Песнь о медведице

Водила Большая Медведица своих милых детушек. Кормила их, учила их, лелеяла.  И было их великое множество.
     Но напал на них страшный, лютый враг. Закрыла Медведица своих детушек, уберечь хотела от мук, от злой погибели. И зияли на теле ее раны отверстые. И земля напиталась, и реки наполнились кровью ее горячею. Но, закрывши собой, уберечь, спасти не смогла она. И тогда возъярилось сердце ее доброе, светлое, душа нежная материнская преисполнилась черной горечью. Поднялась она да во весь исполинский рост и пошла на врага незваного. И ломала его, и крушила его, и бежал он в злобном смятении, на пути своем все сметаючи. Позади оставляя пожарища, уносил в свое логово голову. Но и там настигла его кара неминучая. А и было тому много лет назад.
     Затянулись с той поры раны язвами. Копошатся в них черви жирные, копошатся, растут, горячей кровью питаются. А и изболелась душа материнская утратами. Полегли сыны ее славные, сыны старшие сложили головы. А и сложили они буйны головы, чтоб была их матушка вольною, чтоб росли и крепли на приволье, на солнышке их братишки, сестрицы малые, словно сосенки в молодом бору. А и те, что избежали погибели, не доевши, не доспавши, из последних сил поднимали истерзанную свою матушку, выхаживали ее, злые раны зализывали. Да и в том только счастье свое и мыслили.
     Но, да и были те, что за спинами их схоронилися, те, что славою их прикрывалися. На морды безликие личины чужие напяливши, а и стали кормиться они падалью, мертвечинкой горячей сытиться. Стали сильными, стали хитрыми, да и братьев своих старших, братьев доблестных, что полегли живота не жалеючи, стали тайно мнить они глупыми, а и глупыми, неразумными.

     ... Вот и грезится старой Медведице, будто душат ее злые вороги. И пытается мать, как в былые дни, защитить своих милых детушек, заслонить их своими ранами, а и за много лет не зажившими... А того не ведает, горемычная, что и душат то ее сыны ее собственные. Сыны сытые да холеные, братской кровью, материнским мясом, что хлебом, вскормленные. Душат, да шкуру сдирают ветхую, благо так велика она, что промеж страшных дыр а и найдется и шерсти клок!

     Да неужто же оскудела кровь богатырская?! Оскудела вся?! Вся повыродилась?!
     Да неужто же столько чистых сердец, столько честных голов зря положено?!
     На забаву уже ль безликому оборотню? На поживу ли злому стервятнику?!
                Да неужто же?!    Да и где ответ?