3. Стратегия и тактика заговорщиков. В. Б

                Третий раздел
                Стратегия и тактика
                заговорщиков
              А заговорщики, получив, от поэта, важную, для них, отсрочку от дуэли на две недели, повели, свою тайную подрывную деятельность против Пушкина, сразу по нескольким направлениям. Что уже выделяет нам – и выделяет уже весьма отчетливо! – что они действовали, здесь, не интуитивно.
              И, даже, не в духе импровизации, а именно по давно разработанному плану. Плану, весьма продуманному во многих отношениях. Что тоже указывает нам на то, что он исходил - именно от царя.
              Вопросы, которые мы скоро поднимем перед вами, очень объёмные, сложные и, главное, еще практически не исследованы и не разработаны пушкинистами. Их хватает, кстати, на солидную книгу. Пушкинисты же, - именно здесь! -  всё больше и больше увязают в «плохой семейственности» Пушкиных-Гончаровых.
              Специально подброшенной царем, петербургскому свету, в качестве «красной тряпки», возбуждающей – именно его злословие и всяческие сплетни, толки и пересуды. Хотя бы обозначим, вам, некоторые из них, еще раз выделив, при этом, что они еще ждут - своих будущих исследователей.
              В первую очередь, заговорщики, через продолжающие сплетни Дантеса, Идалии Полетики, графини Нессельроде и других явных, и тайных, сообщников царя, «завели» - именно петербургский свет. А пушкинисты совсем не учитывают её, Полетики, роли в николаевском заговоре против поэта, большей частью, - или в лучшем случае! – гадая и предполагая, при этом, почему она - так ненавидела поэта. А Полетика, кстати, открыто перешла, после 4-го ноября 1836 года, именно в стан Дантеса.
              А он, петербургский свет, на лету подхватывая все новые и новые «подробности»  «взаимной влюбленности» кавалергарда с женой поэта, уже, в самом прямом смысле этого слова, «взревел», в то время, именно многочисленными своими глотками. А "подробности" здесь, или «факты», следующие:  свидание-провокация, Дантеса, с женой поэта; получение, Пушкиным, пасквиля. Или слухи: о предстоящей женитьбе, Дантеса, на Е. Гончаровой; о вполне возможной причастности, самого царя, к «пушкинскому делу», и прочее.
              Другими словами, чернение Пушкина, и всех трех сестер Гончаровых, уже пошло в темпе, - и - с энергией! – бури. Пошло – именно с 4-го ноября 1836 года!
              Постепенно стала выдвигаться заговорщиками, на передний план, и невероятная, с точки зрения благополучия и тогдашних понятий, - и с точки зрения благопристойности (Это – тоже весьма заметный штрих интриги.)! – женитьба, Дантеса, на Екатерине Гончаровой.
              Интриги, на которой заговорщики дополнительно очернили, тогда, не только всех трех сестер Гончаровых, но и, разумеется, самого Пушкина. Уже и его специально введя, - через старания Идалии Полетики, Дантеса и их подручных (Выделим, это, уже особо.)! - в роль тайного сожителя. Разумеется, сожителя - именно с третьей сестрой: с Александриной Гончаровой.
              Не менее важно выделить, здесь, и саму тактику Дантеса и барона Геккерна в эти две, данные им Пушкиным, недели. А они, прикрываясь именно «презумпцией невиновности», - или поговоркой: «Не пойман, не вор!»! - стали всячески выставлять, себя (Усиленно помогали им, в этом, и свыше.), именно честными и благородными людьми.
              Людьми, для которых понятие чести и благородства было не менее свято, чем, к примеру, для того же, хваленого всеми, Пушкина. Пушкина, которым все восхищались как гениальным поэтом, и который …оказался, все-таки, не таким, как его представляли, себе, большинство петербуржцев и россиян.
              Очень важная особенность выделяемой, здесь, тактики николаевских заговорщиков. Особенность, с помощью которой царь Николай I, к декабрю 1836 года - январю 1837 года, и «переломит», - мнение света о них!  - именно в их пользу.
              Сделав, при этом, поэта, - через постоянное выделение и подчеркивание, заговорщиками, его «бешеной ревности», через его южную кровь, и прочее! – настоящим Оттело, готовым даже сделать что-то плохое, - как и Оттело! – со своей безвинной женой.
              Подчеркивание, этого, началось, кстати, с переписки Дантеса, с Геккерном и потом, в заключительной стадии заговора, с ноября 1836 года. А начало, его, уже отчетливо выделяться, ещё раз выделим,  через полную переписку Дантеса, с Геккерном за 1835-36 годы. Через переписку, в  которой он не раз, - и не два! -  выделяет Геккерну, как вы уже тоже знаете, именно «безобразную ревность поэта».
              Дантес даже встал, при окончании срока отсрочки от дуэли, в позу «благородного рыцаря», объявив Соллогубу, что принимает пушкинский вызов. Что, кстати, тоже весьма тщательно продуманный,  заговорщиками, шаг. Или, даже, акт, выделяющий именно благородство кавалергарда. Чему П. Щеголев, - и его последователи! - удивляются - до настоящего времени. Пример из его книги: «Об этом движении души Дантеса, неведомым для биографов поэта, мы узнаем впервые из найденных нами материалов».
              Пояснение В.Б. – о «движении души Дантеса» более подробно читайте - у самого П. Щеголева.
              Вот как, всё это, описывает, нам, сам П.Щеголев в своей книге: «Обращение Дантеса к Пушкину с письмом и с предложением своих услуг по части дуэли произвели эффект, на который он уж никак не рассчитывал: Пушкин пришел в ярость, и Дантесу пришлось спасаться от его гнева».
              Заметим, здесь, только, что – рассчитывал, да ещё и – как рассчитывал! И всё рассчитал – точно и верно. Ибо выставил себя, здесь, именно «благородным рыцарем», а Пушкина – именно как «бешено ревнивого мужа». А вот «от гнева его» он, разумеется, не спасался. Просто ещё самой дуэли не был дан, Николаем I, ход. Это тоже надо понимать, вам, наиболее отчетливо.
              Приводить, здесь, все перипетии названных, выше, двух недель - мы не будем. Они достаточно полно изложены - даже у самого П. Щеголева. А удивляться здесь, собственно, и нечему. Ибо и это было продумано в тщательно разработанном царем, и Нессельроде, плане заговора.
               На основании именно вышеизложенного Николай I и начал, тогда, переламывать, - и переломил! – мнение света о них, обоих Геккернов, именно в их пользу. А это благородство Дантеса по отношению к спасаемой, им, чести любимой, им, женщины  (жены поэта!). Его самопожертвование: женитьбы, его, на Екатерине Гончаровой! Другими словами, героического "поступка", только что изложенного, вам, выше (Видите уже и сами, что и этот поступок лежит в контексте разворачиваемых, заговорщиками, действий против поэта.). И так далее. В то время как его женитьба, на Екатерине Гончаровой, имела, у царя Николая I, и пиководамовское содержание! Если иметь в виду, здесь, именно Екатерину "Великую" как Самозванца.
              Правда потом, после дуэли и смерти Пушкина, мнение света, о них, резко поменяется - на  противоположное мнение. Сторонниками обоих Геккернов останутся, собственно, сами заговорщики: царь, чета Нессельроде, все семейство Строгановых, Идалия Полетика, и прочее. Это, кстати, момент, если можно так выразиться, именно самораскрытия заговорщиков.
              Кстати, моментально поменяет, тогда, свое мнение о них (Уже особо выделим: только внешне и специально.) и сам Николай Павлович, произведя демонстративную высылку, Дантеса, именно из России.
              Совместно, как вы уже знаете, с не афишируемой, им, высылкой М.Ю. Лермонтова из Петербурга в ссылку на Кавказскую войну в один и тот же день: 19-го марта 1837 года!  Здесь он, с упорством маньяка, наверное, не сдавал свои позиции. Здесь же мы отчетливо наблюдаем, кстати, и само самораскрытие царя, - как и в приведенном, выше, случае с его соучастниками! –  и его, царя Николая-Палкина, царя-Вешателя, истинное лицо.
              Будет он «дружить», с обоими Геккернами, как вы знаете из пушкинианы, и дальше. Что тоже свидетельствует, нам, о его крайнем лицемерии и двуликости. И, если говорить простым языком, подлости.
              Но это всё будет – именно потом, то есть после дуэли и смерти Пушкина. И только тогда, когда черное дело, - убийство Гения! – уже будет совершено царем. Перед дуэлью же петербургский свет будет именно благоволить: как к Дантесу, так и к Геккерну, всячески порицая и черня, при этом, как Пушкина, так и всех трех сестер Гончаровых.
              Это прекрасно видно, кстати, из писем С.Н. Карамзиной к брату Андрею, да и из многих других писем и воспоминаний современников поэта. Особенно характерно, в этом отношении, её письмо к брату Андрею, написанное, ею, в день дуэли: 27-го января 1837 года. Прочтите его, пожалуйста, в книги П. Щеголева - самостоятельно.
              Мы же, завершая выделение самой схемы тактики заговорщиков в «открытой», или в завершающей, стадии николаевского заговора, способны дать вам, в главе, лишь само своеобразие её концовки, которая характерна - именно для придворных интриг и заговоров. Главная суть, её, примерно в следующем.
              Выслав Дантеса, и отозвав, из Петербурга, Геккерна, Николай I со дня дуэли и, потом, смерти поэта, переносит, - всю силу и мощь своего удара, по авторитету и славе Пушкина! - именно на Н.Н. Пушкину как на главную виновницу гибели своего мужа. И будет всячески очернять её, именно через слухи, толки, - и, вновь, сплетни, специально испускаемые им в свет! - до конца своей жизни.
              Вот такова, да и то – в наиболее общих очертаниях, сама схема тактики заговорщиков на последнем этапе проводимой, ими,  интриги-заговора против Пушкина и всех трех сестер Гончаровых.
              Особо же выделим, здесь, уже само личное участие царя в выделяемой, здесь же, завершающей стадии заговора. Оно распадается, при его анализе, на два крупных акта или, точнее, направления. О первом из них мы скажем здесь, всего лишь, несколько слов, ибо оно уже – рассмотрено, нами, выше.
              Именно после героического поступка Дантеса, - чрезвычайно быстро погашенного, кстати, его секундантом, и, вскоре, через поздравление секундантами Соллогубом и Аршиаком, Дантеса, - с «женихом»! – происходит следующее.
              Николай I, - через специально созданный, им, указ о глубочайшем трауре в честь годовщины смерти французского короля Карла X (Это, еще раз выделим, реальный факт, зафиксированный: как самим придворным указом, так и современниками поэта через их переписку и воспоминания.)! - моментально и проведет в жизнь, через Дантеса:
           - и приход «Екатерины II в белом платье», то есть Екатерины Гончаровой в белом платье невесты, в «салтыковский особняк», где присутствовал и Пушкин. Это вечер, 16-го ноября 1836 года, у Д.Ф. Фикельмон в особняке, носящий название – «салтыковский». Более подробно смотрите, об этом: у П. Щеголева в его книги «Дуэль и смерть Пушкина»; у Н. Раевского в книге «Портреты заговорили», и т.д. 
           - и появление «Екатерины в белом платье», с «побочным сыном», - то есть Дантеса с Екатериной Гончаровой! -  именно у «Сергея Васильевича Салтыкова». Где царем и была объявлена, 17-го ноября 1836 года, как вы уже знаете, помолвка Дантеса, с Е. Гончаровой, - на выделенном нами, выше, бале! -  именно у С.В. Салтыкова.
              Богатого, как вы уже тоже знаете, дворянина пушкинской эпохи и абсолютного тезки камергера елизаветинской эпохи, которого Екатерина II и взяла, в своих «Записках», именно в отцы для своего старшего сына, в будущем своем – императоре Павле I.
              А чрезвычайно быстро погашенного "благородного порыва", Дантеса, его секундантом и, вскоре, - то есть, в этот же день! - через поздравление секундантами, В. Соллогубом и д Аршиаком, Дантеса, с «женихом». Что тоже свидетельствует, нам, что кавалергард специально выпирал, свой «героический поступок», наружу именно для создания, из себя, «благородного рыцаря».
              Вот таково «личное» взаимодействие, - если его можно так назвать здесь! - царя со своими сообщниками именно на заключительной стадии николаевского заговора против Пушкина. Далеко, правда, не полное.
              В следующем разделе главы мы попытаемся показать, вам, и последующие его явные взаимодействия со своими сообщниками (Тайно он взаимодействовал с ними, в заключительной стадии заговора, - через Нессельроде, Бенкендорфа, разумеется! - чуть ли не ежедневно.).