Реальность и представление - одним файлом

                СОДЕРЖАНИЕ

Муравьиная царица – Лабиринт – Сердце тьмы – Реальность и представление

=========================================

МУРАВЬИНАЯ ЦАРИЦА

     Прошло немало времени, прежде чем я понял, что тело, которое я вижу, это тело муравьиной царицы.
     Трудно было составить о нем какое-то цельное представление, собрать различные фрагменты в единый образ. Тонкие длинные ноги, похожие на рычаги непонятного механизма, – сосчитать их мне долго не удавалось. В конце концов я решил, что их шесть. Огромная гора блестящего антрацита была, как я догадался, брюхом царицы, а белые шары – яйцами. Их быстро откатывали муравьи, которых я не видел, но убедился в их существовании дедуктивным путем. Ветки, торчащие откуда-то сбоку, были усиками царицы. Глаза, которыми я на это все смотрел, были ее глазами.
     Я был муравьиной царицей с огромным черным брюхом, из которого раз в сутки вываливалось яйцо.


ЛАБИРИНТ

     Я плавал в собственном теле, которое представляло собой густую раскаленную массу, заполняющую невообразимо огромный лабиринт с бесчисленными ответвлениями, в поисках выхода циркулирующую внутри себя самой, испытывающую давление изнутри и снаружи, теряющую свою однородность и вновь ее восстанавливающую, остывающую, нагревающуюся, пульсирующую, замирающую, ожидающую чуда, которое покажет дорогу в пространство без лабиринта, без температуры, без пульсации, без давления и без того, кто плавает в этой массе, словно пластмассовый шарик в банке Guinnes.
     И чудо свершилось.


СЕРДЦЕ ТЬМЫ

     «Сюда», – сказал он и приоткрыл крышку люка. Спустившись вниз, мы оказались в темном помещении, походившем на склад театрального реквизита и отличавшемся от склада только тем, что в нем не было никакого реквизита, – большое пустое помещение, напоминавшее спортивный зал или цех по производству вентиляторов или швейных машин, – чего именно, определить было трудно, потому что в помещении не было оборудования, – в нем не было ничего, оно было совершенно пустым, хотя и предназначенным для какой-то неясной цели, – это следовало из того, что оно было все-таки построено, пусть и не до конца: ни стен, ни потолка, даже фундамент, судя по всему, не был пока заложен, но работы велись – на это указывало существование лестницы и люка, хотя отыскать их было уже невозможно, и казалось неправдоподобным, что мы пользовались ими, когда спускались вниз. «Теперь ты знаешь, как это выглядит», – сказал он и повел меня дальше.


РЕАЛЬНОСТЬ И ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

     В своем представлении они не сохраняли никакой памяти о реальности, а в реальности не вспоминали о представлении. Реальность представала перед ними как единственная возможность, не допускающая никаких других возможностей, а представляемое отрицало возможность чего-то иного, более реального, чем оно само.
     Но однажды таинственный переключатель заклинило в среднем положении «и там, и тут», или, вернее, «ни там, ни тут», и они осознали возможность альтернативы. Им предоставлялось право решать, какая возможность реализуется. Они знали, что принятое ими решение приведет к устранению всякой двойственности, – двойственность будет устранена независимо от того, что они выберут, реальность или представление.
     И тогда они впервые осознали, что способность выбирать – это и привилегия, и наказание. Их мнения разделились. И не было высшего судьи, чтобы выбрать из сделанных ими выборов и принять решение за них.
     Телефоны звонили. Мужчины в черных костюмах выходили из машин, вставали из-за рабочих столов, спускались на берег. В китайских ресторанах посетителям предлагали креветок последней модели. Женщины танцевали в пещерах, вырытых глубоко под землей. Главный архитектор беспокойно ворочался на постели – ему снилось, что он провалил зачет.