Мечта

  Затушевана черною пудрою, открывая душевные клапаны, говорила седая мудрость той девчонке, что ночью плакала:
  -- Ну, куда ты, глупышка, за счастьем? Там свои, там особая каста, там счастливцы, прошедшие кастинг, их фортуна избрала тайком. Там в служеньях особые требы, жаждут зрелищ, пресытившись хлебом, на седьмом развалившись небе -- беспардонно, как снежный ком. А тебе полетать охота? Для бескрылых особая квота -- лишь работа, работа, работа! -- до истерик, до стона, до рвоты... А в мифическом том Эльдорадо неудачников вовсе не надо, огорожено там и застолблено, и по мине под каждым кустом. И расписано все, как в параде, там улыбку не ждут Бога ради, там дорога -- своей только правде, и не слышится ближнего стон. Там разгулье в небесных отстойниках, там всенощные жаркие оргии, и поэзия в пухлых томиках, и клыкастые псы на цепях, там медовые реки -- патоки,  по-особому светится радуга, и растяжки -- как струны памяти, зацепи -- разлетишься в прах!
   Но твердила я : выдержу, выдержу... Сохраню себя в градезе Китеже, а к счастливым меня примите же, хоть годков и растут этажи... Где счета не сойдутся балансами, я заглажу слезами-романсами, я лишь спринтер на этой дистанции под коротким названием -- жизнь. Мне пройтись бы походкой вальяжною, и спокойно, задумчиво-важно поприветствовать встречного каждого, не тревожа чужих пепелищ. Но нашептано в выданных правилах: не положено! В милость оставлено откровение самое главное: уходя, все равно будешь нищ.
   А у нищих -- снобизм особенный: сам себе -- выживанья пособие, с неба звезды другими сорваны, и просвета ни одного, и глаза полумраком наполнены, и маршруты -- от вечера к полночи, и в анкете сноской оформлено -- у судьбы не просить ничего. Ведь жалеют -- собак бездомных, а по людям -- со вздохом томным, взор скользящий, не видящий бедного, а под маской -- притворство и лесть. Там не знают, как ночью холодно под картонным бумажным ворохом, что бродяги -- миазмы города, и из всех обещаний золота им одно лишь хочется -- есть. Там индиго рождается племя, там пиры и чума -- в одно время, и немного осталось до метки на вершине земного конца. Спроектирован с первого акта весь финал человечьего краха, ну так дайте же, дайте, правда, каплю милости от Творца! На огрызках чужого пира -- прочь от доноров и вампиров, за улыбку -- сокровища мира, забирай и господствуй всласть. Чтоб признание -- ветром сорвано, и во снах мой портрет рисовано, и тебе я была -- особенной, и счастливой -- в тебе -- родилась. Чтобы в мире холодном этом хоть кому-то, когда-то, где-то на большой и чужой планете я была хоть чуть-чуть нужна.
Чтоб увидела: солнышко светит, день настал, и смеются дети, чтобы снова мечтать о лете.
     ...Чтобы завтра пришла весна.