родина

Когда-то, кто-то жил мечтой,
Кому-то в чем-то признавался.
Он жил мечтой, и спал с мечтой,
Но вот однажды он сорвался.
Кому? Зачем он обещал?
Он понял, врядли смысл в этом.
Он жил всегда своей мечтой,
Для всех неведомым секретом.
Обыденная блажь в душе,
Ни чем не порченная странность.
Он жил как жил страдал любил,
Но в голове своя туманность.
Окутан странностью своей,
Но облаченной цепью власти.
Всем тем что видит по утру,
и дрожь в его руках от страсти.
Он парень, сколько в этом слове,
Кому-то слаб, он так никто.
Но радость не в судьбы улове,
А в том кто рядом, рядом кто?
Никто не знал что он философ,
Никто не знал что он беглец.
Все знали то, что он не глупый,
К тому же даже не наглец.
Не то, что б был он непослушен,
Не то, что бы послушен был.
Он никогда не сомневался,
Лишь потому, что он любил.
Любил лишь то, что есть сейчас,
Доступное его рукам, возможно.
Ведь всё, чем мысли глубоки,
Порой бывает слишком ложно.
Бездонным  омутом взошло,
В невидном, мрачном небе солнце.
А может вовсе и не мрак,
Февраль укрылся за оконцем.
Зима, февраль всегда печален,
Для тех кто хочет видеть свет.
Для тех кто хочет жить надеждой,
В желании получить ответ.
Но не всегда созвучны мысли,
С обычной фразой посмотри.
А что тогда, а что же делать?
Ведь ты не сдержишь что внутри.
Но это все обычный смех,
И эти мысли движут мною.
И никогда я не терял,
А все что делал, с головою.
Я делал на два шага в даль,
Я знаю то, кем завтра буду.
Но жалко делаю всё так,
Что врядли это позабуду.
Я не смогу забыть о том,
Что каждый шаг, приносит рану.
Что порождаю сам в себе,
Ведя к верженному вулкану.
Чем дальше я, тем меньше страх.
Боязнь привычной мне обиды,
у всех у нас свои мечты,
стереотипов жизни виды.
Чем дольше я живу на свете,
Тем больше вижу хлипкость слов.
Что порождают на планете,
Десятки тысяч жутких снов.
Ведь миллиарды спать ложатся,
С печальной мыслью как же быть.
Ведь денег нет на то что хочет,
Но не стремится позабыть.
Не снятся нам уже сады,
Не снятся реки и озера.
Нам снятся золото и влать,
А взгляд подобен взгляду вора.
Подумать даже тяжело,
Что лет так тысячу обратно.
Другая жизнь у нас была,
Которой не вернешь обратно.
Что жили люди, дикари.
Хотя кто мы сейчас по сути,
У нас и стада даже нет.
Мы все подверженные мути.
Что золото сразило англов,
Что мы разрушили завет.
Мы получили лишь вопросы,
И жаль на них ответа нет.
Не нужен нам вопрос что дальше,
Нам важно только то что есть.
Стереть хотели мы обиды,
Но не хотим стирая месть.
Мы живы только лишь наследьем.
Наследие- то есть НАСЛЕДИЛ.
Нам протоптал отец дорогу,
И мы ползем, что есть в нас сил.
Когда-то Моцарт был рожден,
Он разве был бы музыкантом.
Роди его таким как нас,
Он был бы тем же интригантом.
Его отец подвластным был,
Был страсти музыки подвластным.
В делах был вовсе не в удел,
И от того он был несчастным.
А что же видел Амадей,
Печаль души своей отчины.
В которой боль всё ту же нес,
Не дорисованной картины.
И разве мог он выбирать,
Что лучше будет? Чем заняться?
Он не такой как мы сейчас,
Ему никто не дал рождаться.
Я помню было мне лет семь,
И мы с друзьями глупо может.
Собрались музыке отдать,
Все то что нас сейчас тревожит.
Прослушав нас, я лучшим был,
Но так судьба благоволила.
Мне отказали мать с отцом,
Возможно так и лучше было.
Ведь мы привыкли принимать,
Лишь только то, что миру модно.
За идеалы принимать,
Всё то что для других угодно.
Сказал один, за ним другой,
В угоду не понятной страсти.
Не думав даже, не гадал,
Но подвергал себя же власти.
В оковы руки добровольно,
Ты просто напросто дарил.
Когда же понял, стало поздно,
Сопротивляться нет уж сил.
Сопротивляться ты не смог,
Но только это видят дети.
И молча терпят наш удел,
Удары нашей мокрой плети.
Чем дальше в лес, тем больше дров.
Тем сани бросить нам обидней.
Ты до последнего хотел,
Быть круче, в чем то быть солидней.
Пойми, придуман принцип цепи,
А дали нам одно звено.
И с каждым днем к вот этой цепи,
Нам вяжут только глупо но.
Как  можно ввязываться в спор,
Который ты не понимаешь.
Ты начинаешь ту игру,
В которой точно поиграешь.
Ты создавал свой мир во лжи,
Которую не ты измерил.
Он создавал капкан любви,
А ты наивно, но поверил.
Ты сознавал свою мечту,
Свой бизнес, вроде бы начало.
Но жаль не видел в нем подвох,
Желанья оказалось мало.
Молчу про связи, про тиски,
Ведь нас давили что есть силы.
Они сыграли лучше всех,
Всадив нам всем под сердце вилы.
Экономическая ложь,
Игра на фоне государства.
Все вроде как и не причем,
Но возродив слепое царство.
Вот бизнес был его не стало,
Для них игра, тебе конец.
Ведь не начнешь же ты сначала,
Другой и вовсе уж беглец.
Вам дали волю в мерках правил,
Вам дали жизнь на поводке.
И будто показали слабость,
Кнута пред пряником в руке.
Мы будто бы и не в обиде,
Как будто так оно и есть.
Хотели сами, вот имеем,
Но где же ваша гордость, честь?
Нам говорят, что так и нужно.
Нам говорят не избежать.
А вы уже привыкли к мысли,
Что все ровно всем наплевать.
За восемнадцать лет правления,
Нас учат только лишь терпеть.
Они повязаны в цепочке,
С одним желаньем нас иметь.
И дело даже не в желании,
Карман себе обогатить.
Такое есть во всех, во многих,
Но в них желанье разорить.
А это разное понятие,
Желанье быть и погубить.
Ведь в них давно нет сострадания,
И нет желания любить.
Они не просто возрождают,
Свои не мыслимые сны.
Они забрали власть над нами
И мы им больше не нужны.
Вы скажете что я не знаю,
Того о чем сейчас пишу.
Возможно так, ведь все быть может,
Но я для вас сейчас дышу.
Бросок две тысячи второго,
Подорожание квартир.
Ну разве это не чудесно,
И с вами мы не глупый тир.
Уснул я вечером с надеждой,
Что завтра будет новый дом.
А утром на тебе, проснулся,
И вдруг уснул, но вечным сном.
Всю жизнь копил, всю жизнь старался,
Продал в надежде доплатить.
А утром просто растерялся,
Не зная как же дальше быть.
В нормальных странах нет такого,
Нельзя ломать судьбу других.
Тем более так презренно, мерзко.
В истории искать таких.
На сколько я могу понять,
Все то что делается скрытно.
Никто не осветил в народ,
Скажу вам, это любопытно.
Ну ладно, это мы стерпели,
Сколь горько, слезно не кляли.
Мы по другому не умели,
Точнее просто не могли.
Кого-то это не коснулось,
Кому-то вовсе наплевать.
Но так иначе мы стерпели,
Ведь не учить нас привыкать.
Прошло шесть лет, не долгий срок.
А жизнь нас ничему не учит.
Мы на майдане отстоим,
Все то что нас потом замучит.
Экономический капкан,
В четыре года как проверка.
За нашу слепоту и страх,
Такая наша в этом мерка.
Валюта наша так сильна.
Но жаль крепленая не златом.
Она сильна пока есть мы,
Рабочего крепленым матом.
Держалась только на других,
Кто наши вещи покупает.
А кто, за сколько и когда,
История увы скрывает.
Мы внешне вроде на плаву,
Но только цены дорожают.
В два раза цены возросли,
А почему не объясняют.
Растет, и бог с ним, пусть растет,
Народ и не такое видел.
Конечно власть он не любил,
Но только врядли ненавидел.
Но только есть один вопрос,
Ведь курс валют был неизменный.
Напоминает чем-то штиль,
Собою необыкновенный.
Могу развеять все догадкой,
Казалось всем для нас живут.
Что держат курс для нас стабильно.
Но этим вяжут нам хомут.
Всем бизнесменам курс на руку,
И на заводах это честь.
Завод работает за гривны,
А продает за то что есть.
А есть на рынке мировом лишь доллар,
И там кручу я как хочу.
Зарплату выдам я в копейках,
Ну а себя озолочу.
И вот беда увы случилась,
Не нужен странам наш товар.
А мы от этого зависим,
Какой немыслимый кошмар.
Валюта наша дешевела,
А курс держали мы во вред.
На первый взгляд все так и было,
Но только это полный бред.
Страна ведь больше вывозила,
Возможно больше чем ввезла.
Удешевили труд в копейку,
Родив в народе кучу зла.
И вот мы под шумок, под кризис,
От невозможности сдержать.
Вернем печальный курс на место,
Но нам на вас не наплевать.
"Не только нам сейчас тоскливо,
По миру бродит этот крах".
Какие твари эти звери,
Скользит сейчас в моих губах.
Все цены дорожали в двое,
И говорят нам не плевать.
Зарплаты лишь стоят на месте,
Вопрос. Чего нам ожидать?
А я осмелюсь вам сказать,
Подскочат цены снова вдвое.
А вам всё так же наплевать!
Но только живы в волчьем вое.
Мы можем сделать скидку на случайность.
Возможно я перемудрил.
но месяц той игры с валютой,
я до сих пор не позабыл.
Ну знал нац. банк что неизбежно,
Придется доллар поднимать.
Зачем же курс тогда снижали,
Кредит валютный раздавать?
Скупив валюту у народа,
Кредит валютный провели.
А через месяц, курс в два раза,
Всю Украину развели.
Сейчас же не квартирный кризис,
Сейчас намного красивей.
Они с вот этим вот поступком,
Убили сразу трех зверей.
Они срубили лихо денег,
Загнав свою страну в долги.
Обули средний, мелкий бизнес,
В свои тугие сапоги.
Тем самым счистили с дороги,
Всех тех кто раньше им мешал.
Кто мог разрушить все их планы,
Или удачно их ломал.
Причем все это супер честно,
Зачем кого-то им душить.
Они себя укоренили,
А ты попробуй здесь прожить.