Поворотный танец

Поворотный танец.

Белеет долина без края –
Повсюду снега, да снега.
Просторность как будто морская –
Какие, куда берега?

И лишь горизонта каймою
Резная искрится тесьма,
Не сватает небо с землёю,
А вскользь безгранична весьма.

Холмов алебастровых волны
Под ветром качаются всласть.
Пространства морозно просторны.
И звёздная зимняя власть.

И ночь непомерно прозрачна
И звёздным и лунным огнём.
И призрачно и равнозначно
И отсвет, и блик вдохновлён.

А свет на морозе твердеет,
И вот – уже напрочь разбит
На искры-кристаллы, и рдеет,
Дробится, лучится, звенит.

И в звоне тончайшем до хруста
Рождается снова метель.
В пространстве размешены густо
И светлая сущность и тень.

И в этот раствор полнолунья
Безудержно погружена –
Выходит, вступает Ведунья,
Как заново здесь рождена.

И ластятся искорки к платью
Из трепетного серебра.
И с неописуемой статью
Она замирает мудра,

Наивна при том, как ребёнок,
Как новорождённый цветок.
И стан её гибок и тонок,
И лёгкие линии ног

Едва полускрыты подолом.
И плечи-крыла в рукавах
Уже пропитались простором.
И жаром мороз на губах.

Целует расплавленный воздух,
Вдыхает и пьёт, как раствор,
Прервав неподвижности роздых,
Пространства затронув узор.

Вздымается в такт грациозно
Несмелая юная грудь,
И остро и страстно-морозно
Сквозь ткани струистую ртуть.

И медленно и босоного
Она начинает разбег
С холма осторожно и строго
К артериям спрятанных рек.

По снегу средь искр текучих,
Сквозь лунный и звёздный расплав,
И всё, ускоряясь на кручах,
И в брызгах снежинок стремглав.

И платье от скорости тает,
И так истончается ткань,
Что тело едва обнимает,
Как воздуха будто деталь.

Струистая полупрозрачность,
И кожи нежнейшая гладь –
Ласкают почти равнозначность,
Полёта поют благодать.

И пряди волос расплескались
Расплавом короны какой,
И пламенем диким взорвались,
Искристой блестящей рекой.

Растрёпанной, разгорячённой
Влетает Ведунья в поля,
В простор в белизну облачённый,
Безудержным жаром горя.

Чуть остановилась на взмахе
Крылами раскинутых рук.
Опять ветерки-вертопрахи,
Ликуя, столпились вокруг.

И сосредоточенно строго,
И выверенно легко,
Качнувшись, и вздрогнув немного,
Взметнула ладонь высоко.

И вот – начала заклинанье,
Ладонь, опуская дугой,
Замедленно плавно дерзанье,
Всесилье, творя над рекой.

Ладонь пролетает тягуче,
В пространство вплавляется так
Уверенно, дерзко, могуче,
Рисует невидимый знак.

И в такт опусканью ладони,
В движении сверху и вниз
Ведунья обводит на доли
Вокруг горизонта карниз.

И в плавном вокруг повороте,
Как звуки летят с языка,
С ладони поплыли в полёте
Огни синеваты слегка,

И вот – уже порозовели,
И медный сменили накал
На ртутный, почти посерели,
И снова вернулись к рукам.

И снова рванулись обратно –
Теперь побелевшей гурьбой,
Себя, растворив безвозвратно
Вокруг невозможной волшбой.

Вздохнула со всхлипом Ведунья,
И выгнулась тонкой дугой,
Застыла в огне полнолунья
Уже ощутимо другой.

И вдруг улыбнулась устало,
И переступила в снегу,
Как птица на ветке, и стала
Приплясывать в белом кругу.

Спокойно, легко, безмятежно,
Качаясь на белых волнах,
Ветрам, соответствуя нежно,
С улыбкой живой на губах.

Лицо запрокинула к лунам,
Раскинула руки вразлёт,
И в танце и древнем и юном,
По кругу, обняв горизонт,

Кружится, огнём выгибаясь.
Волос распростёрт ореол.
Танцует, в любви признаваясь,
Вершит заклинания тон.

И полупрозрачное платье
Мерцает чуть слышно на ней.
Поёт, вызревает заклятье,
Звучит всё сильней и сильней.

Браслеты звенят на запястьях,
На щиколотках бубенцы –
Мелодии новой всевластья
Добротные тоже творцы.

Кружась, всё быстрее несётся,
Взвиваясь, Ведунья летит
Над снегом немыслимо вьётся,
Сияет и жарко блестит.

И в блеске её и в сиянье
Меняется что-то вокруг,
Ответствуя танцу, деянье
Так закономерно, не вдруг.

И где-то под льдистым покровом
Так неуловимо едва
Всех рек в целом Мире огромном
Теченье сменила вода.

И всюду под снегом, в землице,
Готовясь, проснуться уже
Зародышей жизни зарницы
Затеплились на рубеже.

На грани почти пробужденья
Частицы живого огня
Уже ощутили движенье,
Способность проснуться храня.

И все, кто в Мирах плоть от плоти
Вселенского может родства
Вольны обрести в повороте
Живой вновь огонь естества.

К весне поворот так приходит
В метели ещё и в мороз –
Ведунья когда хороводит
В ярчайшую ночь лун и звёзд.

Отколь в заклинании сила
Так действенна и велика?
Понятно весьма и вестимо,
Всё тот же ответ на века –

В особую ночь полнолунья,
Когда свою силу поймёт
Любимого ищет Ведунья,
Танцует, сияет, зовёт.

Все силы в одну собирая,
В особенный танец в году
Ведуньей стать может любая,
Волшбу совершив на снегу.

В любых временах хороводит
Великая эта волшба –
Друг друга для счастья находят.
Но ночь есть – особа важна

Не только лишь лично влюблённым,
А целому Миру вот-вот
Приходит пора вдохновлённым
Вновь стать для Весны – поворот.

К причине тепла возвращенья
Готовиться – звучен призыв,
Вершить естества воплощенье,
Как сны, и морозы избыв.

Стремится трава пробудиться.
Желает листва шелестеть.
Хлеба хотят заколоситься,
И пчёлы за мёдом лететь.

На жизни или на мгновенья –
На выбор взаимно вольна
И людям часть вдохновенья
Вселенского жара-тепла.

В метели – всё сущее, право,
В тех предощущеньях порой
Какая Ведунья узнала,
И Мир согревает какой?

И частностей прочих тем паче,
Из Танца Вселенной глоток,
Для радости, и для удачи –
И этих движений исток.

Во сне, наяву, во плоти ли,
Не глядя на возраст и быт
Живые уже ощутили,
Что путь для Весны приоткрыт.

И песней о духе и теле
Великому действу верна
Ведунья танцует в метели.
Прекрасна. Призывно. Сполна.


© Олег А. ГорЯчев, 25.02.10, 6-7.03.10.

И по случаю 8 марта.
С праздником леди.
Всех благ.