ДЕД - 2

«Погоди-ка дочка – Маша,
Дайка я скажу о тех
Кто словами грел всем  душу,
Средь людей имел успех.
Ныне ж,
Видно так доходней,
Души наши не щадит
Обливая Русь помоем
И былое костерит.
Восхваляет пошлость, Запад.
Всё что низменно, грешно.
Потому то Русь сегодня
Тяжко дышит.
Тяжело!
И гляжу я из далёка,
Горько то мне сознавать,
Что порой страдал безвинно
Кто себя не мог предать.
Ну, а эта вот когорта,
Та, что сладко так поёт,
Может всё, и   лезет в душу,
Яд искусством в неё льёт.
Мол, признать то не признало
«Быдло» тонкость их души
И богему  «угнетала»
Заплативши ей  «гроши».
Буд-то властью повязали,
Не давали ей творить,
На запрет, чтоб не нарваться,
В лагеря не угодить.
И стенала самомненьем
До сегодняшней поры
Когда это «вдохновенье»
Проявилось в наши дни.
Чтобы быть им всё ж  в фаворе,
Помнить  мог и их народ,
То с экрана, всем на горе,
Эта свора сладко  врёт.
Мораль, нравственность отбросив,
Извратив искусства суть,
Преподносят  нам скабрёзность
Будто в этом жизни суть.
Не скрывая гениталий
Демонстрируют процесс,
Сладострастно, вдохновенно,
Слышан стон  их  до небес.
Маловато видно платят
За паскудство, за разврат
Коль приходится порою
Открывать прилюдно зад
Рекламируя колготки,
Кремы, мази, порошки,
От склероза, от хондроза,
Импотентности души.
Раньше званием гордились,
Мол, народный он артист.
Ныне смыслом упростились,
Б…ь, паскудник, аферист.
Что ж, их в том   жалеть не стоит,
Каждый,
Что хотел, то заимел
За свою печальну долю,
За предательский удел.
Но одно  меня тревожит,
Этот нравственный разврат
Через годы потревожит
Души парней и девчат.
Мол, свидетели эпохи!
Знали то, что говорят
И не сразу распознают
В этой  кривде  злобный  яд.
Рус как Русь, безгрешен не был,
В том есть сущность бытия,
Но при том была граница
За которую, нельзя!
Там теряются основы,
Исчезает связь времён.
Там безродная  ты птица
Без названья, без  имён.
Нет гнезда и нету вида
На простор родных сторон
И ночами  там всем снится
И погост, и отчий дом.
Жуть во тьме стоит густая,
Бесконечный слышан вой,
Жизнь там вообщем не земная,
Там, за красною чертой.
А случись туда свалиться,
Честный, праведный русак
Не позволит всё ж глумиться
Там где предки его спят.
Мера, место, своё время,
Есть критерий бытия.
Лицедействуя по жизни
То паскудная стезя.

Закругляюсь разговором,
Просто я хочу сказать,
Сколько ж подлости скопилось,
Русь пора бы очищать.
Ведь текут потоки крови
По России столбовой,
В ад ведут её дороги,
Нету к жизни ни одной».

Тишина при всём народе
Небывалая легла.
Видно вспомнились невзгоды,
Что война им принесла.
И умчались в даль седую
Мысли тех, кто ни когда
Не увидит мать родную
И, конечно, Кто ждала.
Кто ночами вой подушке
Поверяла лишь одной,
Поднимая малых деток
Вдовей горькою судьбой.
Звуки  матушки-природы
Не прервали тишины,
Святы были дум полёты,
Тех с войны кто не пришли.

После паузы не долгой,
Будто выплеснув печаль,
Молвил тот, кто так упорно
Лишь задумавшись, молчал

«Комиссар, позволь и мне уж,
Слово молвить и за тех
Кто как я в тридцаты  годы
На душе имел свой грех.
Я на Волге, под Самарой,
Был рождён в большой семье.
Первой гильдии купцами
Величали нас везде.
Торговали осетрами,
Хлебом, лесом и пенькой.
А в Европу  поставляли
Мех – то рубль золотой.
Мы имели пароходы,
На Урале лили сталь,
Оружейные заводы,
Знал о том сам Государь.
Мы в почёте были всюду,
Голос наш весомым был.
Но случилось то с Россией,
Что Октябрь наступил.
Всё могущество былое,
Вольность русского купца,
В одночасье растворились,
Мы ж остались без гроша.
Лиха тут хлебнули мерой
Той, что Русь моя пила,
Голодали, умирали
От болезни, от ножа.
Вся семья моя погибла,
Род старинный был, и нет.
На погосте, под берёзой
Наш прервался жизни след.
Может я бы и смирился,
Ведь не я один такой.
Вся Россия в одночасье
Оказалась сиротой.
Одолела силу сила,
За немалые грехи.
Но характером проснулась
Спесь, строптивость от души.
По ухабам, по залескам,
Да по пням и кочкам,
Повела меня шальная
Злоба в тёмну ночку.
Что обидой накипело,
Что домыслил, повидал,
Я тогда по всей России
Кровь сородичей плескал.
Запах крови, причитанья,
Обречённых твёрдый взгляд,
Адским варевом в сознанье
До сих пор в душе кипят.
И чем больше размышлял я,
Беспристрастней созерцал,
Исполинской силы правду
Я в душе своей рождал.
Нерусь правила Россией,
Запад  нами  богател,
А богатое сословье
Дополняло тот удел.
Русь она не понимала,
Не хотела даже знать.
По французски изъясняясь
Было ей на Русь плевать.
Богом матушка-Россия
Не обижена добром.
Только плачут от богатства
Баба с русским мужиком.
Мол,  лакеи и холопы
Виноваты сами в том,
Что на псарне, на конюшне
Лучше чем в избе кругом.
Для богатых жизнь малина,
А для бедных сущий ад.
Стон стоит над всей Россией,
Иноземец тому рад.
Наш мужик в загуле плачет,
Горьку пьёт, не морщица.
Жизнь свою во всём клянёт,
Счастья  в жизни  хочется.
Сам понять ни как не может,
Так за что, какой, в чём грех.
К богатею, счастье просится,
А к нему, беда в успех.
Он не просит привилегий,
И не жаждет почестей,
Хочет быть лишь человеком
Жить как люди хочется.
Знать о том  знать не желают,
Та, кто сладко пьёт и жрёт.
Потому как-то съедает,
Что у бедного крадёт.
Так веками  продолжался
Тот  невиданный разбой.
Сколь верёвочка не вейся,
Но придёт конец простой.
Переполнилась терпеньем
Чаша жизни на земле
И рвануло возмущеньем
По России в Октябре.
Где cошлися в смертной схватке,
Брат на брата, на отца.
Сохранить один пытался,
Другой, рушить до конца.
Один драл нещадно глотку,
Справедливости ища,
Другой царскую колодку
Защищал, царя храня.
Нынче падшие духовно
Крест кладут, мол, было так,
Обижали всех невинных,
Насаждали грязь и  мрак.
Говорить о том не буду,
Пусть другие говорят.
Я попутно лишь замечу,
Нужно б раньше сделать так.
Да, умылася Россия
Кровью алой сыновей
И зашлась в истошном крике
От рыданий матерей.
Слёзы горькие ручьями
Затопили Русь мою,
Но летело облаками
То, что ей  несло весну.
Поднималась Русь с колена,
Утиралась рукавом
И размазав кровь и слёзы
Улыбалась битым ртом.
Об ушедшем не жалела,
Всё хорошее храня.
Поминала всех ушедших,
О лихой судьбе скорбя.
Кто я в этой круговерти
Для Руси  и для своих,
Православный иль безродный,
Может я уж за чужих.
Может я…  Да что тут скажешь.
Стал вопрос ребром, кто я!
Убивая коммунистов
Мстил я им ведь за себя.
Но при том, куда деваться,
Должен был себе сказать,
Стал врагом я для народа,
Стал ведь Русь я предавать.
Кто веками моля Бога
Справедливости искал,
Я ж такому бедолаге
Под лопатку нож вгонял.
Он святое слово «мама»
По слогам впервой читал,
А понятье «братья, сестры»
Горькой жизнью испытал.
И  Россия  ему стала
Дом порушенный, родной,
Где трудился он на славу,
За неё стоял горой.
Ну, а я, свои обиды
По ночам себе шептал,
Но всё чаще мне пророча
Глас и Взор во сне вещал.
Укоряли предки взором,
Глас небесный рокотал,
Кто я есть на самом деле,
Коль дорогой той шагал.
Сон не в сон
И день не в радость
Измотали так меня,
Мысль дурная навевала:
«Жизнь закончилась твоя».
Всё к тому клонилось резво,
Нету, худа без добра,
Тиф скрутил, попал в больницу,
Пролежал до сентября.
Но сосед мой, по полати,
Мог, подумать ли когда,
Оказался коммунистом,
Председатель Губчека.
Чувств моих понять не сложно,
Планы начал строить я,
Но по мере всё ж знакомства
Изменилась суть  моя.
Дворянин и каторжанин,
По профессии юрист,
Вместе спорили, ругались,
Разбираясь в чём, сей криз.
Кто в нём прав, какой из братьев,
Перед Богом, пред людьми,
Может встать, в глаза им глядя,
Поклонившись до земли.
Было трудно, очень трудно
Самому себя винить,
Что Октябрь не задумка,
А суровой жизни нить.
Так познал я горьку правду,
Что открыта, не секрет.
В ней кому чтоб разобраться,
Нужна честь, не партбилет.
Не хитрил чтоб, не лукавил,
Всё как есть воспринимал,
А случись где ошибится,
То вину б свою признал.
Прямо, ясно и понятно,
Только чтоб такому быть
Нужно Русь -  родную  маму,
С молодых ногтей ценить
Беззаветно, безоглядно,
Обожать, беречь, любить.
Если ж проще изъясняться
Нужно просто Русом быть.
Скажут, враз стал коммунистом,
То не правда, говорю.
Стал подобьем декабристов,
Как они я Русь люблю.
Не по сеньке будет шапка,
Коммунистом назовусь,
То подобно как младенцем
Самым мудрым обзовусь.
Вера в Русь с годами крепла.
Шла суровая борьба.
Только Русь как млада девка
Становилась хороша.
Всё к лицу и по фигуре,
Куча радостных забот.
Но за радостным  раздольем
Сорок первый  шёл уж год.
Громыхнуло, полыхнуло,
Взбудоражило нутро.
Русь, как весь Союз шагнула
В строй, за волю, за добро.
Я здесь не был исключеньем,
Было мне, что защищать.
То, что было, то, что будет,
Нужно, что сейчас здержать.
Не упасть, не покориться,
Не предать страну, себя,
Нужно к предкам  обратиться,
Отстоял кто Русь любя.
Так солдатская дорожка
Повела меня путём
Где хлебнул я лиха вволю,
До с их пор, где мы идём.
Три весны, под свист снарядов,
Слушал трели соловья
И под те ж весенни  звуки
Оборвалась жизнь моя.
Раз, не первый, не последний,
Задаю себе вопрос,
Кто я, где я, почему я
Здесь на веки в землю врос.
Встал в гранитной я шинели
В парке Вены, над рекой.
Я, Иван, солдат советский,
И под красною звездой.
Зорькой утренней, вечерней,
Мыслью вижу Русь мою,
Слышу голос её нежный,
Ветра ласку узнаю.
День за днём, так год за годом,
Время  движется вперёд,
Что ж вы сделали с народом
Коль белугой он ревёт.
Был Союз, была Держава,
Была дружная семья,
Ничего того не стало,
Паханат – вот Русь моя.
Те, кто Русь сегодня грабит,
Рушит то, что Рус творил,
Говорят, то, мол, исправят,
Лишь бы Рус доверчив был.
Не шумел, не возмущался
Тем, что видит пред собой
Потому как неизбежно
Нужно, всё омыть слезой,
Кровью тех, кто в дни величья
Вёл себя не так как мог.
Не давал ворам «резвиться»,
Развернуться во всю мочь.
Я сегодня вижу, знаю,
Понимаю что и как
И сказать о том  желаю
Чтобы каждый  знал Русак.
Говорить мы можем долго,
Но доколе вижу я,
То за что пролито крови,
Вновь уплыло за  моря.
Счастье горькое не долго
Задержалось на Руси
Потому как Русь-светёлку
Разорили вновь враги.
Я купец и понимаю
Можно, что купить, продать,
Но одно я твёрдо знаю
Грех всё ж землю продавать.
За века, что прошумели,
Ото дня  как создан Свет,
Русь родную окропили
Кровью тех, кого уж нет.
Потом полили обильно
И горючею слезой,
Ныне ж враг земли российской
Продаёт тому, кто свой.
Рус! Очнися, возмутися,
Встань преградою – скалой,
Прах ведь предков продаётся
Вместе с матушкой-Землёй.
Не проси, не унижайся,
Твёрдым будь в делах отцов,
Коли нужно, то сражайся,
Бей хапуг и подлецов.
Бей и тех, кто жалог духом,
Он виновник  бед Руси.
Предавал Русь, испугавшись,
Привилегии просил.
Разглагольствовал о чести,
Справедливостью давил,
Порождая тем бесчестье,
Что бесчестен сам в том  был.
Испокон  мы  это  знаем
И страдаем от того,
Что оно, мол, не воняет,
Коль не трогаешь его.
Ты ж, ценою не торгуйся,
Оплати как мы тогда.
Только что же ветераны
Сплоховали как всегда.
Видно им уж безразлично,
Кто, за что, когда и где
Молодую жизнь отдали,
Жизнь спасая на земле.
Если так, то, Бог судья им,
Коль не думают о том,
То за что мы все сражались
Растеряли всё  потом.
Подымаю чарку горькой
Пью за тех, кто Русь любя,
Ни когда не предавали
Ни Россию, ни себя».

У костра зашевелились.
Стало хуже их слыхать,
Но подкинув в пламя хворост
Лучше стало всех видать.