Как была спасена Революция

Евгений Дюринг и Фридрих Энгельс
сидели на пляже за кружкой пива,
игриво поглядывая на проходящих мимо
девушек в бикини и топлесс.

К ним подошел Владимир Ульянов
в рубахе пестрой, как та, что была
на Эрике Голдфингере, когда он
с утра обыгрывал Джулиуса Дюпона.

Чуть позже к ним подошла Домино
в черных очках и чем-то оранжевом,
похожем на кимоно, с сигаретой
в зубах и пистолетом в руке.

Все четверо решили сыграть в преферанс.
Слышалось: «восемь вторых», «вист»
и «пас». Ульянову и Энгельсу не везло.
Они ругались, называя друг друга «ослом»,

«идиотом». Солнце садилось. Ульянов
встал. «Фридрих, – сказал он, – я проиграл
все партийные деньги и золото все.
На что будем делать революцию?» – «О! –

– Энгельс воскликнул. – Об этом не беспокойся,
дружбан. Вот ключ. Ступай в мой номер
и открой там большой коричневый чемодан.
Все, что найдешь в нем, тащи сюда».

«Господа, – сказал Дюринг. – Я что-то
устал.  К тому же сегодня ни строчки
не написал. Доигрывайте без меня. Я ухожу.
Ночью работать я не привык».

«Да будет тебе, старик, – хмыкнул Энгельс. –
Твой опус я потом за тебя допишу.
Отложу «Анти-Дюринг» и тебе помогу.
Скажи, как называется твой великий труд?»

«Это тебя не касается, Фред», – Дюринг
ответил и схватил пистолет Домино,
лежавший на столе рядом с картами. –
«Хочешь стрелять? – рассмеялся Энгельс. –

– Ну что ж, стреляй. Мне все равно».
Дюринг смешался. «Евгений, братан, –
воскликнул Ульянов. – Дай мне этот
красивый наган! Теперь, когда золото

партии я проиграл, где взять оружие?
На что купить? На черном рынке
дорого все – от крейсера до револьвера.
И вера в пролетарскую революцию

пошатнется, если оружие не прибудет
вовремя. Интеллигенты, рабочие и крестьяне
разочаруются в коммунизме и большевиках.
История тебя проклянет в веках».

«Хорошо, – сказал Дюринг. – Пистолет
я отдам. А взамен пусть Энгельс, твой друг,
сожжет начатый им «Анти-Дюринг»,
или зальет кислотой, или сделает с ним

что-то еще. – «Дорогой! – обратился
Владимир Ульянов к своему визави. –
Беги в номер и рукопись быстро
сожги. Ты ведь понимаешь, Фред:
 
для революции намного важнее получить
пистолет, чем этот или какой-то другой
памфлет. Из пистолета, Фредди, можно
стрелять. А что делать с твоим памфлетом?

Им можно лишь...» – «Ладно, согласен, –
угрюмо Энгельс сказал. – Евгений,
отдай Владимиру пистолет. И вместе
пойдем уничтожать памфлет. Заодно

посмотришь мой гардероб».  – «А как же
я? – встряла тут Домино. – Интересное
получается кино. Пистолет, между прочим,
подарил мне Бонд. Антикварная вещь.

Бонд может спросить о судьбе подарка.
И что я скажу? Что я его потеряла?
Мне от вашей сделки никакого прибытка».
«Потише, детка, – сказал Ульянов. –

Тебе пистолета жалко? Головой
ты рискуешь, вставая на пути Революции.
Бороться хочешь за право частной
собственности? Ты погрязла в мещанстве

и пошлости. И потому отлучаю тебя
от светлого будущего Октября. Евгений,
дай сюда пистолет. Пора
с этим делом кончать – скоро уже обед».

Дюринг огляделся: и правда – смеркалось.
По песку протянулись длинные тени.
На пляже почти никого не осталось.
Эуген ощутил тоску и усталость.

Он отдал пистолет Ульянову-Ленину
и тем обрек царскую власть
в России на поражение.