Он разум тешил байкой о пространстве...

*


Он разум тешил байкой о пространстве,
   поскольку опасался темноты,
   что в храмине в углу, вечерней,
   но более стеснялся пустоты
   в стране, где не имели земли
   в своём размахе тяги к измеренью,
   вернее в упрощенье постоянства.

Построил город на хребте холопа,
   и в то окно, что прорубил, Европа
   три века с изумленьем зрит
   на лапти на ногах кариатид.
Что поднялось, не опустив другое?
На тёмной вере варварская Троя
   замешена и потому стоит.

И ночью, разметав подушки,
   как пойманная рыба, через рот
   дышал дыханием болот.
Купцы, бояре, хлопы, воровьё –
   не выпущу! – поскольку всё моё.
Ум потеряет счёт подушный,
   когда историей стечёт.

"Он держит жезл в одной руке, другой
   сгибает, как тарелки, мир дугой.
В усах усмешка, что твоя гроза,
   рассеяны в далёкий день глаза.
Какой-нибудь потомок мой на -не
   взнесёт его на бронзовом коне,
   коли не разворуют медь в стране".

На дубе с потревоженной корой –
   глядела женщина – как распускались ветви, –
   глаза от солнца заслонив рукой.
Хлебая лаптем щи, жуя намедни,
   зевал Евгений, и скучал Лаврентий.
Снаряд, отпущенный рукою росса,
   рассек простор, осматривает космос.