Пыль

Только те, кто постоянно видит золотой солнечный свет, не может понять, какое огромное значение и силу имеют эти назойливые лучи.
Только кукла, которая обрела имя, забыла его в пыльной кладовке, может ощутить все тепло, которое может дать нам Солнце...
В столбах жара и золота кружилась медленная ленивая пыль. А вокруг была тьма, сосущая отчаянная тьма.
Контраст, да?.. Свет и тьма, белое и черное...
Нет. Золотое и темно-серое.
Какое дело забытой кукле до всей этой философии?
Никакого...
Она просто лежала на куче старого хлама, раскинув поломанные руки. Хламом служили когда-то любимые и дорогие вещи.
Кукла не понимала случившейся метаморфозы. Не хотела понимать.
Почему она потеряла имя? Ведь раньше кто-то живой, яркий, трогательный, звал её по имени. Кто же это был?..
Она и не помнит.
Как же хорошо, что у маленькой пыльной комнаты есть одно-единственное окошко, где-то под недосягаемым потолком... В неё так часто заглядывают испепеляющие лучи...
Кукле ничего уже не нужно – только ощущать никогда не жившим телом эти столбы сияния, потоки всеобъемлющего тепла. Те несколько часов, когда на её лицо и руки падают полосы света – достойное утешение.
... В бездушных стеклянных глазах играют золотые искры, и в них рождается свежая летняя зелень, они сияют и живут...
Потому что любовь и привязанность человека – к кукле ли, или к чему-то другому – исчезает, пропадая в темноте кладовки.
И даже драгоценные имена, данные с любовью и восхищением, истаивают в памяти, как тонкая свеча.
Только свеча плачет, а кукла – нет
Ведь, какое бы имя не носила она раньше – теперь этот комок грязных тряпок и нагретой пластмассы счастлив...
Ведь нет ничего радостнее и постояннее солнца. И только кукла, изведавшая человеческую любовь и человеческую измену, может свидетельствовать это.
Ведь у этой распластанной в пыли фигурки есть главное утешение – ослепляющие золотые лучи, заглядывающие в пустые глаза куклы после полудня