Из нецензурного

Любить тебя – какая чушь!
А я люблю тебя, как дура,
И, вниз бросаясь с верхотуры,
Я падаю в ночную глушь.
Сентиментальная мура
Все то, что я зову любовью.
И наше шаткое здоровье
Сморкаться будет до утра.
Какие-то «люблю тебя»
Кто их придумал нашим людям?
Мы под гипнозом слушать будем:
«не отрекаются, любя»
Мы будем, за руки держась,
Кидаться в разных направленьях,
В температурном исступленьи.
Мы будем умирать, смеясь.
Ты что-то станешь говорить,
Я назову тебя придурком,
И наших сигарет окурки
Друг друга тоже будут злить.
Я хлопну за собою дверью,
А ты со злобой плюнешь вслед.
Все наше счастье – полный бред
В подушке с наших крыльев перья.
Кричите в пыльный микрофон:
«Мы расстаемся, расстаемся!»
Мы умираем и смеемся,
Не отключая телефон.
Мы психи с комнаты одной –
Наполеон и Жозефина,
Живем в придуманных Афинах,
Луна нам чудится родной…
Мы сядем в дедушку-трамвай,
Я впереди, ты где-то сзади,
Я строчки напишу в тетради,
Тебе их брошу – прочитай.
У нас с тобою сдвиг по фазе,
Но все же это сдвиг вперед.
Я прокричу, что ты урод
И смою чувства в унитазе.
Весь этот город нас достал
С его домами нежилыми.
Мы стали в нем такими злыми,
А ты еще и наглым стал.
Я завяжу на шее ленту,
Из всех поймешь один лишь ты,
Что это не для красоты,
Что вот я есть, а вот и нету.
Я знаю твой большой секрет.
Ты знаешь мой, что чуть поменьше.
Я наряжусь безумной гейшей,
Ты нарисуешь мой портрет.
Как моська гонит на слона,
Так люди гонят наши души.
От этих сплетен вянут уши,
И адски мучает спина.
Да ну их всех к чертям собачьим!
Мы оба психи – это факт.
Я медсестра, а ты мой брат,
И мы плывем по-лягушачьи.
Какая разница куда
Мы приплывем в конечном счете,
Ведь если вы нас позовете,
Мы не вернемся никогда!