Санта-Мария

О, Санта-Мария деревянных трущоб,
с акварельной улыбкой, вызывающей ужас,
вчера мне сказали, что живы еще,
но стоят под прицелом серьезнейших ружей
старый Оле-Лукойе в бетонной воде
и улыбчивый Леннон под взорванным солнцем.

Ты в подвальном дворце накрываешь столы
на полсотни персон и двух-трех привидений.
Прокопченные стены, зеленый балык
и зернистой икры прошлогодние тени.
Старый Оле-Лукойе стучит в барабан
и улыбчивый Леннон не смотрит на небо.

Добрый дядя Портвейн не берет на испуг,
он услужлив и действует тихою сапой.
Ты танцуешь одна вальс натруженных рук,
восхищенные гости сморкаются на пол.
Старый Оле-Лукойе гремит в барабан
и улыбчивый Леннон молчит свою песню.

Привидения в черном с глазами калек
затевают умело содом и гоморру.
В твоей маленькой комнате падает снег
и заплакали дети в конце коридора.
Старый Оле-Лукойе порвал барабан
и улыбчивый Леннон сжал зубы до боли.

Скрипки полумелодий играют навзрыд,
оттеняя движения в прокуренном гетто.
В переливах зеркал запах тонущих рыб,
смысл непонятых слов чуть касается света.
Старый Оле-Лукойе не придет никогда
и улыбчивый Леннон не скажет ни слова.

О, Санта-Мария ...

1980 г.