Пейзажи

В табакерке дымится город, в табакерке висит завеса, от многих знаний многая боль головная, повышенное blood pressure, гости съезжались на ярмарку, литература не вычленяется из процесса, заходит Лесин, ремарка в сторону – там же, те же. Тонкий, как три сестры, обесцвеченный формалином, сидеть на тумбе наученный, пристыженный малокровьем, никогда не получишь премию, нечего выбить клином, выше только газетные полосы, в мире своем воловьем слушает музыку революции (радиоточка лжет) поэтический гений Наденька, раскачивает стаканы, в стаканах гремит «Колокольчик», но на поверку йод, и ничего не течет из открытой раны. Поэтический гений Наденька выращивает левкой, поливает его, окучивает примерно, приводит цитаты из классиков, воля, вина, покой, но на поверку что-нибудь из Жюль Верна. Городок в табакерке живет же как-то, воспроизводится и горчит, направляет финансовые потоки и губительные миазмы, поэтический гений Наденька пишет на книгах «чит», и кормит хорька, извлеченного днем из Клязьмы. Слушай, сестрица Аленушка, все книги мои – плотва, некогда мне рефлексировать по поводу их уценки, былое бездушное, разве я здесь жива, ставлю вам оперы и водевили-сценки, вот хороший поэт – написал три строчки за год, гости съезжались и кто-то тебя убьет, по старшинству и в силу любви главенства. Это свобода выбора, выбирай любого из них, протяни ему руку помощи и безопасность бритвы, о втором пришествии я узнаю из книг, но сюжет избит, и наверное зря покупали “Veet” вы.