На троих...

                Я не люблю пить алкогольные напитки. Умею, приходилось, сейчас могу себе позволить не пить.
                Заканчивалась моя командировка в Минск на БелОМО. Я нашёл общий язык с коллегами, договорились о взаимопомощи. В последний день я оговорился, что хотел бы побывать в Хатыни. Меня, гостя, Нач. отдела, повёз на своей «Волге» Зам. Гл. инженера с Начальником отдела, с которым я работал в командировке. Выехали во второй половине дня.
Золотая  осень раскрасила леса вдоль дороги во все оттенки  от  нежного жёлтого до густого багряного. Глубокое голубое небо.  Яркое осеннее солнце склоняло голову к горизонту.
                Известны всему миру трагическая судьба французского Орадура, чехословацкой  Лидице, литовского Пирчуписа, белорусской Хатыни…
Перед Стеной Памяти, у Вечного Огня  большими буквами : «2 мільены 230 тысяч, загінуу кожны чацверты». Это потери Белоруссии в Великой отечественной…
Мои коллеги – белорусы. Эти буквы и в их судьбах.
                Посетителей мемориала в это время было немного. Стояла пронзительная тишина. Каждую четверть часа звонил колокол, со звуком треснувшего после пожара. Место каждой сгоревшей избы  обозначено фундаментом из чёрного мрамора. Так как стояла изба до пожара. Чёрные остовы печей. И море живых осенних цветов. Астры, чернобривцы, георгины. Мемориальная плита  возле каждой избы. «Здесь жили…» Сожжены живьём 149 человек, в том числе 76 детей.
Чёрные плиты на месте сарая, где были сожжены жители села, чёрный памятник – Старик с ребёнком на руках.…  Это надо видеть, это надо помнить.
У Стены Памяти в сосудах  -   земля  Лидице, Орадура, … и ещё 296 сожжённых  деревень Белоруссии.
На прутьях решёток, символизирующих лагеря смерти – Освенцим, Майданек, Маутхаузен… с количеством жертв, …положены цветы, повязаны десятки пионерских галстуков…
Тихо, молча, с комом в горле и глазами, полными слёз, мы ходили до заката солнца…
               Потом, отъехав от Хатыни км 5, остановились у обочины. Говорить было невозможно из-за кома в горле, из-за сдавленного сердца. Я достал бутылку водки и закуску. Расположили на капоте.
Мои коллеги поставили на капот ещё две бутылки водки, три стакана и три яблока.
Зам. Главного разлил бутылку по стаканам. Выпили молча, залпом,  не чокаясь. Закусывать не стали. Немного отпустило. Разлил вторую. Выпили под «Ну, будем!»
Откусили от яблок. Яблоки доели после третьей, которую выпили спокойно за «Чтоб не повторилось». Закуска осталась нетронутой.
               Не люблю хмелеть от спиртного. В тот вечер мы были трезвые, только ком рассосался.  Можно было говорить, а надо ли…    Зам. Главного безукоризненно вёл свою «Волгу»,  и по Минску тоже. До моей гостиницы. Молча обнялись перед расставаньем.
Мы работали в Оборонке. И работали хорошо. Чтобы не повторилось.
Завтра утром поезд увёз меня из Минска.