В любви мы все пигмалионы

Когда любовь на ущербе, как меняются тени и абрисы!
Знакомые очертания искажаются, смешное и безобразное выпирает...
Р.Роллан.

ОН:   
Любовь - как солнце. Если вдруг остынет,
То станет мир безжизненной пустыней.
И если бы внезапно стало так,
То мир бы погрузился в тьму и мрак.

Погас бы свет, померкли б краски,
Как будто в злой и страшной сказке,
В которой побеждают черти,
В которой жизнь слабее смерти.

ОНА:   
Как только нимб светящийся погас
Над головой возлюбленных людей,
То стали мы улавливать подчас
Убожество и лживость их речей,

И лучезарная улыбка вдруг крива,
Походка стала поступью слоновьей,
Объятья нежные - подобием ярма...
Что сделалось вдруг с нашею любовью?

ОН: 
Бывает это часто. Что сказать?
А может быть - открылись лишь глаза?
И тех, кого мы горячо любили,
Достоинством мы сами наделили?

ОНА: 
Готовы закрывать глаза подчас,
Так хочется нам испытать любовь,
Но то она испытывает нас -
Изматывает, пьёт и портит кровь...

ОН: 
Но от любви свободным быть нельзя,
Хотя любовь - опасная стезя.
Хотя она нас счастьем наделяет,
Но в то же время - напрочь ослепляет,
И нам видна в любимом красота,
Хоть там её и нету ни черта.

ОНА:   
В любви мы все - Пигмалионы
И, жаждою любви гонимы,
Мы роз готовы миллионы
Сложить к ногам своих любимых.

От оживлённой Галатеи
Мы ждём неистовой любви...
Но сердце каменное в ней,
Хоть ты зови, хоть ты умри...

ОН:   
И я порою, как Пигмалион,
Любовью страстной сильно возбуждён,
Из твёрдого, холодного гранита
Ваял себе красавицу-хариту.
Но труд был тщетен - был бездушен камень.
Бессилен был любви горячий пламень.

ОНА:   
Ты, видно, думал, что ваять легко,
И только мрамор лишь достоин передать
Всё то, что ты надумал в нём создать,
Но душу вкладывать - сомненье велико...

ОН:
Отколотив весь лишний мрамор
От совершенного творенья,
Пигмалион в восторге замер,
И рот раскрыл от удивленья.
Чтоб оживили мёртвый камень,
Его обточенный руками,
Молился долго пред богами...
И скоро стал ходить с рогами.

ОНА:
Подумать лучше бы мозгами,
Пред тем, как мрамор отсекать,
Молясь в слезах перед богами,
Себе любимых создавать,

О том, что вдруг не нрав, а норов,
Смеясь, ей боги заложили,
И стало мало трёх заборов,
И верных псов, что сторожили

Красотку каменную эту -
А что с ней станется, когда,
Удрав к поэту по соседству,
Наставит скульптору рога?..

ОН:
Задача первая искусства -
Нам просвещать и ум и чувства.
Но перед женской красотой
Башка становится пустой -

Ведь вы же ангелам подобны.
Мужчины думать неспособны,
Когда их чувство захлестнёт.
В мозгах и мысли не блеснёт,

Когда в груди горит желанье.
Как вол, ведомый на закланье,
Как лещ на острие крючка -
Таков удел у мужичка.

ОНА:
Вас можно только пожалеть:
Жить без мозгов совсем не сладко,
Коль не желаете взрослеть
И на игрушки слишком падки.

Вам подавай лишь шоколад -
Он вам заменит остальное,
Но начинается разлад,
Когда начнётся возрастное...

И жар в груди ещё горит,
И острие крючка так манит…
Но у вола уже гастрит
И катаракта взор туманит…

Уж не до ангелов тогда -
Найти бы добрую сиделку,
Чтоб не заставила нужда
Попасть с маразмом в богаделку...

ОН:   
Любовь, как солнце - изливает свет
На всякий освещаемый предмет,
И всеми красками он сразу расцветает.
Но свет исчезнет - сразу чёрным станет.

ОНА:   
Возможно, нужно всё-же самому
Дарить так много света и тепла,
Чтобы давать созданью своему
Ожить, влюбиться и обнять тебя...

ОН:   
Скорей всего - другого не дано,
Лишь это нам судьбою суждено.
Не жди наград, любимого любя,
И, может быть, полюбит он тебя...

ОНА:   
Итак, ответим мы Роллану:
Разочарован он не зря,
Коль хочешь ты узреть нирвану,
Начни, пожалуйста, с себя!