О тебе, о комнате и о маме

Я  стояла  у  окна,  подперев  плечом  откос,  и  делилась  своим  возмущением  с  миром.  Мир,  по  -  видимому,  был  непротив.  Я  произносила  слова  в  голубое  небо  и  не  слышала  их  звона  о  стекло.  А  ещё  я  не  видела  своего  отражения.  Наверное,  окно  было  слишком  чистым.  Или  реклама  всё  -  таки  не  врёт?..  Возможно,  просто  в  жизни  некоторым  везёт  больше,  чем  другим.

"Это  только  глупым  и  бесчувственным  может  показаться,  что  наша  с  тобой  комната  пуста.  Даже  нечестно  так  думать!"

Я  обернулась  и  обвела  наше  с  тобой  пристанище  глазами  моей  мамы.  "Да,  -  пронеслось  у  меня  в  голове,  -  действительно,  как  в  собачьей  будке!.."  Стоп!  Я  моргнула  и  даже  заулыбалась.  Как  реалистично  я  вдруг  почувствовала  присутствие  мамы,  услышала  её  голос,  увидела  её,  сложившую  на  груди  руки,  негодующую  красавицу,  какой  помню  её.  Такой  она  встречала  меня  на  пороге  тёмной,  пахнущей  добром,  кухни,  подсвеченная  сзади  светом  из  зала,  где  она  всегда  вяжет  бесконечный  шарф,  когда  я  пыталась  прокрасться,  опоздав,  после  свидания  с  тобой.  С  тобой...  Мы  ведь  оба  знали,  что  она  просто  не  переносит  непунктуальности,  но  стояли  каждый  вечер  под  моими  воротами  до  первой  звезды...  Разве  мы  в  чём  -  то  были  виноваты?
            
"Мам,  я  дома.  Тебе  не  идёт  сердиться!.."  -  виновато  улыбаясь,  я  обычно  расстёгивала  сандалии.  Улыбаясь  своим  мыслям  о  тебе...
            
Да,  я  умела  смотреть  на  мир  мамиными  глазами.  Но  мне  это  сразу  показалось  скучным.  С  детства  на  её  упреки  о  безответственности,  несамостоятельности  и  неспособности  кому  -  либо  помочь  (себе  в  том  числе)  я  грозно  отвечала  её  же  взглядом.
         
Так  и  сейчас  я  спорила  с  давно  остановившимися  часами  на  стене.
          
"Ну  почему  же  пуста?  Нет,  вы  только  вслушайтесь:  она  ведь  полна  мыслей!  Сколько  всего  было  в  этой  комнате...  И  слегка  серые  её  стены  впитали  в  себя  время..."
            
Однажды  нас  пытались  ограбить.  По  крайней  мере,  так  думаю  я.  Но,  согласитесь,  что  брать  в  квартире  у  студентов?  В  этом  месте  улыбнулся  и    на  другом  конце  провода  милиционер,  которому  мы,  спустя  время,  позвонили.  Повесив  трубку,  я  тоже  с  ним  согласилась,  оглянувшись:  брать  -  то  действительно  нечего.  Словари  да  отснятая  киноплёнка,  фотографии  и  пожелтевшие  от  времени  ноты...  Кто  же  тогда  это  был?
          
Нет,  она  не  серая.  Наши  стены  я  называю  "дымная  французская  весна":  они  слегка  шероховатые,  и  я  приписываю  это  свойство  венецианской  штукатурке,  а  Франция  для  меня  всегда  рядом  с  Венецией...    Наше  богатство  -  большое  окно,  из  которого  видна  дорога  на  вокзал  и  кусочек  пристани  слева,  а  ещё  -  небо.  Подоконник  обычно  служит  нам  столом.  Сложив  четыре  книги  вместе  -  получаем  стул.  А  ещё  моё  изобретение  -  газетные  шторки  на  манер  римских,  и  плетённые  коврики  из  косичек  старых  тканей  на  полу.  Ты  тогда  задержался  на  съёмках,  и  я  решила  чем  -  то  заняться.  А  тратить  волшебную  ночь  на  склонения  и  спряжения  -  неохота.  Куда  приятнее  делать  что  -  то  своими  руками.  Для  тебя...  Для  нас.
            
Разве  мы  бедны?  Нет,  что  Вы!  У  нас  есть  "Галлюциногенный  тореро"  Сальвадора  Дали,  репродукция.  Но  нету  света.  В  коммунальной  службе  не  поверили  моим  голубым  глазам  и  уверениям,  что  мы  живём  в  заброшенном  помещении,  бывшем  квартирой  какого  -  то  проезжего  актёра.  Просто  тогда  эта  комната  оказалась  открытой...  Такой  она  осталась  и  по  сей  день.  Правда,  наверное,  актёру  верили  охотнее,  чем  мне.  Теперь  только  маленькая  лампочка  -  как  серёжка  под  потолком.  Да  и  зачем  мне  эти  мелочи!  А  тем  более  тебе.  У  нас  есть  любовь...  И  целый  коробок  спичек  от  старого  владельца  квартиры,  и  тарелка  с  фитильками.  А  ещё  -  большое  окно  и  луна.  Это  куда  важнее.
            
Историю  с  ограблением  все  наши  друзья  вспоминают  со  смехом.  Да,  их  у  нас  много.  И  каждый  хотя  бы  раз,  но  ночевал  у  нас,  в  нашей  комнате.  Наши  полы,  порой  забывая  о  своих  собственных  скрипучих  голосах,  помнят  голоса  наших  друзей.
            
Помнишь,  как  мы  однажды  всю  ночь  провели  во  дворе  на  скамейке,  потому  что  Ростик  попросил  помочь  с  жилплощадью?  Мы  грели  друг  другу  варежки  дыханием  и  пели  вполголоса  песни  на  понятном  только  нам  двоим  французском  диалекте.  Он  тогда  нашёл  себе  девушку  и,  едва  открывая  глаза,  с  трудом  ворочая  языком,  опершись  плечом  о  дверной  косяк,  уверял,  что  любит  её  до  безумия.  Только  безумие  было  каким  -  то  слегка  вялым.  Уверял  себя,  внушал  нам,  выписывая  рукой  со  шляпой  понятные  ему  одному  жесты,  которые  как  он  считал,  должны  были  подтверждать  его  слова,  окутывая  нас  чем  -  то,  на  подобие  гипнотического  транса.  От  транса  несло  вином  и  поздним  раскаянием!..
            
Утром  девушка,  конечно  же,  ушла.  Она  не  знала,  кто  этот  кудрявый,  скверно  пахнущий  юноша  рядом  с  ней.  И  где  она?..  Я  подошла  было  во  дворе  к  ней  поздороваться,  пригласить  приходить  к  нам  почаще,  но  она,  завидев  меня,  натянула  на  лицо  капюшон  и  прибавила  шагу.  Наверное,  она  просто  подумала,  что  она  одна  такая.  Но  Ростик  известный  герой  -  любовник.  И  несмотря  на  все  его  недостатки,  он  пишет  божественные  элегии,  когда  влюблён.  Ему  нужно  быть  таким.  ну,  или  хотя  бы  слегка  опьянённым.  Любовью...  Я  только  заметила,  что  девушка  щеголяла  в  туфлях.  А  январь  -  то  на  улице...  Ещё  и  каблук  по  пути  сломала,  застряв  решётке.  Хм,  бедняжка...
            
Моя  мама  к  нам  тоже  больше  не  приходит.  Увидев  дыру  в  полу,  под  зеркалом,  она  пришла  в  немой  ужас.  Сейчас  там  стоит  вазон,  в  которм  растут  разные  цветы.  Отражаясь  в  зеркале,  создаётся  иллюзия  окна  или  маленького  сада.  Признаюсь:  часто,  я  возвращаясь  с  лекций  домой,  порхаю  над  клумбой  у  дома,  в  поисках  семян.  Теперь  этой  дыры  не  видно  вовсе.  О  маме  нам  напоминает  лишь  шляпа,  которую  она  тогда  забыла,  спеша  быстрее  покинуть  "нашу  резиденцию".  А  ведь  она  и  не  носит  шляп.  Чем  руководствовалась  она,  надевая  её  в  тот  раз?  Может,  она  уже  заранее  догадывалась  о  чём  -  то?..  Это  загадка  для  нас.  Зато  память  о  маме  осталась.
            
Нет,    всё  -  таки  не  серая,  и  не  пустая.  В  этой  комнате  я  впервые  узнала...  Тебя.  Как  пахнет  твоя  голова,  каков  на  вкус  твой  поцелуй,  как  часто  и  шумно  ты  умеешь  дышать,  каким  громким,  оказается,  может  быть    мой  голос,  что  ты  говоришь,  когда...  Ах,  я  узнала,  что  засыпая,  ты  непременно  поджимаешь  левую  ногу,  а  правую  руку  -  наоборот:  выпрямляешь  на  манер  крыла.  Я  слышу  твоё  сердце  даже  с  правой  стороны.  Вероятно  потому,  что  в  твоей  груди  их  попросту  два.  И  моё,  и  твоё.  Наши...  Твоя  грудь  -  хранитель  этого  священного  стука,  вечности.
            
Мы  с  тобой  живем  меньше  месяца  вместе,  а  точнее  23  дня.  Ты  успел  привыкнуть  к  моим  исписанным  тетрадкам,  словарям,  стихам,  повсюду  разбросанным,  бесконечным  пятнам  синей  пасты  на  носу.  А  я  полюбила  твою  плёнку  с  запечатлёнными  моментами  прекрасного,  кассеты,  эскизы,  бесчисленных  друзей  со  стуком  бутылок  за  пазухой  и  в  круглых  очках,  с  просьбой  пустить  ночевать  "последний  раз"...  Люди,  зачем  вы  ссоритесь  с  любимыми?  Часто  мне  приходиться  спать  вокруг  вазона  из  -  за  таких  ссор.  Мы  с  тобой  в  восторге  от  жаренного  на  открытом  огне  хлеба,  томных  взглядом  и  гитары...
            
Да,  у  нас  есть  гитара.  По  утрам  она  купается  в  солнечном  свете.  Она  стоит  в  углу,  рядом  со  старым  комодом,  заставленным  бутылками  разной  формы  и  размера,  цвета  и  происхождения.  Я  их  расписываю.  Солнце  спускается  по  грифу  вниз,  задерживая  свой  блеск  на  струнах.  А  что  происходит  тогда,  когда  мы  с  тобой  оба  в  университете?  Я  знаю:  она  начинает  звучать  сама  по  себе.  Часто  приходя  домой  первой,  я  заставала  обрывки  этой  звенящей  чистоты.  Это  не  тишина,  это  -  любовь.
            
Я  знаю  тебя  всю  жизнь:  и  свою,  и  твою.  Можно  быть  сказочно  богатой  и  даже  не  догадываться  о  простых  вещах:  о  днях,  проходящих  мимо,  о  кострах,  о  звёздах...  Не  знать  самых  элементарных  вещей  о  жизни,  друг  о  друге,  о  закатах.  И  о  рассветах.  А  мы  знаем...
          
Ты  пришёл  сегодня  раньше  обычного.  И  один,  без  того  коварного  и  подлого  существа,  именуемого  тобой  громко  "Друг",  который  после  очередной  своей  бытовой  ссоры  и  коротания  ночи  у  нас  унёс  нашу  подушку  с  собой,  под  видом  своей!  Но  я  одинаково  рада...  Ты  подарил  мне  жёлтый  кленовый  лист.  Боже,  как  же  я  их  люблю!  Я  тебе  взамен  -  поцелуй.  Как  тепло  и  светло  быть  наедине  с  тобой.  Молчать...
          
Вот  и  сейчас,  лежа  рядом,  рука  в  руке,  прямо  посреди  комнаты  на  полу,  на  ковриках  их  косичек,  мы  разговариваем.  Молча...
            
Где  -  то  далеко  на  вокзале  гудит  поезд,  шумит  городское  движение.  Как  далеки  мы  от  всей  этой  суеты!..    Под  потолком  вьётся  одинокая  муха.  Мне  жаль  её:  она  одна.  Солнце  поселилось  на  кончике  твоего  носа...  Лень  пошевелить  даже  ресничкой.    Я  только  слышу,  как  стучат  два  наших  сердца  в  груди.  В  твоей  груди...