Снегопад Питер 2009-2010

Человек в суконном плаще и треуголке идет по снежному полю. Ташка и сабля закинуты за спину, чтобы не мешали. Рукавом закрываясь от метели и утопая в рыхлом снегу, он ведет за узду коня. Рядом плетется усталая легавая собака. Вдруг он спотыкается и крепко выражается по-немецки. Из-под снега торчит ржавый железный штырь. Он привязывает коня, валится у его ног, обнимает собаку и засыпает.

Проснулся от тишины. Даже странно. Всю сознательную жизнь в городе утренний шум вторгался в сознание и вытеснял ночной сон. Теперь его мягко вытеснила тишина. За окном застыл занесенный по самые окна троллейбус. Вчерашние тропинки в сугробах превратились в траншеи, и по ним спешили одинокие прохожие. Оделся и спустился вниз. Дверь парадной не открывалась из-за навалившего снега. Нужно было раскопать его снаружи. Вернулся в квартиру за лопатой и выпрыгнул из окна в сугроб. Покончив с этим, поднялся к себе, взял деньги, отправился в "Пятерочку"... За пару часов дорожку к дому замело снегом. Хорошо, догадался взять с собой лопату.

Новостная лента в интернете пестрела сообщениями о небывалом снегопаде. Белым порошком транквилизатора снег лег на улицы Петербурга и парализовал движение. По радио объявили, что в школах отменили занятия. Прежде город евразийски сопротивлялся порывам западного ветра и волн. Каждое наводнение уходил субмариной под воду, озираясь вокруг перископами золотых шпилей. Теперь его медленно и неуклонно заносило снегом.

...Оля, спишь?.. Тишина в ответ... Оля, не спи... Оля, проснись! Оля! Время! Проснись!.. Тишина в ответ... Ольга спит, и дыхание ее ровно. Теплое тело под одеялом, и ему ничего не нужно. Темные волосы разбросаны по подушке. Осторожно пальцем по спинке длинного прямого носа... Хоть бы веко дрогнуло... Ольга спит... и видит сны, быть может... какие сны в дремоте вечной снятся... как жаль... я слишком серьезен? Слишком несерьезен?

{...сегодня Ольга, вчера Лейла, позавчера Урсула... Завтра будет Эстер, послезавтра Сацуки... Кари... Наоми... Ефросинья... Разницы - ноль. Будет день - будет имя...}

Когда Павич, главный мозгоjob ХХ века, заваривал свой чай для двоих, левый его глаз глядел на бумагу, как глаз отца, а правый - как глаз матери. В итоге получилось нечто вроде любовного напитка. Когда я набираю эти строки, то мысленно тянусь правой рукой к мылу и зубной щетке, а левой - к молотку, чтобы забить на всё на это. В итоге получается терпкое пойло борьбы, из которой выходят те, кто нашел в себе силы растопить снег, вымыться по пояс и вычистить зубы и обувь. Остальные лежат под одеялом, чтобы никогда не подняться.

Итак, город заметало. Днями шел снег; тепло крыш и стен превращали его в воду, но лишь частично. Ночами ударял мороз и намертво цементировал конгломерат снежинок и водяных капель, сковывая город крепкой коркой наста. Неделя за неделей, слой за слоем снег поднимался выше. Вот исчезли в ледяных полях крыши пятиэтажек. Вот затонули "корабли" спальных районов. Вот накрыло белой пеленой новострой в 25 этажей на окраинах. На месте телебашни простиралась белая пустыня. Лишь башня Газпрома голубым стилетом вонзалась в небо, словно бросая ему вызов. Но и ее наконец замело.

А внизу, на самом дне, постепенно затихало броуновское движение человеческих единиц, ищущих друг друга в надежде на тепло. Они рыли шахты, шурфы и штольни в снегу, обходя одни и вливаясь в другие. Находили себе подобных и протягивали друг другу сердца на заснеженных лопатах. Люди всегда так поступали под гнетом обстоятельств любого рода - войн, эпидемий, стихийных бедствий. Человеку свойственно искать и находить.

А человечеству свойственно воздвигать Вавилонские башни. Что причиной этому - извечная тяга к небесам или гордыня - сказать сложно. Вавилоняне недостроили свою башню, ибо в основе лежало желание сделаться равными богам, которые не могли этого допустить и смешали языки. Проблема, имхо, не в языке, а в путанице причины и следствия. Если мы находим общий язык, мы способны построить башню. Но если мы строим ее, не найдя общего языка, мы рано или поздно обнаружим это. Обычно романтики его и находят, и начинают строить. На смену им приходят другие, расчетливые, и башни все более обретают черты вавилонских. В таком мире для романтика уже нет места, и он уходит в мир иной.

В том месяце вскрывал труп человека лет 35. Следов насильственной смерти не нашел. Несколько старых шрамов на теле, наполовину отсечена левая ушная раковина, ампутированы пара пальцев на левой ноге. Худощав, высок ростом, атлетически сложен, голова круглая, как пушечное ядро. Спланхи без видимой патоморфологии. Смерть, вероятно, наступила от переохлаждения. Типичный "подснежник": когда растаяли сугробы, его нашли у подножья Газоскреба. Рядом нашли еще два трупа: лошади и собаки - и тоже без следов насилия.

Экипирован был странно, словно из прошлого - ботфорты со шпорами, пара пистолетов кремниевых (баллисты говорят - Толедо, 18-й век), брегет с полуистертым вензелем, разобрать не удалось. Мятая серебряная табакерка, внутри - медальон с портретной миниатюрой - не лишенное миловидности лицо длинноносой шатенки в 3/4... Одежда - ни резинки, ни молнии. Один сплошной кустарный винтаж: медные пуговицы и домотканное сукно-полотно. Видимо, актер хватил лишнего и замерз на съемках... хотя лент исторических этой зимой не снимали.

Короче, сплошные загадки... Тогда, помнится, порезал ладонь, нож наточил буквально за полчаса до вскрытия (дурная примета  - точить ножи перед вскрытием). Края раны разошлись, сухожилия двигались словно туго натянутые блестящие веревки... Странно, подумал тогда, всю жизнь заглядывал в других, а теперь вот в себя, причем при жизни... Боли не было... Улыбнулся... Всегда прятал серьезность за маской улыбки. Ведь глупости совершаются с самым серьезным выражением лица.