Любимой. Безответно

Если б только я верил, что стих мой хоть что-то изменит,
Я бы только тебе посвящал свои томные вирши.
Ведь ты спросишь однажды - "А где этот свихнутый гений?"
Улыбнутся в ответ эти люди, ответивши - "Вышел".
И в одну из своих самых страшных, пожалуй, истерик
Твое имя кинжалами слез начертаю на коже.
Гений вышел тихонько, как шар покидающий гелий,
И почувствовать соль твоих губ, он, пожалуй, не сможет.
Он и так ведь не мог, лишь два раза просивший о счастье,
Растворявшийся в боли твоей, что забрал он, любя.
Гений взял самый лучший на свете божественный ластик
И, бесшумно рыдая, решительно правит себя.
Он всегда в стороне и, давно примирившийся с этим,
Счастлив лишь от того, что ты где-то смеешься не с ним.
Я пишу этот стих самой лучше Людмиле на свете,
На секунду представив, как будто взаимно любим.
Вся беда не в тебе, это я - ни породы, ни масти,
Бесхребетный мудак, нациняшка - всё это фигня:
Гений взял самый лучший на свете божественный ластик
И, бесшумно рыдая, решительно правит себя.