Инкогнито 5

ПОЕЗД

Усесться в поезд и поехать.
Смотреть на горы и леса.
Зеленый поезд не помеха,
Он средство видеть чудеса.

Дремать по-княжески на полке.
Встречаться, и прощаться вновь,
Со многими, забыв размолвки,
Вернув ушедшую любовь.

Пить чай, проехав год за сутки,
Седому старику под стать.
И темный кипяток рассудка   
Железной ложечкой мешать.

Затем, под вечер, одиноким,
Натруженным, как муравей,
Но удивленно - синеоким
Подъехать к станции своей,

Которую мы позабыли
На карты мира нанести.
Но вот ты сходишь, в звездной пыли,
Идешь по Млечному пути.

***

Если позовет дорога
В сумеречный край,
Где подводятся итоги,
Ты не унывай,
Друг, не забывай о чуде
Жизни на земле,
Вспомни, как встречались люди
В несусветной мгле,
Как они любить учили
Все, что рядом есть,
Переплавили в горниле.
Оказали честь.

Как ты строг стал и спокоен,
Как стал дорожить
И сомненьем и тоскою.
Выучился жить.
Вспомни их, стоявших рядом,
А потом иди.
Встречи главная награда
Будет впереди.


 
КОСМОС В ПОЧТОВОМ ЯЩИКЕ

Мечты, перевитые белой тесьмой,
Шептали, что почта должна мне письмо,
Но я подходил - и шаром покати
У ящика в сдавленной рыжей груди,
Лишь пыль в нем лежит, и висит пустота,
И жерло раскрыто железного рта.
Так шел день за днем. Я заглядывал в пасть,
Но все умудрялось куда-то пропасть,               
И вдруг, осененный, в душевной борьбе,
Послал я однажды письмо сам себе.
И тут же ключом жадно дверцу открыл,
Но поздно. Мой ящер его проглотил.            
Не мышь, не паук, не тем более кот,
Там бездна в квадрате спокойно живет!
Проходят по лестницам – видит она
Из дырочек ящика полутона,
Неясные тени, дымы сигарет,
Я створку прикрыл, чтоб не видела свет.
Но сам, прозревая, поднялся домой,
Тьму света оставив мерцать за спиной.
И долго в квартиру стучал я свою,
Потом догадался, что попросту сплю.
Что попросту вижу себя без одежд,
Парящего в космосе глупых надежд,
Что я там скучаю, что сильно люблю
Ту, что не напишет на почту мою.      

***

Тот кактус, на который я в детстве накалывал мух,
Тот кактус, что был, сколько помню я, сух,
И тенью похож был на ржавый котел, - сегодня расцвел.

Тот кактус расцвел, и цветок  его красен,
Нелепым позором веснушек покрыт .               
Вот кактус вопит, что смертельно опасен,
Цветения чувствуя стыд.


Бесследно к утру пламя жизни исчезнет. Проснешься – цветка уже нет.
Домашний Везувий стоит, и не треснет, надувшись на несколько лет.

ПАМЯТЬ

Дворик. Мальчишка играет.
Тихо. Я полдень вдохну
В маленьком краешке рая,
Детством прижатый к окну.

Завтра все будет иначе.
Завтра клубится, как дым.
Мальчик, твой мир обозначен
Чем-то до боли родным.

Все пережил и увидел.
Но почему-то вдвойне,
Хочется в огненный ливень
Солнечных струй во дворе.

Двор оказался огромным,
Автомашина – живой,
Я это все тоже помню,
Но за далекой чертой.

И проступают качели,
Краскою очерчены.
Дальше - дома, окна, двери,
На заднем плане видны.

И ничего не фальшиво.
Счастье в особой цене.
Как там сегодня красиво,
В полностью чистой стране,

Где есть вселенная детства,
Где в удивлении глаз               
Непостижимо наследство
Памяти в каждом из нас.

Через стекло вижу лица …
Вспомнить, достать бы со дна.       
Мне бы суметь возвратиться         
В светлую плоскость окна.

.     НАТЮРМОРТ НА КУХНЕ

Ложка, точно «Наутилус»,
Светит из глубин тепла.
К чаю бабочка спустилась,
Два трепещущих крыла-

Два полотнища тяжелых               
С разноцветной бахромой,-
Синий узел, узел желтый,
Раскупеческий покрой,

Подмигнул эмалью город,            
Полный славы и добра.             
Частью Азии отколот               
Самарканд ли, Бухара?

Мавзолеи и гаремы
Засияли белизной.
В натюрмортовой вселенной
Праздник. Или выходной.

Я плыл в облаке из дыма
В корабле с названьем «Дом».         
Там созревшая рябина
Полыхнула за окном.

На столе, как оказалось,
В праздник был заказан бал,
Это кружка закачалась,
Это ветер заиграл.

Апельсин уселся боком
На подушки томных слив,
Посмотрел железным оком
Чайник, выпукло – спесив.

И прищурившись японцем,
Кот преобразился в шар.               
Апельсиновое солнце
В трюме вызвало пожар.

Может, разум мой расстроен,
Может, я лечу куда,
Сложным кажется простое,
Оживают города,

Что за фрукт меня рисует,
Авангардно распростерт?
Братцы, не съедайте всуе,
Посмотрите - Натюрморт!

***

Знает память, как я был    
Деревом в пустыне,
Редкие дожди ловил
Ветками витыми.
А потом, когда засох,
Сжавшуюся душу
Криворукий дух ветров
Вывернул наружу.               

Память чувствует, что был      
Облаком высоким,
Что по склонам гор ходил,
Но настали сроки, -
Я полился вниз дождем.
И попеременно,               
Капли о высокий дом               
Разбивались пенно.               

Прошлое мне говорит:
-Вспоминай скорее!
Есть прапамять, что хранит
Сон Гипербореи,

В нем дремотно на заре
Плыл я в сонной лодке,      
А потом в монастыре
Теребились четки,
В нем ходил на смертный бой
С княжеской дружиной,
За высокою стеной
Утра ждал с лучиной,

Знает память обо всем,
Где я был, что делал,
Что оставил на потом,
Шепчет без предела,         
Говорит, что был любим,
Далеко-далеко,
Не случившимся храним,
Сбывшимся до срока.


В ЧАС ПИК

Автобус выдыхает в дождь
Микробы импрессионизма,
В нем и подсолнухи, и нож,
В нем панихида рядом с тризной.

В объемы персиков и груш
Еще надуются сиденья,      
Когда живые всплески луж
Прольются в общее шипенье,

Когда изменятся цвета
При объявленье остановки.               
Расплещет краску из холста
Рубаха желтая в шнуровке,

Протрет стекло моя ладонь.
Художник – День, я главный зритель!
Но сам в картине, и огонь
В пространство извергает свитер.

Он, купленный за тьму рублей,
Свеченьем завершает гамму,
Но остановка – и сирень
Преображает панораму,

Вплетая синие банты
В тел плотоядные изгибы.
Холсты, холсты, холсты, холсты,
В дверях медведи, в окнах рыбы.

Деревья падают в окно,
Летят минуты в бесконечность,
В движении машин беспечность,
Из лиц прокручено кино,

Блошиный рынок позади,
А впереди вокзал и башня,
Любимая, нам не сойти,
Куда несемся мы – не важно,

В крутом наклоне под мостом,
В булыжной тряске на Манежной
Все ощутимее фантом
Картины яркой и мятежной,

Ведь в давке яростней цвета,
В ней лица, словно помидоры,
Вот проступила нагота,
Забили души через поры,

Знать, под колеса маеты               
Попала главная дорога.
Попал луч света внутрь острога.
Пошла атака красоты.


СЛОН  И КОМПАС

(Басня)

Гуляя по джунглям без ветреных жен,
Был светом чудесным слон заворожен,
То компас утерянный некогда был,
Наивно и радостно зверя слепил.      

В глаза удивленные искренне лез
Стекла и металла непонятый блеск,
Слон мудрый, решил рассудить, почему
Досталась вещица такая ему?

Подумал, что может быть, дан ему знак,
Что именно авторитетный вожак,
Как с неба знаменье, сакральный предмет
Обрел на вершине горы, да и лет.

Находку свою благодарно кружа,             
Слон хоботом понял, – вещь лучше ружья,               
И как не верти, стрелка ровно стоит,
Вожак принимал озадаченный вид:
               
Похожую штуку он видел уже…
Самцам постоянство весьма по душе.
Мистический символ почета, добра!
Но стрелка зачем дерзновенно остра?   

Так был осчастливлен находкою слон.
Прикладывал к уху, касался и лбом,
Но все же, предмет не зудел, и не пел,
Бананы не чистил, а слон час не ел!

Гигант на широкую спину песок
От солнца и мух, пересыпать не мог:
«Вещица духовная, только она
Исполнена, видимо, не для слона.».

А где-то, штыком вырубая тропу,
Солдат-англичанин клял злую судьбу,
За то, что удача ушла от него,
Что компас забыл он, и дом далеко.

И также у нас: все куда-то идем,
Что близко теряли – вдали не найдем,
Важнейшее вдруг пропадет  без следа,
И сразу с тоской подступает беда.

И если ты компас в пути потерял,               
В дурную ты брат, переделку попал,
И главное то, что твой компас другим
Не нужен, хоть радует блеском своим.


УЛИЦА ВТОРАЯ
ПРОДОЛЬНАЯ МАГИСТРАЛЬ

Циклопом странные названья
Читаю в недрах городов,               
Перемеряя расстоянье            
До стертых в памяти годов.

Вот, если б чем-нибудь высоким
Проспект на чертеже назвать, -               
Начнут дома, забыв про сроки,
Архитектурой обрастать.

Возможно, оттого и хаос,
Разруха потому, и грязь,
Что в улицах не оказалось
Зеркальных отражений нас!

Не помешают нам химеры.
Переродятся пустыри
В проспект непобежденной веры.
Жму инженерам пятерни!

И окна вытянутся выше.
Так просто, сами по себе,
Затянутся пустые ниши
В домах и собственной судьбе.

Примерив новые одежды,
В очаровательной Твери
Дома на площади Надежды
Склонятся к улице Любви.

И на бульвар святой Софии
Мы путешествовать пойдем,               
Пересекая мостовые
Безоблачным грядущим  днем,

Где светом будет обезврежен
Мозг городского головы.
Где кто- то с площади Надежды
Свернет на улицу Любви.


***

Красиво женщину воспеть.
О прошлом долго плакать.    
Как много хочется успеть,
Шагая через слякоть!

Прославить в сентябре покой.
Пройти в нем отрешенно.
К земле с печалью и тоской
Притронуться влюбленно,

И вспомнить всех, кого любил.
И попросить прощенья.
Слова, что не договорил,
Сказать при возвращенье.

Увидеть долгожданный свет,
Перед грядущей стужей.
И лист осенний, как билет
Поднять из стылой лужи,

И предъявить его тайком
Инспекторам усталым:
Деревьям с нимбами корон,            
Воронам да каналам.