О художественной кастрации лимериков

Бессмыслица по мнению многих литературоведов является необходимым атрибутом содержания лимериков. На этот взгляд повлиял, несомненно, Эдвард Лир, который считается родоначальником жанра. В самом деле, к сюжетам про старичков, у одного из которых в бороде гнездятся птицы, а другой бегает вверх и вниз по холму в бабушкином плаще, более подходящий термин, чем чепуха (по английски -  nonsense), подобрать трудно. Лир, конечно, преуспел в сочинении чепухи; судя по количеству написанных им стишков, у него был несомненный талант.

Однако последующие сочинители лимериков упорно отклоняются от генеральной линии нонсенса. Уже Киплинг "скатывается" на такой вот уровень:

Улыбались три смелых девицы
На спине у бенгальской тигрицы.
Теперь же все три - у тигрицы внутри,
А улыбка - на морде тигрицы.

По сравнению с Лиром чепухой это уже не назовёшь (в отличие от перевода в оригинале формальные лимерические требования у Киплинга идеально соблюдаются, то есть разница с Лиром прослеживается только в смысле).

И на Стихире авторов, выбивающихся из тесных канонов нонсенса, предостаточно. Лишь только я набрал в Яндексе ключевое слово "лимерики", как сразу выловил стихи о больнице в Муходранске - довольно остроумные пятистишия из жизни врачей. Не менее интересны работы других авторов: профессиональные циклы, переделка русских частушек в лимерики и т.п. Вот их идеальное определение (В.Гурвич):

  Краток лимерик - тем и хорош,
  На щекотку немного похож.
  Жаль, смешные обычно
  Весьма неприличны.
  От приличных - со скуки помрёшь.
               
Но мне почти не удалось найти авторов, которые свято бы соблюдали манеру Лира - обязательное наличие отсутствия смысла и злости, хотя отдельные пятистишия в подобном ключе время от времени и проскальзывают.

Лишь на одном из сайтов я столкнулся с автором, который задался целью перечислить в лимериках все населённые пункты Израиля. С этой задачей он справился успешно, только вот прочитать их у меня хватило терпения штук десять, не более: литературный подвиг обернулся элементарным рифмоплётством и упражнениями в кретинизме.

В том, что я написал выше, ничего нового нет. Исследователи давно подметили, что лимерики разделились на две категории: на тех, для кого главное форма, и тех, кто предпочитает форме содержание. Авторы из первой категории (подобно выше упомянотому автору об израильских поселениях) свято соблюдают методы Лира - в первой строке называют героя и его местожительство, во второй - событие, в третьей и четвертой - причины или последствия события, последнюю строят так, чтобы в ней повторялся конец первой, кроме этих есть и другие правила (так, на английском они должны начинаться с "there is" - "жил-был"). Естественно, смысл в большинстве таких творений ровно такой же, как у Эдварда Лира, по большей части из-за того, что его (смысл) в такие жёсткие рамки стихостроения очень тяжело втиснуть, хотя здесь есть, конечно, и элемент подражательства нонсенсной канве своего кумира. Порой эти два направления начинают между собой конфликтовать - в частности, на конкурсах, когда организаторы бракуют действительно остроумные стихи в пользу правильно смонтированных, но туповатых. В общем-то увлечение формой в лимериках напоминает коллекционирование камешков из желчных пузырей: экстравагантно, но экстравагантность - единственная ценность.

В принципе, в России лимерики второго направления, которое большинство российских авторов предпочитают, весьма напоминают частушки. Конечно, в частушках нередко используются крайне фантастические и абсурдные ситуации вроде мужика, демонстрирующего привязанный к половым органам топор. Но абсурд в частушке создаётся не ради самого абсурда. Вряд ли кто станет возражать против того, что главная цель этого народного жанра - шокировать публику, бросить вызов общественной морали; такая вот своеобразная удаль молодецкая (ну и плюс сюжет, вызывающий интерес, естественно).

Между прочим, содержится ли нонсенс в традиционной английской поэзии - вопрос неоднозначный. Разберём стихи из английской поэзии - детские стишки, считающиеся народными (например, "Сказки матушки Гусыни"). С детства подобные произведения вызывали у меня необычные впечатления: при странности (абсурдности) сюжета в них порой проскальзовала какая-то нарочитая и при этом абсурдная жестокость (типа "Робин-Бобин Барабек"). Мне, воспитанному на доброй и умной советской литературе, всё это казалось хотя и забавным, но каким-то непродуманным и второсортным, незаслуживающим особого внимания.

Со временем я узнал, что на самом деле в иных таких глуповатых стишках скрыт второй смысл, основанный, как правило, на каких-то давних исторических событиях. Для наглядности приведу несколько примеров.
Так, стишок из "Матушки Гусыни":

О, Мэри, Мэри, ты очень упряма.
Скажи, как растет твой сад?
– Из серебра колокольчики дивные
И милые девушки в ряд!

Здесь речь идёт о шотландской королеве Марии Стюарт, которую Елизавета I заточила в Шеффилдском замке, при этом не лишив её королевского комфорта. Там Мария упрямо продолжала интриговать, в результате чего поплатилась головой.

Знаменитый "Мост наш скоро упадёт" ("London Bridge is falling down" - буквально "Лондонский мост падает вниз"). Опять же на первый взгляд глупая детская песенка-потешка, в ходе которой некий разрушающийся мост пытаются как-то укрепить различными строительными материалами, но ничего не получается: глина и дерево вымываются, кирпичи и раствор не стоят, чугун и сталь гнутся, серебро и золото разворовываются, а сторож, поставленный следить за расхитителями, спит на посту. На самом деле песенка имеет в виду реально некогда существовавший лондонский мост, воздвигнутый чуть ли не в римскую ли эпоху; в средневековье он оброс гостиницами, торговыми рядами и водяными мельницами, в общем, являлся настоящим населённым пунктом. В новое время мост начал разрушаться; его пробовали отремонтировать, из этого ничего не вышло. В девятнадцатом веке его снесли (по-моему, перед этим он горел). В свете сказанного содержание песенки становится весьма актуальным (душу российского читателя должны особенно трогать строки о золоте, серебре и стороже - просто с нашего времени скопировано).

Шалтай-Болтай (Humpty Dumpty) — в реальности пушка, стоявшая на крепостной стене в Колчестере. Во время Великой Английской революции при осаде города ядро угодило в башню и пушка слетела на землю.

Вот ещё один стишок, на который я наткнулся собирая материалы для "Чёрной смерти" (дан дословный перевод):

На шее венки из роз,
Букетиков полные карманы.
Апчхи - апчхи!
Все падают на землю.

Эта "абракадабра" - описание типичной ситуации во времена средневековой эпидемии чумы: чтобы заглушить запах тления, исходящий от валяющихся на улицах многочисленных трупов, люди носили на шее и в карманах душистые цветы.

Пример из английского блатняка:

Пятнадцать человек на сундук мертвеца,
Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Тут Стивенсон поминает мятеж, вспыхнувший на корабле пирата Эдварда Тича по прозвищу Чёрная Борода. Бунт был подавлен, а пятнадцать активистов были высажены на остров с названием Сундук Мертвеца; каждому из наказанных была оставлена бутылка рома. (Существуют и другие трактовки песни, но также вполне вменяемые).

Выходит, английская поэзия на самом деле не так уж и абсурдна - это зачастую своеобразные загадки в основном на исторические темы.
Естественно, они могут быть ясны и понятны лишь самим англичанам (и то лишь тем, кто интересуется отечественной историей). Может быть, во многих из них и присутствует абсурд ради абсурда, но вот теперь читая, как Робин-Бобин методично пожирает своих соседей, становится жутковато - не стоит ли за этим балаганным персонажем настоящий серийный маньяк-убийца? Я не исключу и такую ситуацию, в которой за распространение "Жил на свете человек - скрюченные ножки" вполне могли дать приглашение на танцы в воздухе (если там идёт речь об очень важной персоне того времени).

Но вернёмся к лимерикам Эдварда Лира.
Некоторые литературоведы выделяют такие характерные черты английского юмора:
1) широкий контекст, дающий возможность различных толкований;
2) парадоксальность – игра со словами, где смысл «выворачивается», переворачивается и мгновенно снова возвращается на место;
3) способность видеть абсурд жизни и улыбаться ему;
4) сквозной характер – юмор переливается из одной формы в другую: то мягкая ирония, то тонкий намек, то грусть или многозначительное умолчание, то резкий поворот.
Лир, конечно, под такие критерии вполне подпадает, но обтекаемость и невразумительность формулировок данного определения позволяют подогнать под них любой юмор любого автора любой национальности.

Да и совсем не Лир является изобретателем лимериков, на что многие почему-то принципиально закрывают глаза. Он был всего лишь их популяризатором, только в новой интерпретации. А ведь ни для кого не секрет, что лимерики появились в Ирландии (а назывались они тогда на кельтский манер "лимрики"), и что народ пел их по праздникам на народных гуляньях, точно также, как у нас частушки. А критерии к ним в то время были несколько иные (вернее, более конкретные), а именно:
1) указание на определённый населенный пункт;
2) намек на реальное событие, которое случилось в этом населённом пункте;
3) обязательное наличие какой-либо непристойности.
Как видим, в своём исконном виде лимерики во втором пункте аналогичны двусмысленным английским стишкам, а в третьем - опять же русским частушкам, в целом получались этакие скабрёзные эпиграммы. Абсурду же ради абсурда места в них, похоже, не было. Надо сказать, что среди авторов второго (смыслового) направления лимериков в Англии чаще используется форма  весёлой (точнее, глумливой) реакции на из ряда вон выходящее событие, а в России - просто описание комичной (как правило, фантастической) ситуации в частушечном духе (если в застой и имелись талантливые частушки, написанные на злобу дня, то сейчас они встречаются редко и популярностью, в отличие от матерных, не пользуются; многочисленные куплеты перестроечной эпохи не в счёт как неприжившиеся). Вот и Набоков определил лимерики как «нечто вроде пятистрочной частушки весьма строгой формы» (типично русский взгляд).

Как бы там ни было, изначально ирландские лимерики были весьма далеки по своей сути от свойств, которые им стали приписывать позднее. Получается, своим пером Эдвард Лир не только представил этот жанр на обозрение широкой общественности, но при этом и виртуозно кастрировал народное творчество, оставив в нём лишь первый пункт о населённом пункте.

Этот приёмчик нередко встречается в литературе. Можно вспомнить скзку Шарля Перро "Спящая красавица", в которой заснувшую летаргическим сном принцессу будит прекрасный принц поцелуем. Но в более раннем варианте сказки, которую Перро, несомненно, сплагиировал, главную героиню в лесу обнаружил не принц (юноша), а король (уже женатый мужчина), и не целовал он её, а просто изнасиловал, воспользовавшись бессознательным состоянием жертвы. Принцесса же проснулась лишь спустя девять месяцев от родовых мук.

Перро, скорей всего, просто попытался адаптировать сказку для детей (а, вернее, для дам, весьма жеманных в то время). Лир стихи тоже вроде как бы писал для детей; но тогда и трактовать их надо как чисто детские произведения, а не проецировать на качества юмора, свойственные для всего английского населения. (Кстати, чистый нонсенс в детской литературе явление тоже довольно сомнительное).

С похожим на Перровский и Лировский видом "адаптации" я встречался в армии. Вот частушка из сборника армейской художественной самодеятельности 70-х годов:

Заслужили уваженье
Хоккеисты Спартака.
Футболисты, тем не менье,
Нас не радуют пока.

Очень смешно...

К большому сожалению, мои выводы остаются голословными и опираются только на высказывания некоторых литературоведов: мне не удалось найти тексты древних ирландских лимериков. Да даже если бы я и привёл их в качестве вещдоков, навряд ли мы смогли бы разобраться в том, на что намекали авторы. Я не сомневаюсь, что они были построены по аналогии с анекдотом 1986-го года: "Формула спирта - цэ два аш пять о аш, а формула водки - аш ****ь девять двадцать". Не зная динамики цен спиртных напитков того времени и основ органической химии, понять анекдот невозможно.

Однако, мне пришла в голову мысль написать несколько лимериков, соответствующих критериям именно народных лимриков докастратовского периода - используя реальные ситуации, но при этом подвергая их юмористической обработке в духе английского юмора при добавлении доли частушечной скабрёзности. Как было сказано выше, ничего новаторского в этом нет - это всего лишь иллюстрации к данной статье. Я специально взял в них за основу события, случившиеся в прошедшее десятилетие; большинство жителей России их за такой короткий срок не могли забыть - следовательно, наложенная на них маскировка должна получиться максимально прозрачной и читателям не придётся в напряжении ломать голову. Их можно прочитать здесь: http://www.stihi.ru/2010/03/13/1638