***

КНИГА

“СВЕЧА”

1991- 2001
 
ВСТУПЛЕНИЕ

СВЕЧА

Перед нами - мир огромный,
человек в нём - как в лесу.
Я иду по жизни тёмной
и свечу в руках несу.

Век короткий твой не вечен,
всё равно - будь горяча,
встречным всем и поперечным
ты свети, моя свеча.

Даже если ветер воет,
и пурга вовсю метёт -
я рукой тебя укрою
и пойду с тобой вперёд.

Твой огонь - как знак привета,
светит, манит за собой,
наша жизнь - исканье света
и борьба с ненастной мглой.

Пусть порой так трудно это,
пусть и шансы так малы
сохранить хоть искру света
среди моря чёрной мглы.

Пусть вокруг и шторм, и волны -
свой огонь во тьме спасу.
Я иду по жизни тёмной
и свечу в руках несу.

1995

 
ДВА АНГЕЛА *

Ночь трауром небо одела,
в саду засыпают цветы,
два ангела - чёрный и белый -
глядят на меня с высоты.

Весь груз моей жизни нелёгкой
несут на крылатых плечах.
Глаза с неземной поволокой
во взглядах скрывают печаль.

Один - тащит горе, натужась,
и радость - второй, налегке,
но за руки держатся дружно,
как нитки в одном узелке.

Два ангела - чёрный и белый -
за жизнью моею следят,
за злое и доброе дело -
за всё они спросят с меня.

А если богиня удачи
зажжёт над дорогой звезду,
то чёрный в карман её спрячет -
и снова во мраке иду.

Но белый развеет любую
беду, охраняя мой дом.
С рожденья доныне живу я,
хранимая белым крылом.

Душа, чем ты больше болела,
тем ярче был свет над тобой.
Два ангела - чёрный и белый -
с рожденья даны мне судьбой.

Когда же кукушка несмело,
о жизни моей промолчит,
два ангела - чёрный и белый -
зажгут надо мной две свечи.

1993

* На эти стихи написаны две песни композиторами В. Поповым и М. Приходько

 
Цикл «СТАНСЫ РОДИНЕ»

Вступление
1992 год

Мир, стоящий над пропастью на одной ноге,
лишь надежды соломинка, чтобы держаться.
Видишь – печален Христос, как на картине Ге,
глядя на нас, ему причин нет улыбаться.

Слышится гул орудий - где-то война идёт.
Падает жёлтый лист. Ветер гудит протяжно.
Рушится империя. И осень настаёт.
Гибнет любовь. И как знать – что более важно.

1992


 
* * *

Я в толпе не кричу,
как иные витии,
и писать не хочу
од хвалебных России.

Ныне каждый готов,
слишком много их пишут.
От количества слов
едут головы-крыши.

Те, кто громко орёт
и глядит патриотом –
или попросту врёт,
иль рождён идиотом.

В церковь строем идут
те, кто в Бога не верил.
Только вряд ли найдут
в рай заветные двери.

Нам внедрили в мозги:
кто один – тот не воин.
Но удел мелюзги,
чтоб вышагивать строем.

Я не в этих рядах,
и, согласно породе,
в мыслях, взглядах, штанах
я не следую моде.

Мне не хочется в хор –
соло или дуэтом,
если все – рок-н-ролл –
танцевать менуэты.

Я всё больше молчу,
памятуя сторицей,
я других не учу:
«умный любит учиться».1

Кто кричал, кто молчал –
все живите без спеси.
Кто и как прозвучал –
время мудрое взвесит.

1994
________________________
1 – цитата из песни Булата Окуджавы «Умный любит учиться, а дурак учить».


 
В МИХАЙЛОВСКОМ

“Боже мой, как грустна наша Россия”.
Пушкин - Гоголю, в частной беседе


Который год идут дожди,
линяют, выцветают краски.
Всё грустно, даже няни сказки.
Погожих дней уже не жди.

Сквозь потемневшее окно
ты видишь берег хмурой речки
и думаешь: не хватит свечки:
и днём, и ночью - всё темно.

Там, за порогом, вся в грязи,
размытая дождём дорога,
земля, покинутая Богом,
и ветви голые осин.

За веком протекает век,
ненастье стало только глуше,
дожди изматывают душу,
и не поднять усталых век.

Стоишь у тёмного окна
и смотришь на дожди косые.
И молвишь медленно: “Россия…
Какая грустная страна”.
1980

 
* * *

Боже, за что России
выпало – «вечный бой»?1
Сколько же нужно силы
выжить с такой судьбой.

Здесь нам не жить, а выжить,
петь последней струне.
Не ждала, что увижу
нищих в своей стране.

Родина – болью в сердце,
словно больной нарыв,
всюду, некуда деться –
пропасти – и обрыв.

Нам не дано мессии.
Выжить ли – коль у нас
всё на крови в России,
даже российский спас?

1999

_________________
Примечание: 1 – «И вечный бой, покой нам только сниться» Александр Блок
 
 
* * *

Каждый день мы идём,
проходя мимо нищих,
и думаем: завтра
мы можем быть на их месте.
Когда-то я была девочкой,
пишущей стихи о звёздах.
Но с каждым годом
смотреть на звёзды становится всё труднее.
Но я знаю, что всё-таки это необходимо,
даже, если думаешь о хлебе.
Так же, как необходимо,
видеть не только звёзды, но и нищих, просящих хлеба.
И поэт – это тот, кто умеет
делать и то, и другое.
Раньше я хотела
раздавать стихи, как звёзды.
Теперь я жалею, что я не Бог
и моё слово не может накормить.
Я бы раздавала стихи, как хлеб,
Берите – это вам.

1998

 
*    *     *

«Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны…
Речь не о том, но всё же, всё же, всё же…»
Твардовский
«Ты кроткий, ты тихий –
В целом мире тебя нет виновней.»
И. Анненский «Старые эстонки»
Я знаю, нет моей вины
за то, что было в дни войны.

Вина не на моих плечах
за то, что жгли людей в печах,
так что ж мой воздух горек,
и дым Освенцима в глазах
кружась, уходит в небеса,
как будто вечно стоек?

Я не была средь тех ослов
в толпе кричавших: «бей жидов»,
и зарево погрома
сгорело раньше, чем на свет
я родилась, и в этом нет
моей вины. Из дома

Не выгоняла я друзей
за то, что крови не моей,
другого цвета кожи;
людей – с кем пить, кого любить,
привычки не было делить,
но всё же, всё же, всё же…

Всё это было на земле,
в моей земле, в моей стране,
и так порой бывает:
ты невиновности не рад,
не виноват – и виноват,
не купишь хаты с краю.

Пусть ты ни в чём не виноват,
но бритых мальчиков отряд
в исканье новой крови
идёт по улице твоей.
А ты – у запертых дверей
сидишь – и невиновен?

2001
 
ЯРОСЛАВНА
1
Покинув терем деревянный,
едва затеплилась заря,
в путь собиралась Ярославна
в чужие дальние края.
Ей предстоящая дорога
и холодна, и далека.
На ней мехов пушистых много,
блистают в косах жемчуга.
Из головы сомненья гонит,
что было сказкой – станет быль.
Богато убранные кони
ржут и тревожно мнут ковыль. 1
Не сердце, а судьба велела
покинуть милые края,
и стать женой и королевой
в стране чужого короля.
Но край родной забыть не в силах,
о доме будет тосковать,
метели и снега России
под южным небом вспоминать.
2
Как будто было всё недавно,
и между нами нет веков.
Опять выходят Ярославны
за иноземных женихов.
Там, на чужбине, эмигрантка,
тебе желаю не пропасть.
Голубоглазая славянка,
где твой князь?
Стрелой татарской иль Гулагом,
фашистской пулей он сражён,
под красным или белым флагом
в войне гражданской сгинул он?
Не появились ваши дети
и внуки не увидят свет.
Но разве ты за то в ответе,
что рядом друга нет и нет.
Не виновата ты, родная,
что, не найдя в своей стране,
ты ищешь счастья, ищешь рая
на чужеземной стороне.
Что на челе России ранка
огромной раной разрослась.
Голубоглазая славянка,
где твой князь?

1999

Примечание: 1 – Цитата их стихотворения А. Блока о «На поле Куликовом», цикл «Родина»
 
СТАНСЫ РОДИНЕ
I
«Умом Россию не понять…»
Ф. Тютчев

Такой страны и опосля ста граммов
Не разгадать, как сфинкса монумент,
Где дворники читают Мандельштама
И, как сапожник, пьёт интеллигент.

Где стихоплётов – как собак бродячих,
И их отлов ведется и отстрел
По временам. Живём мы на удачу
Меж тех времён: тот спасся, кто успел.

II
«Широка страна моя родная…» (песня)
«Широк русский человек, слишком широк, я бы сузил».
Федор Достоевский

Пускай он кончается, сумрачный век,
Где от революций устать мы успели.
Страна широка, как широк человек,
Чрезмерная, как монумент Церетели.

Страна дорогая, скажи, почему
У новых правителей – прежние лица,
И прошлое наше уходит во тьму
Быть может, затем, чтоб опять возвратиться?

На что ты сгодился, великий язык,
Чтоб с каждой эпохою врать всё наглее?
И тот, кто взбирается на броневик,
мечтает о почестях и мавзолее.

Страна дорогая, платить за постой
Приходится нам слишком страшной ценою.
Кораблик на Рио, куда ты, постой!
Уже уплываешь – опять не со мною!

1999
;
РУССКАЯ  ТРОЙКА

«Ты долго будешь за туманом
Скрываться, Русская звезда?»
Ф. Тютчев
Эй, куда вы, безумные сани?
Мы со свистом летим по планете!
Разлучившиеся с Небесами
и Отца потерявшие дети.
И куда в этой бешеной гонке
мы несёмся, деревья калеча?
Почему же на сердце - так горько,
почему тяжесть давит на плечи?
Почему же – скажи мне - так много
в речи нашей - несчастья и дыма? 1
Утопает в потёмках дорога,
но звезда всё горит, негасима...

Эй, куда ты несёшься, Россия,
ведь давно колокольчик потерян,
каждый новый обманчив мессия,
но преступны и бунт, и терпенье.
И всё те же безумные кони
увлекают тебя вниз с откоса,
и твои не спасают иконы,
и глядят твои очи так косо?
Что ты, мачеха нам, или тоже
как и мы, ты ошиблась дорогой,
с этой странницей, нищей, убогой,
мы с тобою как будто похожи.
Но не спрыгнешь с саней, не спасёшься,
вниз срываясь с неведомой кручи.
Эй, куда ты, Россия, несёшься?
Где, звезда,  твой спасительный лучик?

1990

Примечание: 1 – «Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма» Мандельштам
 
Цикл «ВАЛААМ»

ВАЛААМ

Бывает - сердцу нужен рай,
несчастье к горлу подступает.
Бери билет и поезжай:
есть Валаам - земля такая.

Там смотрят в озеро леса,
там воды голубей, чем небо,
и ты душой не воскресал,
когда ты там ни разу не был.

Я просто шла лесной тропой,
а стаи слов на свет просились,
суровый вторил им прибой
и с криком чайки проносились.

Но в сердце, словно дивный сад,
цвело, что не подвластно слогу,
прекрасное, как небеса,
забытое, как имя Бога.

1990
;
*   * *

Горю, как адово пламя,
но наступает ночь –
под чьими-то сплю крылами,
тревога уходит прочь.

И ласково так, и строго
светит звезда в окне.
Забытое имя Бога
припомнится мне во сне.

1992
 
Цикл «МУЗЫКА»

МУЗЫКА

Язык тяжеловесный беден,
но в самый трудный час в судьбе
твоей соломинкой последней
приходит музыка к тебе.

Мы в ней нуждаемся, как в хлебе,
ведь нота звонкая чиста,
светла, как солнце в синем небе,
прекрасна, как лицо Христа.

1992

 
 ОРГАНИСТ

Безлюден тёмный зал собора,
молитвы полон, тих и чист.
Тебе его покинуть скоро,
что ж медлишь, старый органист?

Расстаться с музыкою трудно
как будто покидает друг,
и долго в сердце, словно в трубах,
дрожит ещё последний звук.

Земное счастье, как и горе,
ему сегодня всё равно.
Остался он один в соборе,
а служба кончилась давно.

Сквозь витражей цветных узоры
свет звёзд вливается в окно,
и этим светом - божьим взором -
его лицо озарено.

Забыто всё: толпы наветы,
и жизнь у бедности в тисках,
забыты дырки на манжетах,
седые пряди на висках.

Забыты ссадины на сердце
пред светлым таинством игры,
и ангел на алтарной дверце
над ним свои крыла раскрыл.

Но всё не вечно - он очнётся,
неспешно ноты соберёт,
поужинает чем придётся,
и в поздний час домой пойдёт.

Пойдёт по городу ночному,
по узким улочкам пустым,
как ноты, по дороге к дому
звучат шаги по мостовым.

Он будет думать всю дорогу,
опять не разгадав всего:
его созданье или Бога -
откуда музыка его?

1994
 
 
Из цикла «ПОРТРЕТЫ»

КАЗАНОВА

Устало дрогнула рука,
не дописав в потёмках слово.
Склонился старый Казанова
над рукописью дневника.

Мигает пламя, трепеща,
в бутылке вермут недопитый,
повсюду дырки не зашиты
в подкладке старого плаща.

Без дома, внуков и семьи,
один  и никому не нужен,
остывший доедает ужин,
присев на краешек скамьи.

Он в сумерках пером скрипит
у догоревшего огарка,
и на чем свет бранит кухарку,
один в холодной койке спит.

От грязи кружево манжет
из белого уж стало чёрным,
но всё строчит перо упорно
свидетельства былых побед.

Он на судьбу срывает зло
и хвастает - авось поверят:
Ему-то ведь на самом деле
с женщинами не везло.

1996

 
 
Цикл «ГОДЫ»

ПОЗДНЯЯ ЛЮБОВЬ
Нет возраста у любви,
а нежность с годами становится больше.


Есть дар судьбы в любой поре,
и мудрости вино согреет,
когда нам холодом повеет
зима седая на дворе.

Так драгоценен день любой,
когда осталось их немного,
и, как благословенье Бога,
приходит поздняя любовь.

1998
 
* * *

Друзей проверишь не бедой –
друзей проверишь ты удачей.
Друг от чужой беды заплачет,
но и от радости порой.

Заметишь: что-то друг не рад.
Сочувствовать друзья найдутся.
Чужой удаче улыбнуться
трудней бывает во сто крат.

1999
 
КИЕВ
Посвящается городу, где я родилась.

«Из города Киева,
Из логова змиева,
Я взял не жену, а колдунью».
Н. Гумилев
Этот город горбат, как стогорбый верблюд,
и для силы нечистой как раз будет впору,
все дороги кривы, и как будто ведут
мимо храмов святых - да на Лысую гору.

Там, на «Ведьминой горке»1, живёт моя мать -
неслучайно и выбрала, где поселиться!
Сглазить запросто ей или порчу наслать -
и недаром ей Киев родная столица.

Киев логовом змиевым звал Гумилёв,
здесь Булгаков гулял в переулках горбатых,
граду этому Врубель сродни, не Рублёв,
он святых почитает, но любит проклятых.

Но не зря над Днепром князь Владимир2 стоит,
а когда наступает над Киевом вечер,
позолотой червонною Лавра3 горит
и каштаны стоят, как зажжённые свечи.

1997

Примечания:
1 – «Ведьмина горка» – так называется в народе один из районов Киева, расположенный на холме.
2 – В Киеве на холме над Днепром водружён памятник князю Владимиру, принявшему христианство в Киевской Руси, отчего он вошёл в историю как Владимир-Креститель.
3 – Знаменитый монастырь Киево-Печерская лавра.
;
Цикл «ИВОВАЯ СВИРЕЛЬ»

ИВОВАЯ СВИРЕЛЬ

Печали улетели,
забыв беду свою,
на ивовой свирели
я песенку пою.

Простой зелёный прутик –
органу не чета.
Возьмёшь тихонько в руки –
откуда красота?

Возникли звуки эти
не от моей руки.
На ней играет ветер
и волны у реки.

Другим поэтам лира –
мне прутик ивы дан.
За все богатства мира
его я не отдам.

Укрытый за туманом,
я знаю, путь далёк,
и снова ураганом
меня сбивает с ног.

Но душу убеждаю:
всё сбудется, поверь,
и снова поднимаю
упавшую свирель.

1998
 
* * *

Хотелось бы падать, не плача,
пусть жизнь и сплошной гололёд,
и,  в прятки играя с удачей,
не ждать, что везенье придёт,

с надеждой, протёртой до дырок,
витая в мечтаньях пустых,
вороною, ждущею сыра,
под бдительным оком лисы.

Но что бы вокруг ни кипело,
ни бился припадочный век,
так делать любимое дело,
как спринтер победный забег.

И что бы в душе не болело –
пока ещё жив человек,
так делать любимое дело,
как будто бы делать навек.

Брильянту нет нужды в оправе
из почестей, званий и льгот.
Живи, не заботясь о славе:
она после смерти придёт.

1999

 
ВЕРНИСАЖ

1
Зачем рисуешь ты, художник?
Миры, творимые тобой,
ужель твоей душе дороже
чем лес и шелест луговой?

Не пахнет лютик из гуаши,
не съесть из акварели сыр,
и нарисованного краше
тебе моделью ставший мир.

Но всё же вновь и вновь упорно
ты мажешь краскою холсты,
как будто без затеи вздорной
вдруг станут дни твои пусты.

Тебе цветов растущих мало,
ты умножаешь их число,
тебя не завлекает слава,
а увлекает ремесло.

Искусство жизнью признавая,
в прекрасном понимая толк,
садится бабочка, порхая,
на нарисованный цветок.

1999

 
ВЕРНИСАЖ
2

Мы красной краски бросим –
рябины красим гроздь.
Лес – вернисаж твой, осень,
и я в нём - первый гость.

Испачкаться опаски
нет -  пожимаю я
измазанные в краске
ладони сентября.

Цветной мольберт он чистит,
и дождик нипочём:
испачканные кисти
он моет под дождём.

Кусты – кусками охры1,
а тушью – ствол сосны.
И краски мира сохнут,
едва нанесены.

Клён краплаком2 алеет,
дождь кобальт3 в лужи влил,
там облачко белеет,
как пятнышко белил4.

А солнышко смеётся
и не боится бурь.
С небес прозрачных льётся
«берлинская лазурь»5.

Из золота лесного
янтарный брызнул сок.
Но мир недорисован:
остался лишь мазок.

Присядь, усталый странник,
дороги длинен хвост.
Надета на подрамник
Вселенная, как холст.

Что кисточка, что лира,
когда-то – дайте срок:
и мы в картине мира
поставим свой мазок.

1999

Примечание: 1-5 – Охра, краплак, кобальт, белила, берлинская лазурь – названия красок.

 
 ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как интересно всё на свете:
на рубеже тысячелетий
мы с вами – вдумайтесь! – живём.
А мы – спокойно хлеб жуём,
и утром ходим на работу,
и то забота, то зевота
гнетёт нас на пути своём.

Глядим с тревогой и надеждой
и думаем: что было прежде –
лишь предисловие, не в счёт,
и жизнь иначе потечёт,
все сбудется, о чём мечтали,
что не сумели мы вначале, -
а новый век уже идёт.

Идёт – и может, силы хватит
нам детской веры не утратить
в могущество календаря,
и в то, что жизнь прошла не зря,
и что-то ждёт нас за порогом,
что Санта-Клаусом иль Богом
придёт, подарки нам даря.

По вечности идёт дорога,
а дни, как спички, всё горят.

1999
 
ПЕСНИ

ОСЕННИЙ БЛЮЗ;;;;;;;

(Музыка М. Приходько)
Осенний блюз
играет дождь по клавишам листвы,
в ночном тумане зябнут плечи мокрых крыш.
Осенний блюз
когда-то пели вместе я и ты,
теперь одна ты под дождём во тьме стоишь.

Припев:
Блюз дождя, осенний блюз, жёлтого цвета,
печальная музыка ушедшей любви.
Жизнь такова - всегда кончается лето,
улетающих листьев  назад не зови.

Дождь погасил твою свечу,
и ты идёшь во тьме,
чужие окна смотрят, взгляды их пусты.
Не уходи, любовь моя, тебе вослед шепчу,
но только жёлтый блюз звучит из темноты.

Лужи словно осколки разбитой твоей судьбы.
Ты вся промокла насквозь, ты зонт не берёшь,
идём по осколкам и не знаем, как дальше быть,
блюз о любви и судьбе играет нам дождь.

1993

 
ЗИМНЯЯ ПЕСНЯ
(Музыка Михаила Приходько)
Если в доме темно, Если ты не один –
если кружит метель, все невзгоды не в счёт,
если снег за окном – если ночи и дни
постучи в мою дверь. кто-то любит и ждёт.

Печку я затоплю, Жизнь и в чёрную мглу
крепкий чай заварю, станет светлой, поверь,
и о том, что люблю, если будет кому
лишь тебе говорю. постучать в твою дверь.

Нагревается печь,
тихо движется речь,
мы тепло наших встреч
вместе будем беречь.

И пускай за окном
завывает пурга –
нам тепло всё равно
от огня очага,

от огня твоих глаз,
от тепла твоих рук,
и печаль унеслась,
если рядом твой друг.

В одинокой ночи
ветер воет, как зверь.
Я молю: постучи,
постучи в мою дверь.

Будут годы лететь,
как снега за окном,
но влюблённым сердцам
постареть не дано.

А случится беда
или горечь потерь,
и судьбы злой удар –
постучи в мою дверь.


 
СТАРИННЫЙ РОМАНС

Тоску пытаясь превозмочь,
заплачет скрипка у плеча,
но скрипке бедной не помочь,
не разогнать мою печаль.

Ведь никому в судьбе людской
как мне, не избежать разлук,
и потому такой тоской
наполнен скрипки каждый звук.

И долог день, и ночь темна,
а сердце помнит о былом,
 и только музыка одна
наполнит опустелый дом.

Мой нежный друг, в каком краю,
теперь ты занесён судьбой,
но песню давнюю твою
не позабудем мы с тобой.

И слишком тёмной стала ночь,
слеза стекает, горяча.
Тоску пытаясь превозмочь,
всё плачет скрипка у плеча.