Баллада о перестройке в Советской армии. 87 г

Стала наша жизнь идти быстрее прежнего,
Критикуем всех, от Сталина, до Брежнева.
День и ночь, лишь только тем и занимаемся,
Что перестраиваемся и ускоряемся.
Уничтожим все застойные явления,
Это Вам, не то, что до Постановления.
В раз понизим годовое потребление
Водки, вин и самогонного варения!
Кто во что горазд, по всей стране стараются,
Кто-то, что-то, где-от, как-то – получается.
И наступят скоро дни благословенные,
Ну, а как же мы, товарищи военные?
Поступь гордая, энергия кипучая.
Это армия Советская могучая.
Многим головы и ребра посчитавшая,
И фашистскую хребетину сломавшая.
Но успехи подошли к черте критической,
В боевой, ну и, конечно, в политической.
Заграница вся над нами потешается,
Немец днем у Мавзолея приземляется!
Ну, как дошли мы до такого положения,
Вызывающего острое волнение.
Сверху донизу имеет каждый мнение,
А дело стало за конкретным претворением.
Но вместо этого кричим до посинения,
Что перестройка, мол, у нас и ускорение.
Но не можем увязать мы два понятия:
Подчинение приказу с демократией.
В целом критика начальства разрешается,
Только что из нее после получается,
В Белоруси правду высказал, не более.
И служу теперь я в солнечной Монголии!
А возьмите молодое пополнение,
Свет увидевшее до Постановления.
Стали люди с перепоя бракоделами,
И дебилов миллионами наделали.
А которые нормальными рождаются,
Сразу же в токсикоманов превращаются.
Воспитание и плюс образование,
В сумме дали нам проблемы наркомании.
Ну а так, как нам война еще икается,
Очень грустная картина получается.
Наша армия сержантами, солдатами,
Пополняется на треть дегенератами.
А отсюда и проблема очень сложная,
Для решения почти-что невозможная.
Ведь нужны большие очень изменения,
Чтоб изжить неуставные отношения.
Ну а пока солдаты наши развлекаются,
Бьются челюсти и почки опускаются,
По закону это, вроде бы, карается,
Но преступность по процентам повышается.
А за это ведь и с должности снимаются,
Рост подали, значит, мер не принимается,
И начальники за голову хватаются,
И над крайними расправы начинаются.
Но в итоге, распрекрасно все решается,
Волки сыты, овцы целы – получается.
И взыскания со временем снимаются,
А внизу, как били, так и продолжается.
Аль вот военная система обучения,
Поргрессивная во многих отношениях,
Докатилась до такого положения,
Что в ней остались лишь застойные явления.
Ну, вот в учебке подготовка капитальная,
И на дворника, почти универсальная.
Нету навыков в стрельбе и по вождению,
Но большие – по дорожному метению.
И в войска специалисты выпускаются,
Ведь не просто так, а классными считаются,
Этот класс они моментом обнаружили
На выносливом советском на оружии.
Начинается по-новому учение,
Нервотрепка и кошмарные мучения.
В ход идут и кулаки, и выражения.
Так проходят все и стрельбы и вождения.
Но, как только приезжает поверяющий,
Мы успех всегда покажем впечатляющий.
И оценка положительная ставится,
И вообще, боеготовность наша славится!
А в штабах и политорганах сидящие,
Эту липу выдают за настоящее.
Ждут ее в Москве начальники высокие,
Очень древние, от армии далекие.
Их работа – нам грозить в приказах карами,
А живется им не плохо и по-старому.
Здесь не знают, что такое ускорение,
Сердцу вредны перегрузки и волнения!
Дали власть им, и они махают шашками,
Забросали нас различными бумажками.
Переводят целюлозную продукцию,
На один Приказ, еще по три Инструкции.
Ну, в общем, в армии, как в рыбе получается,
С головы ее гниенье начинается.
Но, пока-что, обошлись реформой разовой.
Соколова поменяли мы на Язова.
И теперь вокруг него все дело крутится.
Неизвестно, что из этого получится.
Как прожектор перестройки своей фарою,
Он, может, высветит, что мы живем по-старому.
Ну а пока-что лишь в войсках идет брожение,
Ожидается большое сокращение.
И налево, и направо все снимаются.
Это, вроде, перестройской называется!

ноябрь-декабрь 1987 г.