Байкал

Мир невелик. Всего лишь за два дня
добрался я из Лимы до Байкала.
Казалось, много нужно для меня,
но, оказалось, надо мне так мало -

огонь холодный рюмочками пить
под широту сибирского обеда
и просто-напросто с любым соседом
на русском языке поговорить.

Из круговерти жизнь сосущих дел,
от недосыпа, пустоты без друга,
из заведенного рутиной круга,
пусть на 3 дня, я вырваться сумел.

Я пью байкальский воздух, как вино
искристое, прохладное, хмельное,
глубины легких открываю вновь,
глубины чувств, почти забытых мною.

Завёртывает, словно в вату, мгла
кедровых малахитов диадемы,
ненужными становятся дела,
неважными становятся проблемы.

На солнце греясь, кварцевый песок
у самой кромки ледяного края
как пёс лохматый воду пьёт у ног -
я шерсть его сквозь пальцы пропускаю.

Уже май месяц, но корявый лёд
скрывает воду под резным навесом -
изломанным, изъеденным, белесым
из собою вслед меня зовёт.

Но лёд трещит, и вряд ли я дойду
к воде, чтоб в ней омыть лицо и душу.
Уж лучше я благоразумно струшу,
чем романтически пойду ко дну.

Ведь, право дело, я же не Вампилов.
Судьбу, как он, с Байкалом не свяжу.
От края Баргузин толкает в спину -
всем тем, что есть, пока я дорожу.

В распахнутую словно от толчка
дверь взгляда входит синяя безбрежность -
и вот по обе стороны зрачка
собой всё заполняет безмятежность.

Подходит время уезжать уже,
но нет причины для печали вздора -
останется навек в моей душе
пространство для байкальского простора.

Автобус тронулся - и вот Байкал
как бриг, сходящий на воду со стапель,
поплыл, исчез и в то же время стал
на карте сердца изумрудной каплей.