Тот, восьмилетний...

Когда ты внезапно прорвёшься не ритмом - чувством, так невзначай, будто походя, - остро, вкусно, как будто бы жданному гостю - горячий чай, такое смущенье, как будто сквозь щель в портьерах увидел вдруг что-то, чему до сих пор не верю, но как же красива - твоя, о мой друг, печаль! И верится в лучшее, словно весна и солнце, и сердце так ровно и так вдохновенно бьётся, и хочется тоже - писать и лететь на свет, и в общем-то пофиг, что нету ни сил, ни денег, а помнишь, как в детстве - проснёшься в свой день рожденья, и жизнь так огромна в твои целых восемь лет... Казалось бы - что там, слова и немного рифмы, но что-то цепляет, по днищу скрежещут рифы, ещё пара строчек - и точно пойдёшь ко дну... Но тот, восьмилетний, тихонько берёт за руку, и рыцарь Айвенго приходит на помощь другу, и вот ради них-то ты держишься на плаву. Да, вроде бы взрослый, и вроде бы скоро тридцать, и если вдруг тяжко - то можно вполне напиться, никто не осудит, а то и нальёт ещё, но вот - не пускают совсем утонуть в рутине. Пусть дырка в обоях - причина висеть картине, картина - прекрасна. И это равняет счёт.

Ты знаешь, писать стихи - это тоже дело, не хуже всех прочих на свете этом небелом, хотя все считают, что блажь и вообще фигня. Но тот, восьмилетний, тебя бы, наверно, понял, ведь он ещё помнит, как греть на свече ладони и чем радиатор скучнее живого огня.


2010-03-17