Орфей 5 Ворон

У смерти украденный мной
мой ворон летит надо мною,
и трижды омытый волной
схожу я багровой стеною,
схожу я обрывом крутым
в поросшую лесом лощину,
спешу по лугам росяным,
а стрелы вонзаются в спину,
иду по кривым колеям,
кривясь от кусающей боли,
срываюсь в каленый бурьян,
застряв на густом частоколе,
из далей далекой страны
звезда мне пророчит свободу,
я пью за рожденье Луны
холодную горькую воду,
будь к бою готова, змея,
рожденная ложью пучины,
к тебе, Эвридика моя,
схожу я на дно Элевзина,
страх стрелами колет глаза,
глаза необъятнее неба,
и гонит и гонит назад
из были сотканная небыль,
страх стрелами выколол спину,
один, не хранимый никем,
по льду ступеней Элевзина
схожу я к подземной реке,
к тебе, Эвридика моя,
потерянной в терниях теней,
к последней черте бытия
схожу я по тонким ступеням,
схожу я, не выверив шаг
под голос беззвучного гласа,
в разжатые пасти собак
швыряя вареное мясо,
прибой в голубой пустоте,
ристалища мрака раскрыты,
схожу я к последней черте
в змеином дыму малахитов,
схожу я к подземной реке
по льду ступеней Элевзина,
сижу я в гнедом челноке,
скользя в голубую пучину,
лежу я у жалящих врат,
где плещет змеящийся иней
и тайные страсти горят,
каймя одеянья Эриний,
к тебе, Эвридика моя,
с объятьями ярости споря,
в последний чертог бытия
вхожу я у Мертвого моря,
в стране возвращений, верны,  -
врата нам вещают свободу,
холодную, мертвую воду
мы пьем за рожденье Луны.