Бродяги хроноленда глава 35

Обстановка в Германии за последние дни накалилась до предела. Верхи не хотели, низы не умели. Назревали бунт, переворот, мятеж и революция. Проблема была в том, что возглавить этот кипеш было некому. Гиммлер держал несколько ларьков на вокзале и мегазинчик в центре города. Ему было наплевать на все перевороты, лотки при любой власти актуальны. Геринг вышивал крестиком и вязал чудесные шарфики с альпийскими узорами, Борман погряз в интригах мировой паутины, и вечно кто-то там был не прав, форумы рыдали от Бормана, его вечно банили за флуд и хамство, но он не сдавался. Большая политика для него умерла. Геббельс не вылезал из казино. Короче, фашистская элита плевала на судьбу нации.
А нация тем временем возмущалась. Уставшие от побед немцы были не довольны. Вождь без усов. Его жена шляется по кабакам с масонским режиссёром. Мужчинам не нравились страшненькие немецкие фрау, фрау не нравилась жмотливость их супругов, всем надоело пить из алюминиевых кружек пойло «Майн кампф», сардельки начали делать из туалетной бумаги и сои. Пиво пенилось не так, солнце светило не так, небо было недостаточно голубым.
Народ ворчал, появились листовки с карикатурами на фюрера, из уст в уста передавались скабрезные стишки. Даже фантомы собирались больше трёх, пили в подворотнях антифриз и пели шепотом «Катюшу».
Гитлер чувствовал, как из под ног уходит почва, содрогается фундамент фашизма, он пьедестала откалываются куски. Поэтому он понял, что нужно прикрывать тылы.
Гитлер попытался налить Штирлицу коктейль, но тот отодвинул кружку, достал из кармана хрустальную рюмку и бутылку виски.
- Вы не любите «Майн кампф»? – удивился Гитлер. – Вы не патриот.
- Я патриот. Поэтому я люблю водку. Но разве здесь можно достать нормальную «Пшеничную»? Поэтому довольствуюсь виски. Тоже гадость, но лучше, чем ваши помои. Итак, Адольф, я слушаю вас.
- Отто, как бы вам сказать, у меня к вам деловое предложение. Вы ‘t видите, что творится в империи – сплошное шатание. Чем закончится вся эта каша – не известно. Поэтому, хочу опередить события  и сдаться, если только с меня снимут все обвинения и будут гарантии моей неприкосновенности. Поговорите со Сталиным, а? Вы же с ним в близких отношениях.
- Адик, я сомневаюсь, что Сталину интересна твоя судьба. У него в Кутаиси четырнадцать точек по ремонту обуви. Ты умеешь набойки ставить? Может, возьмёт учеником. А что, усы так и не растут?
- Не растут! Представляешь, уже который день, а под носом, как на попке у младенца – даже пушка нет.
- Плохи дела. Без усов ты похож на лопоухого идиота. Народ не доверит судьбу империи идиоту.
- У меня есть план. Есть! Но эта шлюшка телефон отключила, и я даже не знаю, как продвигается дело.
Штирлиц хлебнул виски и, достав папиросу, стал мять в гармошку мундштук.
- Что за дело?
- Да, разогнался! Так я тебе и сказал. Ты же сейчас побежишь к своей радистке, и сразу депеши во все издания мира пойдут, мол, Гитлер хочет усы отобрать у Чапли… - фюрер испуганно закрыл ладонью рот. Может, не догадается – тлела слабая надежда.
- Ну, продолжайте.
- Не дождёшься. Отто, лучше скажи, что бы ты сделал на моём месте?
Штирлиц прикурил, сплюнул попавший в рот табак, достал из кармана пузырёк, поставил на стол, встал с кресла и молча вышел из кабинета.
- Синильная кислота, - почитал этикетку Гитлер.
Штирлиц шёл по коридору, и всё думал, о чём же чуть не проболтался Гитлер. Нужно будет вечером сложить из спичек ёжика и подумать над словами фюрера, может, получится разгадать эту шараду.

Мисс Марпл закурила сигару, отпила остывший кофе и снова разложила «косынку». Уже который раз тузы прятались в самом низу, мизера пёрли со всех щелей, чёрные и красные шли не поодиночке, а табунами. День был испорчен окончательно.
Вчера снова убийство. По календарю выходило, что это дело рук «полнолунного хирурга», но жертва была не разрезана, а задушена, что указывало на «воскресного душителя», хотя вчера был четверг. Эти чёртовы маньяки совсем выбились из графика.
Искать их было всё равно бесполезно, поэтому пасьянс хоть немного спасал от монотонности будней. Не пялиться же тупо в потолок.
Дверь приоткрылась и в кабинет заглянул детектив Пронин.
- Комиссар Марпл, там к вам клоун.
- Какой ещё клоун?
- Рыжий.
- Пронин, ваши шутки скучны.
- Я серьёзно. Говорит, что у него к вам предложение.
- Сложноподчинённое?
- Что?
- Да это я так. Клоун, говорите? Ну, давай его сюда. Может, с повинной кто явился.
В её хриплом, прокуренном голосе послышались нотки надежды. Пронин исчез и появился клоун. В рыжем парике, с поролоновым красным носом. В ярком балахоне, смешных ботинках и с крюком вместо кисти левой руки. Он уверенно зашёл в кабинет, плюхнулся на стул, закинув ногу на ногу.
- Чем обязана? – спросила удивлённая мисс Марпл.- Что за праздник?
- Мадам, я, конечно, надеялся на вашем месте мужчину, но так даже прикольнее. Не будем терять время. Хочу вам кое-что предложить. Бартер. Вы мне полицейский значок и информацию по серийным убийствам, а я вам головы этих маньяков. На блюдечке. По рукам?
- Эй, погодите, не нужно так спешить. Снимите для начала парик и этот дурацкий нос.
- Не могу, я здесь инкогнито. – Мэнсон ещё глубже нахлобучил на лоб парик.
- Это меняет дело. Что у вас с рукой?
- Хотите посмаковать подробности?
Марпл встала, обошла стол и нависла своим мощным корпусом над посетителем, уперев кувалды кулаков в бока. Бородавка не её носу нервно подрагивала.
- Послушай, ты, шут гороховый, я ни одного слова не произношу напрасно, поэтому, если я о чём-то спрашиваю, то мой вопрос жизненно важен. Я не из тех болтливых тёлок, у которых рот не закрывается. Я тебя спросила – что с рукой?
- Потерял.
- Ясно.
- У вас какие-то немотивированные приступы ярости.
- Ах, простите. Нервная работа, пасьянсы не сходятся, маньяки задолбали, гормоны,  неудовлетворённые сексуальные желания. Да что там говорить: мисс – это вам не миссис. У мисс свои проблемы.
- Насчёт пасьянсов я не помощник. А вот с маньяками – это ко мне.
- А с гормонами? Шучу. - Мисс Марпл улыбнулась, похлопала клоуна по плечу. - Итак, ты предлагаешь истребить маньяков? И каким же это образом? И зачем тебе это нужно? И кто ты вообще такой? От какого цирка отстал?
- В городе много серийных?
- Это мегаполис. Это рассадник всяких идиотов. Вы, кстати, тоже не внушаете мне доверия. Как вас зовут?
- Мэнсон.
У Мисс Марпл перехватило дыхание.
- Мэнсон? Тот самый? У меня билеты на ваш концерт! Дайте автограф!
Чарли ничего не понимал, но ситуацию сразу уловил.
- Автограф? Да хоть на лбу. Дайте мне то, что я прошу, и я вам весь полицейский участок автографами испишу. Значок и дела посмотреть.
- Да что там их смотреть? Забирайте, - Марпл достала с полки штук двадцать пыльных папок, перевязанных ленточками. – Всё равно никто этим не занимается. Куда вам их положить? У меня где-то сумка была – мечта оккупанта.
Она откопала в столе огромную клеёнчатую сумку в сине-красную клетку, сгрузила туда все документы, сунула в карман Мэнсону полицейский значок и протянула блокнот и ручку.
«Самой сладкой конфетке от воздыхателя» - написал Чарли, поставил невнятную закарлючку и выскочил из кабинета. Впереди было так много дел.
Выйдя из полицейского участка, он сел в кабину своего грузовичка и достал первую папку. Сладкие, будоражащие и возбуждающие фото жертв плохо сочетались с сухим языком документов, но Чарли сразу понял, чьих рук это дело. Мэнсон знал всё. Новый талант открылся у него. Он стал чуять всех маньяков за версту. Даже вернее, не маньяков, а ту субстанцию, которая переходила к нему после их смерти. Адрес всплыл в голове, даже лицо первой цели проявилось где-то в подсознании. Чарли завёл грузовик и тут в глаза бросился билборд с фотографией какого-то урода с улыбающейся рожицей вместо зрачка. И через весь плакат истекающими кровью буквами: «МЭРЛИН МЭНСОН. ТОЛЬКО ОДИН КОНЦЕРТ».