Курортный романс

      
Прощается с девочкой мальчик, она, если любит – поймёт.
Играя огнями, вокзальчик отправки курьерского ждёт.
Чем ветер из Турции круче, тем толще у берега лёд.
Кольцо соломоново учит, что всё это - тоже пройдёт.

Но евпаторийский, не свитский, под вечнозеленой звездой,
Мерцает залив Каламитский – холодной и темной водой.
И чтобы сродниться с эпохой, твержу, как в бреду, как во сне:
Мне по фигу, по фигу, пофиг! И всё же, не по фигу мне…

Не ведая как, по-каковски я здесь говорю вкось и вкривь,
Но мне отпускает в киоске, похожая на Суламифь
Скучающая продавщица - помятый стаканчик, вино…
И что ещё может случиться, когда всё случилось давно?..

Вполне предсказуем финальчик, и вряд ли назад прилетит
Простившийся с девочкой мальчик. Она никогда не простит -
Пойдёт целоваться «со всяким», вокзал обходя стороной,
На пирс, где заржавленный бакен – качает в волнах головой.

Где яхта с огнем на бушприте  встречает гостей под «шансон».
Над городом тёмным – смотрите! – наполнилось небо свинцом.
И волны блестят нержавейкой, когда забегают под лёд,
И чайка печальной еврейкой  по кромке прибоя бредёт.

И весь в угасающих бликах, как некогда Русью Мамай,
Идёт, спотыкаясь на стыках, татаро-монгольский трамвай.
Он в сварочных швах многолетних и в краске, облезшей на треть.
Он в парк убывает, последний… И мне на него не успеть.

И путь рассчитав до минуты, составив решительный план,
По «самое некуда вдутый», домой семенит наркоман;
В значении равновеликом – мы схожи, как выдох и вдох:
Я в сеть выходящий под ником и жаждущий смены эпох (!),

И он - переполненный мукой и болью испытанной им, -
Как я притворяется сукой, но выбрал другой псевдоним.
И всё это: девочка, мальчик, и я с наркоманом во тьме,
И пирс, и заснувший вокзальчик, и всё, что не по фигу мне -

Скользя как по лезвию бритвы и перемещаясь впотьмах,
Как минимум -  стоит молитвы, с которою мы на устах
Тревожим порой Богоматерь под утро, когда синева
Над морем, как грязная скатерть, и в воздухе вязнут слова.
 
Пусть видит прибрежную сизость и морось на грешном лице.
И пусть это будет - как низость! Как страшная низость - в конце.