ДЕД - 5

«Лукавят, власть, политики и партии,
Желая выглядеть порой святыми,
Хоть повод называться им такими
Не зафиксировал пока ни кто  до ныне.
В упорстве, знают все, им трудно отказать
Благим коль могут утверждать
До коли то им нужно,
Хоть факт сей ложь, а  мысль дурна,
Но тем полезна им она!
Чтоб спор о том был не напрасный
Возьмём пример для нас всем ясный.
Ну, например мы говорим,
Что безобразье вкруг творим.
Что веру на безверье поменяли,
А пошлость идеальностью признали.
Порушили всё то, что предки создавали,
Реальность и былое обмарали.
Обычаи и нравы исказили
И ложью честь, садистски подменили.
Но вывод, вывод делаем какой!
«В том виноват не я, а тот, другой.
На не доступной «высоте»,
Творит кто этот произвол.
Я ж слаб и нищ. Я гол сокол.
Предотвратить, иль что-то изменить
Не в силах я.
Посмотрит как на то моя семья,
Коль я займуся тем, где так опасно.
К тому ж, потуги эти все напрасны».
Мол, плетью обуха не перешибёшь,
«Я не герой, а мелка вошь».
Желая видно даже этим униженьем
Не впасть в всеобщее призренье.
Вот так примерно говорит
Душа и честь в ком не болит
О том, как Русь страдает
И потихоньку вымирает.
Таких, на нынешней Руси,
Их столько, хоть косой коси.
Но есть и те, и таковых не мало,
В ком злоба всё и вся подмяло.
И разрушая Русь, все, что она имела,
То для него бальзам на душу и на тело.
Безмерной, злобной слепотой,
Тем превращается иной
В проклятие, исчадье ада,
То для него лишь в том отрада,
Когда отчаянья, страдания одних,
Омоет кровь, порой безвинная, других.
Средь нас, и таковых хватает,
Кто Честь и Родины не знает.
Кто подменил понятья эти,
Благим, но для себя на этом свете.
Коль где, к кому беда стучится,
Напрасно ждать,
В нём честь и долг не пробудится.
В нём  всё людское исчезает,
Ведь только  злата звон и блеск
Его бездушие ласкает.
Но больше всё ж в народе равнодушных.
На уговоры, лесть послушных.
Причислить можно к ним и тех
Кто на душе имеет грех
Быть трусом и ленивым,
К персоне собственной ревнивым.
Конючит он по поводу и так,
Но сам не хочет сделать «шаг»,
Достичь желанного, чтоб мог,
Не пряча голову в песок.
И только малое число,
Всем недругам Руси назло,
Их, как ни били, как ни мордовали,
Они Руси не изменяли.
Вот так часть малая из нас,
В веках, имея твёрдый глас
Руси опорою была
И неподкупною слыла.
В словах, поступках дерзновенна,
Что ни творит, то всё отменно.
И по истории Руси  родной,
Их образ светлый, дорогой,
То будто млечный путь имён.
То россыпь звёзд! К ним на поклон
Потомки в тяжкий миг  идут
Там сил душевных почерпнут,
Очистят там себя от скверны
Настроят око, душу, нервы
И как  в годину славных  лет
Руси благим  продолжат след.
И это так страшит порой
Режим российский. Бог ты  мой!
Ведь всё, что на Руси творится,
То для народа не годится.
Заказ режим ведь исполняет.
То Запад много лет желает».

На краткий миг, прервав свой сказ,
Он так продолжил  свой рассказ

«Всё это  жизнь нам подтверждает.
Коль  подлость ныне процветает,
Над честью, совестью глумится,
Сама же Правды лишь боится.
Напрасен труд иных стараний
Понять причину тех метаний
Где Рус, проявит страх лишь  свой,
Где будет он  Руси чужой.
Да, здравым смыслом не понять,
Всех рассуждений не объять,
И не измерить и не взвесить,
Тем можно лишь «туман» навесить,
На то, что ясно давно всем,
Что, то души могильный тлен.
Не жизнь, живым в паскудстве чахнуть,
Предав забвенью долг и честь,
Взирая злобно и трусливо,
Как бьётся тот, в ком совесть есть.
Беды от норова  не мало
И тем хвалить их не пристало,
Ведь то политика,  интриги!
Он кажет всем  в кармане фиги.
Рус есть таков, каков он есть.
И для политика не честь,
Хвалить того, кто не достоин,
Скорей предатель кто. Не воин!
В душе себя давно он понял,
И понял то, чего достоин.
Но в меру собственных грехов
Винит того, кто не таков.
Пределу подлости в нём нет.
На всё, про всё один ответ:
 «Виновны все, а я, мол, нет»!
Коль заглянуть ему в глаза,
Там не святые образа.
Урод там карлик, жалко плачет,
Дрожит и о других судачит.
Он в страхе, гневом вдруг зайдёт,
Тем явит в нём свой норов чёрт.
Тому не стоит удивляться,
Коль с детства он привык считаться
Лишь с теми, кто его сильней,
Ловчей, богаче и вольней.
Тем сам себя он обокрал
И суть свою тем не познал.
Не ведал, кто же он  такой,
С какою он рождён душой.
Чем  мог бы мир он удивить,
Каким он мудрым мог бы быть!
Вина у всех таких одна,
Что покорились силе зла.
В себе любили не других,
Любили лишь себя для них.
И сколь крепка любовь такая
Тем крепла в них и сила злая.
Она чем больше была злей.
Тем больше было в ней чертей.
Тем больше Русь от них страдала,
Хотя порою забывала,
Что нет вреднее средь людей
Кто мыслит выгодой своей,
И жизнь свою от А до Я
Лишь примеряет на себя.
Я этим всё ж хочу сказать
Давно пора бы  людям  знать
Что беды руссов потому
Коль  позабыли старину.
Когда кто мог, но не творил,
Тем род и племя подводил,
То по закону жизни той
Он изгонялся, как чужой.
И польза тем была для всех,
Поскольку то был тяжкий грех,
Превыше ставить жизнь свою.
Вот что давилось на корню!
Враждебно было всё вокруг
И потому был предан друг,
Чтоб тернии  жизни превозмочь,
Осилить страх, будь  день, то ночь.
А ныне всё наоборот,
Коварство, лень кругом цветёт
И власть к ответу не зовёт.
Кичится трус и подхалим,
Предатель, вор,
А вместе с ним
Творит чиновник произвол.
Мол, исполняет он Закон,
Что создал блудом враг Руси.
Её  быстрей чтоб извести».

Кашель кровавый прервал ветерана,
Болью кривит, кровоточа, та рана.
Ее унимая, рукою махнул.
Дале продолжил, кто будто уснул
Сидя с ним рядом, но зорко смотрел,
Что говорилось, в костре углядел.

«Я коммунист и желаю сказать
Сколько же можно нас ложью марать.
Мы не святые и грешны не мало,
Что сотворили, судьбой что достало.
Пощады не просим, наград не хотим,
Но горькую правду себе возвратим.
Ведь наше былое так исказили,
Что будто в миру,
Всех бесчестней  мы были.
Сталина с Гитлером ложью связали,
Тем коммунистов с фашизмом сравняли.
Только за что меж собой они бились?
Наши ж хулители, с Гитлером слились.
Хоть откровенно в печах их сжигал
Но всё же его, сионизм поддержал.
Бедный еврей в врата ада входя
Силился внять «В чём провинность моя»!?
Да, коммунист знал, за что погибал.
Только еврей так ни что не понял,
Разум не смог ада ужас объять,
Душу как можно на деньги менять.
Он не поверил, не внял, не узнал,
В то, что монетою звонкою стал.
Ну, а другой, «победителем» был,
«Яйко» и «млеко» он так же любил.
Русские хаты как немец сжигал.
Малых и старых огню предавал.
Крест железный наградою был.
Был и осиновый, рус «смастерил».
Тот и другой ему были родной.
Первый за «подвиг», второй за разбой.
Ныне учтя в этом  мненье людское
Кой кто «забыли» об этом разбое.
Но не забыли, того, кто сгорал,
Память, о ком, превратив в капитал.
Память былого набатом звучит,
Вкруг  тишина вновь зловеще молчит.
Видится, слышится сквозь дали лет,
Пламя печи и сгорающих свет.
Волны видений по миру плывут,
Но мало, всё меньше их смотрят и чтут.
И вновь, как было тому много раз,
Слышен «мессии» лживый рассказ.
Мол, коммунисты людей обижали,
Как их пленили, как жить не давали.
А под шумок, что завесою встал,
Вновь коммунист, значит рус, пострадал.
Раньше за то, что Европу спасал,
Тем, обелиском, надгробием стал.
Ныне, за то, что богатство имея,
Совесть, блюдя,  он пригрел того змея.
Вот и куражится нечисть повсюду.
Нету того, придушил кто б паскуду.
Я понимаю, года и болезни
Силы отняли и думы исчезли.
Скрыло туманом даль прожитых лет.
Мысли о вечном! Иных боле нет.
Но всё же, прости меня, друг мой и брат,
Был ведь ты молод, растил тех ребят.
Ныне которые Русь разрушают,
В пьянстве, разврате свой разум сжигают.
Где же тот стержень, наш фронтовой,
Потом и кровью, омытый слезой?
Верою предков его освятили.
Нету!
В разгуле, разврате его утопили.
Тут в том вины твоей так же не мало,
Слушал ты сам, то детей подмывало
Сладкие речи послушать порой
Как ты обижен, откуда седой.
Зелёны  были, не понимали
Как в головах им мозги «промывали».
Ты виноват, что партийный билет
Стал им обузой, а совести нет.
Если потомок на путь этот встал,
Значит, то ты его так воспитал.
Предал себя, предал нас, всё былое.
Вот наш итог, как мы жили с тобою.
Видел ты много, не мало познал,
Всё же, по жизни, не всё ты понял.
Компартбилет, то не руссов созданье,
Прошлых веков, всей Земли пожеланья.
Красный он цветом от крови людской,
Мысль защищавших своею судьбой.
Рвались к свободе, счастью и свету,
Люди труда, коли этого нету.
Годы промчались, века прошумели,
Выпало нам, дальше двигаться к цели.
Но сплоховали, на блуде споткнулись,
Лоб мы расшибли, но всё ж не очнулись.
Ныне царит на Руси сионизм,
Царствует скрытый от глаз и фашизм.
Есть и расисты, на горе, не мало.
Шайка одна, то проклятие ада.
А патриот – люд честной, не поймут!
Разница есть, у кого будет кнут?
Цвета какого верёвка петли,
Иль на наречье каком скажут «пли»?
Так что пойми ты меня ветеран
Душевных больней не бывает всё ж ран.
Раны на теле порой заживают,
Раны душевные вечно пылают.
Время не властно их заживить,
Память былого их будет будить.
Так что друзья, командир и тебе,
Всё же скажу, чтобы знали везде.
Мы молодыми ушли в мир иной
Зная за что и какою судьбой.
Да, на судьбу я немного в обиде,
Но лишь за то, что желаю порой
Большего сделать, чем пасть неживой,
Видя как те, кто в лихие года,
Ели со мной из того же котла,
Окурок, до губ, обжигаясь курили,
В безводье глоток жижи мутной делили,
Друзей провожали в санбат и сюда,
Тем острая боль нас сжигала тогда.
Но ныне о том будто вы подзабыли.
Будто бы не было нас и в помине.
Хотя  иногда вспоминают порой,
На встречах друзей или в праздник какой.
Вот и хочу я теперь им сказать
Хотя и не гоже их тем обижать,
Но видно такая нам в этом судьба,
Коль мы говорим, то уж с болью слова.
Я рад ветеран, что хотя б, ты живой.
Печалюсь о том, что ты очень больной.
Твоею судьбою и я ведь живу,
Я вместе с тобою по жизни иду.
И горе и радость, делю  пополам,
За прошлое наше я  душу отдам.
Мечтали тогда мы о жизни такой?
Скажи же мне кровник,  какою душой 
Ты «им» позволяешь «гордиться» тобой.               
Неужто не видишь, им нужен не ты.
Им Слава нужна, что добыли все мы
Чтоб их преступленье собой ты прикрыл,
Тем памятью павших разбой освятил.
Потомков тем наших хотят обмануть
Из памяти  Память хотят умыкнуть.
Но Память священна, в ней сила Руси,
И ты ни кого, ни о чём не проси,
Коль тяжко, где будет, подумай о нас,
Мы были, мы есть, мы будем для вас.
Смерти ведь нет, есть лишь забвенье.
Вечна жизнь, как солнцевращенье.
Время настанет, черёд подойдёт,
Чист кто душою, пойдёт в свой поход.
Частью Россией, стать навсегда,
Ветром свободным. Быть может тогда,
Время, пространство, уложит в сознанье,
Смысл нашей жизни, её пониманье.
Вывод отсюда предельно простой.
Наша душа, не уйдёт на покой.
Нас обязал Всевышний тогда,
Жизнь защищать от беды, навсегда.
Мы же кричим иль канючим порой,
Право имеем, мол, жизнью самой.
Но забываем о том, что должны
Жизнь защищать, сколь не жили бы мы.
Грустно признаться, но так оно есть,
Рус позабыл что есть совесть и честь.
Ты командир расскажи-ка о том,
Что же творится в Союзе родном
И почему рус-увалень молчит,
Горькая правда в сердцах не стучит.
Может партийный билет коммуниста
Стал для него вдруг чужим,
Иль неистово,
Счастья желая себе и другим,
Русь разрушая безвольем своим,
Ждёт бедолага, поверив словам,
Будто неправедна жизнь у славян?
Хочется верить, прозренье придёт!
Счастье вернётся и Русь расцветёт!
Это случится, когда захотим!
Зная лишь меру желаньям своим.
Главное знать, чтоб достойно нам жить,
Нужно Россию всем сердцем любить».

Тут же, не дав досказать до конца,
Вышел на свет в ком не видно лица.
Вся забинтована сплошь голова,
Нету руки и нет рукава.
Алая кровь запеклася ручьём.
Начал он так, будто всё нипочём.

«Я бы хотел, всё ж, друзья повториться,
Петь дифирамбы Руси не годится.
Ныне причин нет, её восхвалять,
Даже б сказал, нужно Русь очищать.
Рус деградирует, Русь вымирает,
То, что творится, одни восхваляют,
Другие, цинично, на прошлое врут.
И то и другое, в котёл лжи кладут.
Варево, я вам скажу, получилось,
Вздох, взгляд один,
Тут же всё помутилось.
Если системно с тем дело иметь,
То разум и воля должны околеть.
Коль то случилось, душа прочь умчалась.
Исчез Человек, а скотина осталась.
Делать с ним можно, всё то, что желаешь.
Будет стоять он, на том, что внушаешь.
Горько уж очень, но так всё и есть.
Во-первых, исчезнет былая в нём честь.
А, во-вторых, безучастье такое,
Хуже, что есть, любого разбоя.
Призывы о помощи – жертва кричит,
Но он ей  не внемлет, в нём совесть молчит.
Глядя на то, журналюга « лихой»
Тут же продолжит свой ложью разбой.
Всё повторится, затем  много раз
И вновь пострадает трудящихся класс.
Те ж, кто считал, то, что ложь обойдёт,
То не учли, она позже придёт.
Если признаться на тех «молчунов»
Нет состраданья и нету тех слов
Выразить то, что по ихней вине
Гибли невинные в прошлой беде.
Ныне всё это, опять повторилось,
Много людей, с тем, что есть, уж смирилось.
Жалкую участь влачат по тому,
Что согласились на «эту» страну.
Тем позволяют пришедшим во власть,
Русь опорочив, её обокрасть.
Разума сон, всё ж у каждого свой,
В жизнь проявился своею чертой.
Трусит один, а другой ненавидит.
Ленится тот, этот будто не видит,
Этот смеётся, другой уже плачет,
Этот рядится, а тот не «мамачит».
Милая Русь, что же ты натворила!
Стольких паскудников, в свет народила.
Предав тебя, они в щели забились.
В вечном бесчестье душой растворились.
Всё то учло, племя лихое.
На эгоизме, на страхе, разбое,
Души не стойкие, враз покорила
Тем, что Россию, во всём обвинила.
Люди! Представьте! Как матери быть?
Судит дитя её! Чтоб заслужить
Долю Иуды, всю серебром,
Мать предавая и ночью, и днём.
И вижу, и слышу я, мир ведь иной,
Стонет и плачет, вся Русь меж собой.
Ждут не дождутся,
Чтоб враг, мол, смягчился,
Или б закону, быстрей подчинился,
Предавших не много, других больше всех,
Отважных как первых,
Нет сил, в том их грех,
Бьются, как могут, пощады не просят,
С первыми, бой, а вторых не поносят.
Чтобы вторых, пробудить ото сна,
Скоро услышат, запела труба.
Предки спешат, пробудившись тревогой.
Русь разрушают, душою убогой,
Власть захвативши, усевшись в Кремле
Свора предателей. Есть и из вне.
Волю вдохнут, кто душой ослабели,
Ложью кому заслонили и «пели»,
Всё то, что было, как это было,
Буд-то бы то не цвело, не родило.
Дух наших предков омоет не внявших,
Чести и долга Руси не понявших,
Что нет ни чего для народа важней
Детского смеха, преклонных речей.
И в исполненье того, как один
Встанут, татарин и рус, господин.
Матушку Русь от невзгод уберечь,
Кто виноват, тех, к ответу привлечь.
Кто напаскудил, тем столько ж  воздать,
Всё же негоже о них забывать.
Люд наказали они не за что,
То справедливо вернуть им за то.
Да, все надежды, на предков питаем,
Но об одном видно всё ж забываем,
Чтобы беду или зло прекратить
Нужно причину всё ж зла  устранить.
Сколько же можно терпеть в наши дни
В телеэфире разнузданной лжи?
Всё оправданье не стоят гроша.
Мол, плюрализм - демократа душа.
Тут же «свободу» и «личность» ввернут,
«Кто не согласен, пусть в суд подадут!».
Вот кредо достойное звона «металла».
Совесть и честь в ком  давно не бывала.
Ну, а суды? Что о них говорить.
Чтоб оправдаться, им нужно платить.
Коль кошелёк у кого безразмерный,
Прав он всегда!
Признак то самый верный.
Ну, а если, он тощ или нету его,
То, не взыщи! Виноват всё равно.
Вот та причина, дурного тумана,
Застит что взор, с телеэкрана.
А журналист, гнида простая,
Чуть придави, будет хныкать рыдая,
Мол, безысходность, семья, малы дети,
Бес, мол, попутал или сволочи эти.
С ним разбираться, лишь время терять.
Будет канючить и будет рыдать,
Лишь до того как услышит опять
Шелест «зелёных» - призыв чтобы врать.
Всем нам пора бы одно лишь понять,
Нужно ему по заслугам воздать
Предков завет «Слово как отзовётся»
Пусть  справедливым всегда остаётся.
Ведь там где решает размер кошелька,
Там беззаконье, по Праву тоска.
Ретивый «писака» боится сказать,
Что, правда во всём и
Должна побеждать.
Ну, а такому, чтоб ныне случится,
Нужно б в начале всем с ложью сразится.
Нечисть, что правит на милой Руси,
В кучу сгрести и на север свезти».

Тут зашумели, загомонили.
Двое иль трое, враз слово спросили,
Но политрук их чуть-чуть придержал,
Слышно чтоб всем, так сурово сказал: