Черный бубен дикий бубен...

Черный бубен – дикий бубен,
Руки черного шамана,
Среди болей, среди будней
Стать рябины обветшала.

Здесь свои не прячут лица
От росы и от пощечин.
Грива черной кобылицы
Превратилась в гривы сосен.

Грянет песня монотонно
Хрипом старого тунгуса.
И ветров тугие звоны
В сердце ритмом отзовутся.

Черный бубен глади водной
Содрогается от пляски.
Жеребеночком голодным
Ветер в небе ищет ласки.

И не верит, и боится,
Что из вымени созвездий
Вороная кобылица
Напоить другого грезит.

Он придет на смену ветру
Серебристым отраженьем.
И поэмы, как кометы,
Станут ветру возраженьем.

Черный бубен – дикий бубен,
Пелена туманов ранних.
Степь ночная не забудет
Пляски старого шамана.

Пепел времени и страсти
Подчинится силе ветра.
Черных рук сухие пальцы
Превратятся в нити веток.

Обветшалая рябина,
Чьей ты кровью напиталась?
Золотая пуповина
От луны в воде осталась.

Черный бубен жаждет ритма.
Он неистов, он встревожен.
Как огни пожаров Рима,
Звезды жгут его безбожье.

Узнаю я в черном старце
Не рябины стать тугую,
А себя, что в ночь умчался
Добывать судьбу другую.

Отрешенные созвездья
Воспылали новой кровью.
Тот, кто словом жил и грезил,
Стал угрюм и малословен,

Впал в язычество и трансы,
Иссушил себя тревогой,
Растворился в общей массе
Чередой ночей убогих.

И остались у рябины
Диких ягод цвет и жженье.
Ночь дошла до половины
Черным страхом очищенья.

Черный бубен – дикий бубен…
Но душа уже встречала
Среди болей, среди будней
Постязычество Байкала.

И, конечно, это странно.
Это даже невозможно:
Звукам набожным органа
Ветер учится тревожный.

Но бывает и не редко,
Когда ночь приходит к людям,
Той рябины хлещут ветки
По окошку, словно в бубен.

И опять чернеют воды,
И опять чернеют лица,
И опять под небосводом
Ветер ищет кобылицу.