Фантики

Когда меня спрашивают о местном литературном процессе, я пытаюсь вспомнить какой-то колёр локаль. Конечно, есть Жадан, но одного Жадана вроде бы мало, горы лучше видны издали, потому искусством пахнет живой миндаль, легкий способ бросить курить, начать писать верлибры и жить сначала.  Когда меня спрашивают о местном литературном процессе, есть Света и Покальчук, и вместе с Жаданом их уже вроде бы и хватает, кормишь литературу из этих недетских рук, дом из пломбира съежится и растает, потому его лучше построить и тут же съесть, нет на тебя какого-нибудь Растрелли,  странная нота парижская – всё это где-то есть, можно податься в обходчики-менестрели, вот никому не нужная в бродскости без потерь старая искренность, малая форма страха, пять тысяч знаков не наработал, живи и верь, маленький зверь без кротости и размаха. Когда меня спрашивают о местном литературном процессе, его влияньи на быт и отличии в качестве микрофлоры, хочется всё забыть, потому что смыт пеной морской, придаточность и просторы. Жадная до всего, чего еще в мире нет, опустошенность до разбивки материала, что-то должно светиться на этот свет, что-то, чему рассказывать не пристало.