Томатка

О февральской,октябрьской револьциях 1917 года. О красных и белых. О власти.


Пшырк. Когти сочатся по бледным стенам. Глаза язвительно мечутся в поисках цветной каррозии, нападая на бесконечные белые стены.
Нырк. Прячется со своим озлобленно-остекленелым взглядом от света. Фата в клочья изорвана вместе с рюшевой юбочкой. Шляпа выкинута в угол с дырами и крысами. Перья, простите, но вы теперь туалетная бумага. И только красная ленточка на тонкой лапе, ручонке бедняжки.
Пррр. Белые стены начинают быть полосованными. С красным оттенком разворачиваются перед её глазами. А глаза, страстные, настоящие, не белые, кровавые. Да, томатно-кровавые глазья. Густой сок заливает её белок. Белок томатки.
Шнырк. Полосы становятся плотнее, тянутся к потолку. Ха! Ан, нет! Потолок, белый потолок, завышен.
Лента, лента и ещё одна лента. Всё тело, туловище в лентах у томатки. В кроваво-томатном обличии рвётся, рвёт гортань, дабы нести вердикты.
Дверь красная. Обливается дверь внезапной кровью её брата! Да. того самого Болконского, или Шереметева, или Трубецкого. Их пустая исписанная чистыми листами родословная теперь горит в аду с Николаем II! Дверь медленно скрипит, глаза существа слезами брызжут, вертятся в разные стороны зрачки, мечется красная ленточка у томатки. Ручонки, лапки бедняжечки слабеют, валяясь по полу.
Кррр. Вываливается с амбициозного потолка корона. Нет! куча бумажек с властью. И животинка наша мечется, рвёт белые стены, разрубает белые простыни, злостно торжествуя! Зрачки теперь слезами омытые снова окровавились.
- Налейте мне томатного сока, будьте так любезны! - кричит интеллигенция.
Шмарккк. Белый горшок с лилиями белоснежными летит в дверь. Под ногти струится сильная кровь. Властная кровь.
Падает корона, бумажечки, так сказать, на грязный пол. Пальцы с когтями "суслика" нашего теперь дрожат, лицо ломается. А дверь с кровью братишки всё скрипит!
Зрачки косятся, раздваиваются.
Дверь. Бумажки. Корона.Дверь.Бумажки.Корона.
Слезами вновь томатка обмывается, смешивается чистейшая живность с опороченной красной краской. Гортань окончательно разрывается от надрывных воплей двухкамерного, двуликого сердца. Взгляд падает на нескончаемый потолок, амбициозный властитель! И теперь никакие влияния, противостояния - не помеха!
Властно вцепляются когти в бумажки, корону украденную. Дверь раскрывается, потолок всё ниже низится. И сжимается комнатёнка.
А зверёк мечется, кидается в выход им придуманный. Ломает руки наша Томатка! Ноги в ущелья двери -предателя суёт.
Дохнет.
Глаза остались грязно-красными, но теперь закрытыми. И бумажечки в кулачке томатки, революционерки. Где она теперь?
В США или бухгалтерии.