Когда деревья были большими...

 
               
     Ночь как ночь. Июнь. Шестое. Сегодня мой тридцать седьмой день рождения.
В мою первую годовщину родители решили выехать в город. Жили мы на окраине Хабаровска, и дорога до центра занимала 40 минут. Всё путешествие я так отчаянно орала, что меня были готовы убить не только пассажиры автобуса, но и сами родители, которые год назад щедро подарили мне жизнь. 
     К слову, о самой процедуре рождения. Врачи, принимавшие меня, были поражены, когда увидели, что у новорожденной волосы ниже плеч. Представляете, сколько счастья было написано у меня на роду?! Собственно, "запись" никто не стёр.
     Мой первый день рождения с приглашёнными друзьями я помню плохо, а меню - хорошо.  Картошка с котлетой, потом компот и торт. Из нехитрых развлечений – прятки и конкурс, в котором к нитке привязывались разные предметы, и нужно было срезать их с завязанными глазами... Каждый ушёл домой с подарком.
    Помню, что пела для взрослых песню "Всё могут короли". Концертный костюм состоял из простыни, перехваченной в талии ленточкой, и причёски "Мальвина" (на макушке огромный бант, а волосы распущены). Чтобы дополнить образ, справа и слева я выпускала по одной пряди и закручивала их на нагретую на газовой плите вилку. Локоны отчаянно воняли палёным, но не отваливались! Волосы у меня были густые и длинные, лицо – круглым, глаза хитрющими. Закончив исполнение песни, сорвав аплодисменты, я неслась к зелёному чемоданчику проигрывателя. В руках пластинка величиной с ладошку – ансамбль "Ромен", песня "Ручеёк". Цыганочка с выходом!
   Закрываю глаза и вижу: смеющаяся раскрасневшаяся девочка едва поспевает за бешеным ритмом... Р-раз – ручка коснулась маленькой пяточки... Два – бойко ударяет о колено. Плечи ходят в такт задорной мелодии. Ещё мгновение – и юная артистка свалится, запутавшись в полах своей юбки-простыни. Это был первый танец, которому меня научила мама. Дед Порфирий – мамин отец – назвал её Аза. Дальше паспорта это не пошло, и всю жизнь её зовут Людмила. Может, дед на генетическом уровне передал ей это "цыганство", а она – мне?
   Бабушка и дед по отцовской линии всегда дарили деньги. Сколько лет – столько рублей. Правда, мне больше рубля не перепадало, но по тем временам рубль был целым состоянием! Можно было купить 10 пачек мороженного, или 20 пачек мятных таблеток (приравненных к конфетам), или 5 раз сходить в кино, или ещё много… не помню чего...
  Четыре часа утра... Не спится. Сидит напротив меня эта маленькая смышлёная девочка, внимательно смотрит в глаза. Что я могу сказать ей с высоты своего тридцатисемилетия? Что я так и не стала взрослой? Что больше всего на свете люблю качели и жареную картошку? Что скучаю по нашей большой семье и посиделкам за круглым столом, под которым нам, малышне, было так интересно? Что многое отдала бы, чтобы увидеть отца? Что верю, будто люди не умирают, а только уезжают в другой город – навсегда?
   Я могу рассказать ей, что жить стоит. Что счастье есть, и оно в нас. Что я вижу в себе эту маленькую девочку, которой и всего-то и надо, что немного любви. Что она – лучшее, что я могла сохранить в себе. Что для меня деревья так и остались большими...

                6 июня 2008года