О мелодичности грохота

Напевный стук и мелодичный грохот —
случайное звучание языка.
Из всех грехов я вспоминаю похоть —
строка, строка, куда идет строка?
Елена, милая, пусть на спине Хирона
не зачерствеет памятный цветок...
Елена, милая, изменница, матрона —
в петле болтается на Родосе, а Бог-
Отец Елены, не отвращает глаз от трупа.
Повисла Дентритида на века.
Гомер, ты знал, любовь слепа и глупа —
строка, строка, куда идет строка?

Напевный лай и непрерывный гром,
передается в поколение, поколение
тех кто хрипят, что может и найдем.
Едва ли круг считаем мы движением.
Сынам своим передадим мы страх,
как форму погребального венка.
Опять, опять... Опять зовет Аллах.
Любовь строга... И вот опять строка.
В движение колесницы мы найдем
все тоже подозрение, схожесть звуков,
движение поездов. И грохот, гром,
гранит и, может, гробы. Тихо. Глухо.

Не знаю... Известняк а не гранит?
Все тот же шум. Все движется раскраской.
И мрамор строг. И простота пленит.
Приятно жить, но окруженным сказкой:
теперь для нас не может быть границ,
и семь, и три. Но ты зачем, Иов?
Ты верил, да. На несколько страниц
ты продлил жизнь и счастье. И любовь
к богам? Богов? Ты в прошлом. Учтено.
Они остались, но причем тут время?
Любовь и золотистое руно —
вот и ответ. И, в то же время, — бремя.

И если, совместив, покрасить гроб,
мы, может быть... мы что-нибудь изменим.
Любовь и золотистое руно —
что их соединяет? Время.
И памятник не может быть прочтен,
все слишком однозначно и двояко.
Строка. И из конца времен
глядящая, ослепшая Итака.
Не знаю... Известняк, а не гранит?
Пусть все идет, но все все так же плохо.
И море черное, витийствуя, шумит:
напевный стук и непрерывный грохот.