Чайке Джонатан Ливингстон с любовью

Солнце мягко лило майский мёд янтаря
С тёплой пальмы, как будто с ладони.
Вы слыхали ль, как бьются о грунт якоря,
Стопудовые хриплые кони?


Я-то знаю, я видела это не раз,
Разнося свои синие флаги
По окрестным Вселенным. Скажите, и вас
Будоражат миры на бумаге?


Сладко липли к лодыжкам пески-лепестки,
Проливалась  заварка ли, кофе ль…
Вдруг… блеснули мне жемчуг, и крыл колоски,
И почти человеческий профиль…


Бог мой! Джонатан, мальчик, рискнувший посметь
И впечатать крыло в неба камедь!
В звёздном творчестве «смерть», в белом качестве «смерть» -
Лишь одна запредельная Память!


Бог мой, Джонатан, мальчик, от чаек и стрел
Задубится у Господа кожа!
А назавтра, как прежде, назначен отстрел
Белых птиц, на других непохожих!


Как же холодно падать в твою высоту,
Непроявленно в  Силу врастая,
Как рискованно ставить на карту. Не ту,
Что веками чеканила Стая!


Бог мой! Завтра и я испишу набело
Угловатое тельце бумаги...
Завтра будет бело! Ах, как будет бело
В том от Чайки до Господа шаге!