
В рек просторных тишину,
В клюквенную россыпь.

Орегонцы, погляди,
С викингами схожи,-
Орегонские дожди
Выбелили кожу,

Что ж, секретом поделюсь:
Предок ваш, ребята, -
Тот же Рюрик, что и Русь
Зачинал когда-то.


23. Ирак

Пришла пора чесать в затылке:
Ирак. Пустыня. Миражи.
Хусейн убит, но вылез джин
Из распечатанной бутылки.

Визжат осколки у виска,
Палят шииты и сунниты.
А что нам, Президент, сулил ты,
Когда послал туда войска?

Песок солёный на губах,
Песок у ног от крови красен.
Домой летят не в первом классе
Солдаты наши, а в гробах.

Вот угораздило ввязаться,
Какой уж там апофеоз?!
“До полной гибели всерьёз”
Идёт война цивилизаций.

Уйти? Позор для сверхдержавы.
Остаться? Вновь людей терять.
Как миром этим управлять -
Неповоротливым и ржавым?

Иной уклад, иные песни,
Источник всех цитат - коран.
И править должен там тиран,
Тиран с закваской европейской.

Но Сталин скрыт в кирпичной кладке,
И Гитлера развеян прах.
И некого послать в Ирак,
Чтобы там было всё в порядке.

23. Ирак

Пришла пора чесать в затылке:
Ирак. Пустыня. Миражи.
Хусейн убит, но вылез джин
Из распечатанной бутылки.

Визжат осколки у виска,
Палят шииты и сунниты.
А что нам, Президент, сулил ты,
Когда послал туда войска?

Песок солёный на губах,
Песок у ног от крови красен.
Домой летят не в первом классе
Солдаты наши, а в гробах.

Вот угораздило ввязаться,
Какой уж там апофеоз?!
“До полной гибели всерьёз”
Идёт война цивилизаций.

Уйти? Позор для сверхдержавы.
Остаться? Вновь людей терять.
Как миром этим управлять -
Неповоротливым и ржавым?

Иной уклад, иные песни,
Источник всех цитат - коран.
И править должен там тиран,
Тиран с закваской европейской.

Но Сталин скрыт в кирпичной кладке,
И Гитлера развеян прах.
И некого послать в Ирак,
Чтобы там было всё в порядке.

24. Анаклия в октябре

Анаклия-село в Западной Грузии при впадении р. Ингури в Чёрное море.

Анаклия. Беснуется Ингури
В зигзагах молний из-под низких туч.
На плоский берег в штормовом разгуле
Швыряет море тонны рыжих туш.

Анаклия. Оплакивает сына
Седая мать. Изрублен гарнизон.
Фелюг турецких паруса косые
Последним галсом режут горизонт...

Уходит шторм, взлетают перепёлки,
Играет рыба в топких устьях рек,
На пнях замшелых - русские опёнки,
Мингрельская неведомая речь.

Сквозь дымку неба проступают горы
В зелёно-белом - в рощах и снегах.
Тот буйвол, на шоссе застывший гордо,
Удерживает горы на рогах.

Мы гальку топчем, набираясь прыти,
Чтобы в волну осеннюю войти...
Нам в наш промозглый, проколбасный Питер
Мингрельский кислород не увезти.

25. Смена широт

Там, где в небо переходят воды,
Где залива Финского простор,
Moлодые разбросал я годы,
Словно догорающий костёр.

В северных высоких параллелях
Мы, казалось, над Землёй парим,
В свод небесный упирались ели,
И спускались ангелы по ним.

Годы шли, мы выправили визу,
Сели в самолёты, поезда
И пошли менять широты книзу,
С родиной простившись навсегда.

В рай земной открылась нам дорога,-
Круглый год цветы и даль ясна.
Только всё же дальше мы от Б-га
Здесь, внизу, где вечная весна.

26. Canadian Rockies*

Метеоры, просторы Вселенной забывшие,
Эти камни огромные, как острова.
Мы глядим, у автобусных окон застывшие,
На вершины, что в тучах заметны едва.

Вот они - нереальнее, чем привидения,
К нам сошедшие с неба обломки светил!
Если был о себе я высокого мнения,
То теперь к их подножьям его опустил.
__________________________________________________
* - (англ.) - Канадские Скалистые Горы


27. Прогулка по Ванкуверу

Мы всё бродим, всё никак не перекурим,
Наши кеды на асфальте раскалились.
Мы в твоих стеклянных зданиях, Ванкувер,
Отразились, разбежались, растворились.

Можно здесь до вышесреднего подняться,
Путь к Виктории-победе* - через волны.
Узкоглазые вокруг снуют канадцы,
Мы их сосуществованием довольны.

И как будто чудо происходит, право, -
Этим зданиям строителей не надо:
Из канадско-азиатского расплава
Вырастают, как кристаллы, их громады.
*- Victoria – 1)город на острове Ванкувер, находящемся на противоположном от города Ванкувера берегу пролива Георга;
                2)победа (лат.)


28. Черта оседлости

От злобы, а не по рассеянности
Указом царствующих лиц
Проведена черта оседлости
Подальше к югу от столиц.

Потом самодержавья челюсти
Разжались в буйном феврале,
И, преступив черту оседлости,
Пошли евреи по земле.

Мы привыкали к обруселости,
Страна Советов - дом родной,
Но лоскуты черты оседлости
На нас висели бахромой.

А заграничной жизни прелести
Приравнивались к силам зла.
Граница как черта оседлости
От искушений стерегла.

Нам вырваться хватило смелости,
Сбылись виденья тайных снов,
Но мы опять в черте оседлости
Среди английских чуждых слов.

Куда бы от тоски и серости
Я ни бежал, гоним судьбой,
Свою черту - черту оседлости
Тащу по свету за собой.

29. Пейзажи

Плывут природные пейзажи
И под крылом, и вдоль дорог.
Они прекрасны так, что даже
Куинджи, Шишкин и Ван Гог

Такое не живописали,
Пристраивая нас к Добру.
Соревноваться с Небесами
Слабо и кисти, и перу.

30. Kpуизные старички

Круизные старички,
Прозрачны насквозь почти,
Двойной толщины очки;
Полвозраста сбросить им бы.

Рядком семенят чуть свет,
И отблеск ушедших лет
Ложится в шажков их след
И в прядей седые нимбы.

Вам, глядя из-под руки,
Завидую, старики;
В былые свои деньки
Я значился кем-то где-то.

Но время сбивает спесь.
Я - был, вы, как прежде, есть
И нежно храните честь
Заморской своей планеты.

31.Каналы Васильевского

                "На Васильевский остров
                Я приду умирать".
                Иосиф Бродский

Каналы рыли – недорыли.
Быть может, поленились просто.
Засыпали, и сетка линий
Васильевский накрыла остров.

По ним подковы застучали,
Колёса покатились ловко...
А так бы белыми ночами
Плыла под парусами лодка.

Промеж палат и бельведеров
До Спаса с половины мая,
У итальянских гондольеров
Толпу приезжих отнимая.

И Васькин Остров в этой роли
Не оплошал бы, нет сомненья.
Здесь Бродский мог быть похоронен,
Как обещал в стихотворенье,

В сосною пахнущей постели
С Литейного проспекта парнем.
А не на куцом Сан Микеле
На пятачке епископальном.


32. Санта Моника

Провода протянулись над улочкой,
И кроссовки висят на шнурках,
Словно кто-то забросил их удочкой,
Благо силы хватало в руках.

Вот стоит он и шепчет, как молится,
А в глазах неприкрытая грусть:
- Я бродил по тебе, Санта Моника,
В этих тапочках. Жди, я вернусь!»

Я его понимаю моления,
Мимо пляжей гуляя с утра,
Хоть и прибыл из города Ленина
Или, правильней, града Петра.

В твоего превратившись поклонника,
Океанской любуясь волной,
Одного я прошу, Санта Моника:
Никогда не прощайся со мной!

Мы забудем на время о старости,
Ни к чему нам загадывать срок.
Пусть в твоём океане останусь я,
Чтоб он пепел мой лёгкий сберёг.

Пусть висят мои тапочки скромненько,
Лёгкий бриз покачает их, пусть,
В знак того, что к тебе, Санта Моника,
Я когда-нибудь всё же вернусь.

33. Пустыни Аризоны

Горячая песочница
В природе образована.
Как видно, дней бессолнечных
Не знает Аризона.

Есть байка, что в Песочнице
В года допервобытные
Наш мир лепили зодчие
Со внеземной орбиты.

Закончив акт творения,
В иных мирах растаяли.
Хоть напрягали зрение,
Их путь не отыскали мы.

Ушли в песок предания,
И чахнут беспризорные
Отходы мироздания –
Пустыни Аризоны.

34. Озеро Тахо

Лазурное озеро Тахо
С прозрачной водой питьевой.
Я полную кружку без страха
Испил. И пока что живой.

Вершины нависли коржами,
А тени от сосен и скал
Прохладой своей остужали
Июньского солнца накал.

Домишко бревенчатый в чаще
Мохнатою елью прикрыт,
Бульдозер, меж кедров рычащий,
Утюжит грядущую стрит.

Но дом наш - в нездешнем просторе,
Там редкие пальмы и зной,
Фривеев в каньонах не строят,
На пляжах – песок привозной...

Когда ж мы окажемся снова
Средь хвойных и каменных бездн,
Где парень с плакатиком “SLOW”
Пустил наш автобус в объезд?


35. Оксфорд
                Ox – вол (англ.)
                Ford – брод (англ.)
                Bull – бык (англ.)

Гид у нас толковый вроде,
В языках наш гид мастак.
Слово «Оксфорд» переводит –
«Брод воловий». Как же так?

Храм науки, мысли, духа, -
И притом воловий брод!..
За рекой тепло и сухо,
Травка сочная растёт.

Знай мычи воловьи песни,
Жуй люцерну – дар судьбы,
Наслаждайся жизнью, если
Вол ты смирный, а не бык.

Бык Степашка или Яшка,
Взгляд свиреп и глаз багров,
Топчет землю шагом тяжким,
В ожидании коров.

Если вырвется наружу,
Ткнёт рогами, с ног собьёт.
Пусть внутри ограды кружит,
Ни к чему такому брод...

В той стране, родной до боли,
За оградой жизнь текла..
Выпускали нас на волю,
Обкорнавши до ... вола.


36. Туча в Париже

Под сводом лазурным, при солнце в зените
На северном склоне парижских небес,
Как будто бы вырублена в антраците,
Вдруг туча явилась предвестницей бед.

Ни ветра, ни грома, ни молнии. Только
Шумел у подножия тучи Париж,
Спешили людовиков разных потомки,
На тучу взглянувшие искоса лишь.

Черна, нет в ней светлых разводов малейших,
Не сизый туман, а тяжёлый агат.
Наверно бы, даже художник Малевич,
Увидев её, побелил свой квадрат.

Так что это – произведенье искусства,
Бредовой фантазии дьявольский взлёт,
А что, если тёмной материи сгусток
Вдруг выдавлен космосом в наш небосвод?..

И Лувр завораживал великолепный,
И Эйфеля башни набросок резной,
Но не было ярче той аспидной ленты
Меж белым Парижем и голубизной.


37.Экскурсия на Монмартр

Мы устали все, конечно.
Был назначен группе сбор
У базилики древнейшей
Под названьем Сакрекёр*.

А потом пологим спуском
Поплелись с Монмартра вниз
Впечатлённые искусством,
Тем, что импрессионизм.

Мимо клумб в цветах ярчайших
Наш слалом петлял без лыж.
Впереди гигантской чашей
Опрокинулся Париж.

Полпути покрыли чинно,
Не тревожимы ничем.
Вышел из кустов мужчина
С чемоданом на плече.

Было тридцать (это Цельсий),
Ветерок не освежал.
Сбоку прыгнул полицейский,
Он во Франции – ажан.

Чемодан в газон впечатан,
А мужик – лицом в скамью.
-Там, внутри - кричат, –взрывчатка!
Уносите жизнь свою!

Мчались мы с нежданной прытью,
Как – не вспомним до сих пор,
На вершину под укрытье
Б-гом данной Сакрекёр...

Уничтожен был взрыватель
С оглушительным хлопком.
Так что не переживайте,
Мы отделались легко.

И хотя рука дрожала,
Я, что только было сил,
От души махал ажанам,
Всем подряд шепча «мерси».
____________________________________
*-Basilica of the Sacr; Coer ./англ./

38. Нотр Дам

Собор Парижской Богоматери,
А по-французски Notre Dame.
Подходишь к каменной громадине,
Не веришь собственным глазам.

Готические окна дерзкие
Среди романских галерей.
У статуй лица иудейские –
Их двадцать восемь королей.

И в откровенности вульгарные,
Весь яд семи веков вобрав,
Глядят химеры или гарпии,
Не признающие добра.

Послушать только этих церберов, -
Живёт Париж, всегда греша.
Гудит во все сто тридцать центнеров
Эммануэль*, грехи глуша.

А очередь километровая
Ручьём струится во врата
К прелатам с белыми покровами,
Сладкоречивы их уста.

Над входом заповеди, видимо.
В глаза бросается девиз,
Тот, что отдельной строчкой выделен:
“Attention here pickpocets, please!”
(Мол, щипачей поберегись!)
________________________
*-Главный колокол собора


39.Эстафета

Годы юности, зрелости бурной
Я потратил, себя не щадя,
В ненаглядном своём Петербурге
(Он носил тогда имя вождя).

Время годы, как бусинки нижет,
Пребыванья меняю места.
Просыпаюсь однажды в Париже
И в окошко смотрю. Лепота!

Что за площади, парки, бульвары,
Что за Сена в мостах и дворцах!
Только раньше я здесь не бывал ли,
Не слонялся вокруг без конца?

Я, волнуясь, испарину вытер.
Если зорче по кругу взглянуть –
Как-то очень похоже на Питер,
Хоть, конечно, древнее чуть-чуть.

Отголосок Вандомской колонны
Виден в Александрийском столпе,
Облик Лувра надменный, холодный
В формах гатчинских зданий воспет.

А Версаля каскадные спуски
В петергофской продлились красе,
И музей, что у Невского, - Русский –
Продолженье музея д’Орсэ.

Даже Клодта мятежные кони,
Петербурга почётный эскорт,
Держат в бронзовой памяти корни –
Монументы с La place de Concorde*.

Всё отчётливей завмысел вижу:
Красоты раздвигая предел,
Петербург привезли из Парижа,
И пристроили к невской воде.
*- ля пляс дё конкорд (франц.) - Площадь Согласия



40. Встреча с д’Артаньяном

С младых ногтей мечтал я постоянно
Попасть в Париж и верил, трепеща,
Что встречу возле Лувра д’Артаньяна
И пальцами коснусь его плаща.

И если эта встреча состоится,
Скажу себе уверенно весьма:
Захлопнута последняя страница
Романа мной любимого Дюма.

И вот – Париж, аэропорт де Голля,
И в очереди я за багажом.
Но что за чёрт! Мы, часом, не в Анголе
Иль за другим горячим рубежом?

Кругом зулусы, в паранджах девицы,
В чалме из Индостана человек.
Неужто я один румянолицый,
Хоть мой румянец явственно поблек?

И по бульварам, ввинчиваясь в пробки,
Народ неевропейский колесил.
-Где можно встретить д’Артаньяна? –робко
У редкого француза я спросил.

И тот, мои похоронив надежды,
Опасливо ладонь прижал к усам:
-Другие времена, не те, что прежде.
Мсье д’Артаньян здесь только экскурсант...

В автобусе, слегка раздвинув шторы,
На Нотр Дам ты, д’Артаньян, глядишь.
Питомцы де Тревиля, мушкетёры,
Без боя оставляют свой Париж.



41. Откровения фотолюбителя

Лежит за ст;нами жилья
Планета ценная – Земля,
Ман;т, сокровища суля,
Спешу по м;ру я.

Ни в чемодан и ни в суму
То, что увижу, не возьму
И потому, и потому
Фотографирую.

Влетают в объектив ко мне
Леса, мелькнувшие в окне,
Фонтаны, римский монумент
С листочком фиговым.

Смотрю и п;д ноги, и вдаль,
Ловлю малейшую деталь,
Ни сил, ни времени не жаль, -
Фотографирую.

В компьютер снимки загружу,
Гляжу и не соображу -
Где Акапулько, где Уржум,
Пирей с Афинами?..

Любая фотка хороша,
Чтоб успокоилась душа,
Пускай не вспомню ни шиша,-
Фотографирую!


42. Ламанш

Я знал, что позже или раньше
Увижу, губы облизнув,
Зелёную волну Ламанша
И скал британских белизну.

И вот я по причине веской
Вступаю на парома борт.
Мне должен передать подвески
Английский герцог или лорд.

Путь от Па-де-Кале до Дувра
Обычно занимает час.
Но вдруг с Атлантики подуло
И грозно закачало нас.

Барашки мчались по Ламаншу
И пеной брызгались до мачт.
Сосед мой вспоминал мамашу,
И резал уши детский плач.

Хватали граждане пакеты,
Имели лица цвет земли...
Ну, в общем, по причине этой
Часа четыре в Дувр мы шли.

По трапу я старался твёрдо
Спускаться на морской вокзал.
А что до герцога иль лорда,
То я на встречу опоздал.


43. Дом инвалидов в Париже

Дом инвалидов. Купол яркий –
Сто с чем-то метров от земли.
Такие делали подарки
Солдатам старым короли –

Израненным и убелённым
Пропахшей дымом сединой.
В соборе прах Наполеона
Обрёл себе приют земной.

Шедевром классицизма строгим
Париж гордится триста лет.
Мне хочется в таком чертоге
Пожить. А почему бы нет?

Вполне серьёзно, шуток кроме,
Ход логики моей таков:
Я тоже проживаю в доме,
Построенном для стариков.

Такому сходству рад весьма я.
Конечно, разница видна
В архитектуре. Но восьмая
Программа у домов одна.


44. В порту Кетчикан  (Аляска)

Какая ты, однако, плакса,
Сырая майская Аляска!
Со снежных гор небесно-чистых
Слеза прозрачная сочится.
Туманы, в елях поелозив,
На лапах оставляют слёзы.
Бьёт океан слезой свинцовой
От борта низкого в лицо вам.
Шли по тебе, бесслёзно плача,
Старатели – ловцы удачи.
В их пальцах толстых и коротких
Слезой желтели самородки...
Тебе нужны тепло и ласка,
Страна продрогшая Аляска.
Мы их везём с поклоном низким
От всей земли калифорнийской!


45. В порту Джуно (Аляска)

Как неожиданная сказка, -
В потоках солнечных Аляска!
Вершины в шлемах ледниковых,
Подножья в валенках еловых,
А небо синим абажуром
Повисло над полдневным Джуно.
Как будто по преддверью рая
Мы бродим в середине мая.

Порхают ангелы над нами,
Левей – гора, канал – правей.
И лестница, что меж домами
Уходит в небо – “Decker Way”.

Взбираюсь ватными ногами
По длинной лестнице крутой
И вижу – подо мною камень.
А камень – с небо высотой.


46. Залив Юкатат (Аляска)

Мы не крезы,
Мы не crazy*,
Мы во льды Аляски лезем.

Видим дивные маршруты
Черех форточку каюты.

Нас киты сопровождают,
Кувырканьем услаждают.

Вдохновясь Дефо и Свифтом,
Не под парусом, но с лифтом
Подплываем к знаменитым
Ледниковым монолитам.

С белоснежного обрыва
Айсберг падает лениво
Глыбою пя тиэтажной.

Путь её последний ляжет
Вслед за нами, как по нитке,
Вдоль Чичагова** до Ситки.

Всё в прошедшем, мы едва ли
Скажем: -Наши здесь бывали.
____________________
*- безумный,
**- остров Chichagof Island



47.    X     X     X

Так зачем же продали Аляску, -
Зелень, белизну и синеву,
Инеем усыпанную сказку,
Вставшую над морем наяву?

Семь каких-то жалких миллионов
За озёра, недра и леса,
Ледники, скользящие со склонов,
И рыбачьих лодок паруса!

Но зато не продали Чукотку
И края, где бродит камчадал.
Там, глотая в тусклых чумах водку,
Человек туземный вымирал.

Не слыхал он о водопроводе,
О хайвеях* среди скал и льдов.
Зверобой марала не находит,
Осетра не сыщет рыболов.

Ну, а что касается круизов,
С ними порт Анадырь** незнаком,
И японцы проплывают с визой
Мимо, на Аляску прямиком.

Так что извините за подсказку,
Но с подсказкой вывод наш верней:
Для того не продали Аляску,
Чтобы люди жить могли на ней.
__________________________________________________
*- highway – скоростная дорога,
**- порт и столица Чукотки
48. Мадрид
                Нине

Я давно уж не молод, и хватит мудрить,
Лучший отдых – в пределах балкона.
Но заманчивый тур предлагают в Мадрид
Вместе с некою дамой знакомой.

В пять утра на автобусе в аэропорт,
Лёту часиков, этак, пятнадцать.
И артрит, и бессонница мучают плоть,
И за гидом, увы, не угнаться.

Что там Прадо и весь Королевский дворец,
Туалет – вот ковчег мой насущный!
Ну, а койка под вечер – мечтаний венец,
Чтоб не на ночь прилечь, а на сутки.

Но мы с дамой весь день по Мадриду кружим
В непростудном туристском ознобе...
Две недели подряд притворяться живым
Я сумел, уподобившись зомби.


49. Барселона

Хоть и нравится село нам,
Наша Санта Моника,
Едем в город Барселона
Мы, как  два паломника.

Гауди* крепил там веру
Храмом из песчаника,
Там Колумба каравелла
К родине причалила.

Монсерат, собор, - подножье
Скал, Вс-вышним созданных,
Рамбла**, пеший путь, проложен
Для заблудших подданных.

И являлись нам командой
С обликами странными
Иудеи, галлы, мавры,
Турки с христианами.

Красотой испанской древней
Наши души полнятся...
Долго будет нам в деревне
Барселона помнится.
__________________________
*- Гауди, Антонио (1852-1926), испанский архитектор
**- улица-променад


50.  Марбелья*

Пепельный песок в Марбелье,
Средиземноморский пляж.
Небо, ярко голубея,
Окаймляет гор мираж.

Плитки розового туфа
Зной полуденный хранят,
Сотням тысяч модных туфель
Выстилая променад.

Скамьи мраморные гладки,
Невесом ажур перил,
Ресторанчиков площадки, -
Звон бокалов сердцу мил.

Если ж час гулянья поздний,
Лучше проскользнуть вдали
От нарубленных из бронзы
Дьявольских химер Дали.
_____________________________
*- Marbella – курортный город в Испании




51.Коррида

Я в телек испанскую видел корриду,
По Хемингуэю знакомую.
Там шпагу в быка загоняют игриво
Сквозь впадину межпозвонковую.

- В корриде, - твердят, - ничего, кроме пользы,
Для жителей древней Иберии”.
А в ложах видны богатеи-японцы,
Что на харакири проверены.

Корриду, конечно, смотреть безопасней,
Чем быть харакири участником.
К тому же – сиеста, фиеста и счастье
От супа со свежей бычатинкой...

Что делать, испанцам полезна коррида,
Пускай слабонервные корчатся.
Не может, «в натуре», иссякнуть корыто,
В котором отечество кормится.



52. Гибралтар
                На Гибралтаре  взлётная полоса аэропорта пересекается
                с фривеем, соединяющим полуостров с Испанией

На Земле есть точка, из которой
Души отбывают в мир иной
Со скалы, взнесённой над простором,
Над солёной водной синевой.

Будто бы неведомый волшебник
Из любых углов планеты всей
Сонмы душ ведёт сквозь перешеек,
Где гудроном выложен фривей.

И с тоской последнею немою,
Отдавая бывшей жизни дань,
Взгляд бросают в Средиземноморье
И за атлантическую даль.

А Земля, она как мать родная
Отпускать не хочет никого,
Взлётную тропу перекрывая
Лентою фривея своего.



53. На острове Кауаи

Над островом, над Кауаи
Пронёсся страшный ураган.
Стихия пенилась морская
По здешним сёлам и лугам.

Жилища разносило в щепки,
Тонул домашний крупный скот.
Век с лишним о таком ущербе
Не ведал островной народ.

Пошёл ко дну достаток скудный,
Так острову не повезло!
И только петухи и куры
Смогли спастись смертям назло.

В курятниках запоры хлипки,
И ураган под крылья дул.
Народ куриный, хоть не хитрый,
Но обмануть сумел беду.

Взбежали на холмы под ветки
Кустов, укрылись за листвой.
Спаслись и стали жить без клетки
Свободной жизнью и простой.

На острове, на Кауаи
Нет ястребов и змей, и лис.
Там куры вольные гуляют,
Клюют букашек, нони, рис.

-Свободу, - говорят потомкам, -
Завоевали мы в бою.
И славят ураган, но только
Как революцию свою.
54. Слепой дождь на Гавайях

Порт Лахайна, океан в барашках,
Горы в тучах, а над нами – синь.
Движемся поэтому бесстрашно,
Чтоб сполна экзотики вкусить.

Говорим, что повезло с погодой,
Можно прогуляться без дождя,
Ветер в океане пенит воду,
Нам, в одежде лёгкой, не вредя.

Только вдруг при чистом синем небе
Окатил нас колкий мелкий душ.
Неужели некий ангел в гневе
Показал, что с нами не в ладу?

Но южанка Нелли объяснила:
Ветер горный ливень подцепил,.
В Грузии, где вся природа - символ,
Называют этот дождь слепым...

Если ты живёшь в уюте полном,
При вине, одежде и еде,
Дождь слепой примчится и напомнит,
Что неподалёку друг в беде.

Ты придёшь ему на помощь, значит,
Есть рука спасенья у судьбы.
Дождик, что слепого сделал зрячим,
Ангелом незримым послан был.

И в нагорной вышине прохладной,
Подтверждая: дождь слепой всерьёз,
Радугу над городом Лахайна
Ангел исполинскую вознёс.










55. Экскурсия на вулкан

Привет, острова Гавайские,
Радушнее будьте к нам,
Поскольку мы отправляемся
На действующий вулкан!

Мы сервису теплоходному
Экскурсию предпочли,
Чтоб голосу внять природному
Гавайской цветной земли.

Дорога проходит джунглями,
Где папортник – до плеча,
Плетенье лиан ажурное
И ласковых мхов парча.

Но вслед за такими красками
Иные цвета спешат:
На смену пейзажу райскому
Пустынный ползёт ландшафт.

Мир пепельный глаз не радует,
А над головой парят
Из кратера клубы смрадные.
Ну, чем не кромешный ад?

Мне кажется, хоть не в курсе я,
Но всё ж на своём стою,
Что в истинный ад экскурсии
В небесном везут раю.

Чтоб души Эдема нежные
Ценили комфорт в садах,
Узревши фантомы грешные
На адских сковородах...

Уютно корабль покачивается.
Швартовы, матрос, отдай.
Экскурсия заканчивается,
Привет, мы вернулись в рай!


56. Гонолулу

...А на пятый день пути по Тихому
Ветерком береговым подуло.
Корабельные часы натикали
Гонолулу.

Смотрятся высотки современные
Так же, как в Манхэттене, неплохо.
От Нью Йорка, правда, вёрст немерено.
Что ж, Aloha!*

До Вайкики** вас довозят шаттлами.
Пальмы, шопинг, рядом пляжа скатерть.
Зной гавайский солнце льёт ушатами.
Шорты – кстати.

В полосе вдоль океана – скученность,
Здесь не жить, а развлекаться только.
Лезут в горы вперемежку с тучами
Новостройки.

Гонолулу, мне пора отчаливать,
Ждут иные острова и веси.
Свидимся в грядущем, паче чаянья,
Мир наш тесен.
__________________________
*- алоха – гавайское приветствие
** - Waikiki – курортная зона Гонолулу



57. На пляже в Дубае

В воде Персидского залива
Я потоптался сиротливо,
Сказал арабу без подвоха:
«Шолом алейхем»* и «Алоха»**.

Араб в ответ мне палец поднял:
- Я русский, но язык твой понял.
Волна хлопочет голубая
Пред небоскрёбами Дубая
Как отголосок той стихии,
Что колобродит по России.

От водки, грязи, лихоимства
В песках арабских схоронимся».
И показал на воду пальцем:
- Холоймес*** это всё, - купайся!»
_________________________________________
* - приветствие на идиш,
** - приветствие по-гавайски
*** - ерунда (идиш)



58. Дубай

Аравийский Дубай, - ну, совсем как Лас Вегас,
Плюс к которому – синий Персидский залив.
Минус все казино, где пришлось мне изведать
И паденья, и взлёты, фортуну позлив.

Плюс игла Бурдж Калифа*, там небо седьмое,
Минус Стрип**, европейских дворцов муляжи,
Плюс – обретшие волею шейхов стальною
Твердь и плоть – раскалённых пустынь миражи.

Минус всех демократий разброды, раздоры,
Рэкет прессы и мафии ночи и дни,
Плюс монархии строгой порядок, который
Нам, заморским туристам, раздолью сродни.
___________________________________________
* - Burj Al Kalifa - самое высокое (828 м) в мире здание
** - Strip – центральная улица Лас Вегаса



59. Аравийские раздумья

В песках горючих аравийских
Эмиры, шейхи, короли,
Всем демократам ненавистным
Назло свой рай изобрели.

Там изгоняет воровскую
Мораль каменьями битьё,
Там воду кипятят морскую,
Из пара делая питьё.

Коль ты оманский, эмиратский
Или катарский гражданин,
Работой можешь не мараться,
Бесплатный дом семье дадим.

А чтоб физической нагрузкой
Арабских граждан не томить,
Люд пакистанский и индусский
Завозят – строить, шить, кормить.

Захочет янки миллионы
Вложить, чтоб здесь иметь доход,
Обязан граждан в компаньоны
Вписать, кладя им тыщи в год.

Знай – ковыряй в носу, аллаху
Пять раз ко дню клади поклон.
А лопнет фирма, жди без страху, -
Найдётся новый компаньон.

Но нефти кончатся запасы
Или заменит атом нефть.
Тогда в сраженье вступят классы,
Ведь общества без классов нет.

Низы потребуют гражданства,
Верхи отпор им не дадут.
И побегут, как то дворянство
В лихом семнадцатом году.

60.Дорога на Анкоридж

Мы в полёте, мы в прорыве,
С чистым небом повезло.
И в фиорде, и в проливе
Отражается крыло.

Рыболов живёт в фазенде,
Над которой лёг маршрут,
Неизведанные земли,
Белой тучки парашют.

Новизной отроги дразнят,
Света с тенями игрой.
Мы летим, под нами праздник,
Тот, который «пир горой»!


61.Гора Мак-Кинли

На гору белую Мак-Кинли
Прощальный грустный взгляд мы кинули,
На лес с озёрными купелями,
Нам так напомнивший Карелию.

Всего на три коротких месяца
Зелёной гостьей стратосферной
Найдёт пристанище прелестница
В глуши американской северной.

Но, оборвав страду сезонную,
Примчатся тучи сворой псовою
И  в стратосферное безмолвие
Уволокут царевну сонную.

Там будет ждать в объятьях сна она
Под ледяным полночным саваном
Того, кто плен порушит девичий, -
В неё влюблённого царевича.

И мрачных псов бесстрашно вытеснив,
Чтобы тебя вернуть, красавица,
Гора Мак-Кинли белым витязем
В высоком летнем небе явится.


62.Родная природа

На Аляске летом русская природа
И почти что петербургская погода.
С детских лет нас эти ливни поливали,.
Ночи белые нам жизни продлевали..

Мы теперь из Калифорнии песочной
Прилетели, чтобы убедиться точно:
Нас в леса, луга и в огород капустный,
Как в отечество покинутое, впустят.

Мы шептали средь грибов и ягод хором:
- Братцы-янки, ну, пожалуйста, го хоум!



63.    X     X     X

Аляска с парадного хода:
Шаляпинский бас теплохода,
Цепочки туристов на трапах
И ветра солёного запах,
Тусовки в фастфудах и шопах,
Лавины предстартовый шорох.

Аляска с дворового хода:
Сольфеджио птичьего хора
И лоси, и гризли, и волки,
Цветы и чуть синие ёлки,
Озёра с водой родниковой,
Полотна полей ледниковых.

Но кончилось лето, как сказка, -
Во льду исчезает Аляска.

64.Воспоминание о колорадском жуке

Нам солнце светило приветно и ласково,
Наш путь над горами лежал.
Несли мы отмщенье жуку колорадскому,
Что нашу картошку пожрал.

На землю спускаясь из горного воздуха,
Увидели мы наяву
Фигуры людей молодецкого возраста
И свежей картошки ботву.

Мы поняли, встретив объекты наземные,
Что в прошлом попутал нас бес:
Жуки – это чёрные утки газетные
Как органы КПСС.

                Борт самолёта Лос Анджелес-Денвер

65.Пик Пайкса

Pikes Peak* - вершина в штате Колорадо,
Почти пятнадцать тысяч футов. Жуть!
Туда спиралью входит автострада,
Струною – железнодорожный путь.

По рельсам, словно по меридиану,
Ползёт вагончик медленно весьма.
Вниз уплывают джунгли и саванна,
Тайга и тундра... Вот и Колыма!

Приехали. Сугробы, ветер, стужа,
Неподалёку должен быть конвой.
Но нет, народ смеётся и не тужит,
И вышки не торчат над головой.

Здесь всё не так, как рассказал Шаламов**,
На дне не мы, а весь подлунный мир.
Он в пятнах континентов, океанов
И выглядит неплохо, чёрт возьми!

Охота к перемене мест полезна:
Нам удалось, немолодым уже,
Вершину поменять местами с бездной,
Уехав кой-куда на ПМЖ***.
___________________________________
*-Пайкс – основатель смотровой площадки в горах штата Колорадо
**- Варлам Шаламов - автор «Колымских рассказов»
***-постоянное местожительство (термин ОВИРа)


66.Чёрный каньон

Есть рай небесный где-то,
Никто не знает - где.
Планета он, комета
Иль спрятан на звезде?

Блэк Кэньон”- заповедник
Над Ганнисон рекой**,
Здесь демон бил по тверди
Гигантскою киркой.

На целых тыщу метров
Уходит вглубь разруб.
Внизу река заметна,
Блестят прожилки руд.

Там, в этой щели – тайна,
Существованья суть,
Реактор планетарный,
Премудрости сосуд.

Там к сексу безразличны,
Там пища ни к чему,
И надевать излишне
Крест, кипу и чалму.

Ворот небесных поиск
Ведём всю жизнь с тоской...
А может, это пропасть
Над Ганнисон рекой?
__________________________________
*-Black Canyon (англ.)-Чёрный Каньон в штате Колорадо 
**-Gunnison River (англ.)-река в штате Колорадо

67.Сердце и высота

Причудливые горы Колорадо,
Нагроможденье морд, зверей, фигур,
Как будто невесомые, аркады,
Проёмы в скалах вроде амбразур.

Я с детства всё мечтал о пиках горных,
Хотел взглянуть на Землю свысока.
Наверное, мой пращур непокорный
Сошёл с вершины в давние века...

На высоту в четыре километра
Меня вагончик яркий приволок.
Штормовку я одел на случай ветра
И с поезда сошёл, не чуя ног.

Смотрю на мир, простёртый подо мною,
Хочу вздохнуть, - увы, дыхалки нет.
И сразу стала голова смурною,
Всё кружится, и меркнет белый свет.

А сердце молотком стучит отбойным,
Такой мне горы припасли сюрприз.
И что-то под ключицей давит больно.
Давай, вагончик, отправляйся вниз!

Там у меня есть доктор по соседству,
Семья, друзья и пиво – первый сорт!..

Так много я внизу растратил сердца, -
Его уже нехватит для высот.


68.Коста Рика

Мы прожили почти по старинке
Целых три с половиной часа
На грузинских холмах Коста Рики,
Где сухумского цвета леса.

В Пунтаренасе вперил в нас палец
И окликнул: -Ну, как там Союз?
Хансель Санчес. Он косториканец,
Астраханский окончивший вуз.

Дождь раздумал назойливо литься
И ушёл в направленьи вершин.
Предлагал нам народ светлолицый
Все изделья свои от души.

Крокодильчики, птички и кони,
Сумки, чашки, часы, маракас.
А я спрашивал их о драконе, -
Год его через месяц у нас.

Чтобы пламень из пасти клубился...
Не уважили просьбу мою.
Оглянулся и убедился:
Им, драконам, не место в раю.

69.Антигуа
    Как известно, Колумб и другие первооткрыватели Америки
    выменивали золото у туземцев на дешёвые бусы

Вот Антигуа – город, булыжником вымощенный,
Там в церковных руинах хоть плачь, хоть молись.
Гватемалки-смуглянки с улыбками вымученными
Тянут руки, продетые в связки монист.

Мы вдоль одноэтажных кварталов обшарпанных
С тротуарами равными плеч ширине
Торговались с туземцами с малыми шансами
Выиграть в качестве, не опозорясь в цене.

Под декабрьским солнышком тридцатиградусным
Защищённые шляпою или платком,
Мы не встретили майя наследников радостных
И дышали хамсином с вулканным дымком.

Теплоход «Амстердам» звал нас новыми румбами
И, опять отдаваясь покорно волнам,
Мы себя ощущали почти что колумбами,
Только бусы давали за золото - нам.


70.Коринто. Никарагуа

Площадь в Коринто, пришёл теплоход,
Наша стоянка с восьми и до трёх.
Ждёт нас с товарами местный народ.
Смело торгуйся, ведь ты же не лох!

Куклы, свистульки, картины, штаны,
Шляпы, подставки, ножи и носки, -
Чудо-подарки для тёщи, жены,
Внуков и внучек, и лиц должностных.

Рикша на велике, что твой ишак.
Сели, поехали, шейхи мы здесь.
Видим костлявые спины собак,
Грязный поребрик обнюхавших весь.

Тут что-то спросим, приценимся там,
Тьма безделушек, но всё – суета.
Ставить накупленное по местам
Некуда, заняты дома места.

Мы избежали губительных трат
И, не улучшив Коринто бюджет,
Всходим с пустыми руками на трап.
Всё у нас есть. Никого у нас нет.

71.Панамский канал

И шепчет мне канал: -Канай, каналья!
Столетнего трудягу пожалей.
Я надорвался, в шлюзы окуная
Борта и кили ваших кораблей.

Уходит Тихий океан из шлюза,
Атлантика, шурша, вползает в шлюз,
И тыща двести лиц живого груза
Улыбки белых фотовспышек шлют.

У шлюза растворяются ворота,
Нас мотовозы тянут на восток.
Бурлацкая канальская работа.
Крутой межокеанский кипяток.

Утаптывая палубы на судне,
Мы осязали колыханье вод.
Как будто бы на цельном блюде студня
К обеду подавали теплоход.

72.Верхняя палуба

Проныра, достигший заоблачной области,
Обычно стерилен и сух,
Забыты свершённые некогда подлости
И «не подтвердившийся слух» ...

Панамский канал огорошил нас ливнями,
Их зимний муссон притащил.
Мы скрылись в каютах. А те, кто активнее,
Закутались плотно в плащи.

Все палубы скользкими стали и мокрыми.
Но стих расшумевшийся дождь.
Лишь ветер гулял, и далёкие молнии
Будили в нас нервную дрожь.

Корабль уносился в просторы неведомые,
Крылом буревестник махал.
А верхняя палуба, выскочка ветренная,
Была самой первой суха.

73.Аруба

К утру теплоход «Амстердам» белогрудый
Прижал свой натруженный борт
К затейливой набережной Арубы,
Похожей на праздничный торт.

Нам с катера гид по-английски горланил,
Прогулкой маня на волнах,
И хвастались лезвием спин игуаны,
На скользких застыв валунах.

Прогноз обещал вероятные шансы
На дождь, доходящий до гроз.
На острове, названном в честь Ренессанса,
Исполнился этот прогноз.

С небес водопады ударили в спины,
Мы дружно промокли в момент.
Владычицы здешних земель Вильгельмины
Не спас от дождя монумент...

Под гриб мы попрятались нерасторопно,-
Уж очень он был небольшим.
Болтали с украинцами из Торонто,
Но жар их сердец не сушил.

Когда ж, наконец, теплоходные трубы
Узрели, шепнув: «вашу мать...»,
Мы добрую, тёплую воду Арубы
В каюты пошли выжимать.