1. Открытая часть заговора. В. Блеклов

                Открытая часть заговора
                Дополнения к фактам,
                найденными пушкинистами
                (Первый – пятый разделы)

                Первый раздел
                Вступление к  открытой
                части заговора
              Попытаемся, - в связи с тем, что она рассмотрена, практически, всеми пушкинистами, - как прошлого, так и настоящего времени! - под видом «Дуэльной истории А.С. Пушкина» (то есть без учета самого факта наличия николаевского заговора против поэта.)! - дать вам, её, наиболее сжато.  Практически мы дадим вам, здесь, только её квинтэссенцию. Да и то – в самом наипростейшем, её, виде. Ибо объем, нашей третьей книги, уже постепенно выходит, у нас, за все рамки дозволенного, для книги, объёма.
              На самом же деле её перипетии – довольно-таки многообразны и сложны. Особенно - в психологическом плане. Но все они уже довольно полно и подробно подняты, - как мы только что указали выше! – пушкинистами. И, в связи с этим, вы можете даже «подчитать» её, при желании, у самого П.  Щеголева в его книге «Дуэль и смерть Пушкина». Мы же начнем попытку раскрытия ее, вам, пожалуй, с главного.
              А главное здесь, это то, что вся, так называемая «Дуэльная история Пушкина», протекала, или происходила, при следующем обстоятельстве. Пушкин, все три сестры Гончаровы, его друзья и т.д., были полностью опутаны царскими шпионами, явными, - и тайными! -  николаевскими соглядатаями.
              Это – наиглавнейшее обстоятельство выделяемой, здесь, части заговора против Пушкина. Части, которую мы весьма условно назвали – «открытой» частью. Частью, до тайного основания, которой, - то есть до самой тайности её! - пушкинисты, разумеется, так еще, то есть по наши дни,  и не добрались. Об этом мы еще надеемся поговорить - чуть ниже.
              Здесь же уже наступило время поговорить именно об «открытой», - открытой, разумеется, в кавычках! – части заговора или об его активной фазе, или стадии. Что мы понимаем именно под только что выделенными вам, выше, словами? Открытой, - открытой, разумеется, в кавычках! – частью заговора мы называем ту часть николаевского заговора против поэта, которую царь «одел», - через свидание-провокацию Дантеса с Н.Н. Пушкиной от 2-го ноября и пасквиль поэту, и его друзьям, от 4-го ноября 1836 года! – именно в «одежду» «плохих семейственных отношений Пушкиных-Гончаровых».
              Именно эту часть николаевского заговора и «видел», петербургский свет, с 4-го ноября 1836 года по 27-ое января 1837 года. Вовсе и не подозревая, при этом, что это – именно заговор, царя Николая I, против Пушкина, да еще и – в конечной, или в заключительной, его стадии.
              Под активной же стадией заговора мы понимаем здесь, - в отличие от скрытой части николаевского заговора! – то, что именно в заключительной своей стадии многие действия заговорщиков, возглавляемых, через Нессельроде, лично царем, напрямую вели, уже, именно к возникновению тайно заказанной, царем,  на 27-ое января 1837 года, дуэли Дантеса с Пушкиным. А сейчас продолжим разговор именно о главной особенности «Дуэльной истории А.С. Пушкина».

                Пушкин был окружен шпионами
              Наиболее точно и объективно подметил, - только что выделенное вам, выше, главное обстоятельство «Дуэльной истории А.С. Пушкина»! - граф В.А. Соллогуб. Другими словами, подметил окружение Пушкина, трех сестер Гончаровых, именно царскими шпионами и тайными соглядатаями.
              Граф, бывший в ноябрьском, 1836 года, фальшивом дуэльном инциденте - секундантом у поэта! И граф, вынесший это своё ощущение, - или восприятие, им, так называемой «Дуэльной истории А.С. Пушкина»! - в свои воспоминания (Устные рассказы о Пушкине.).
              Вот что он рассказал… о тотальном, или все охватывающем, шпионаже за Пушкиным, - и его окружением! - в только что обозначенных, выше, воспоминаниях. Одно воспоминание В.А. Соллогуба  записал, в 1846 году, Н.И. Иваницкий. А в воспоминании В.А. Соллогуб выделил, кстати, не только тотальный  шпионаж, за поэтом, но и выделил тайное мнение, петербургского света, о прямой причастности, к «пушкинскому делу», самого царя Николая I:
              «В последний год своей жизни Пушкин решительно искал смерти. Тут была какая-то психологическая задача. Причины никто не мог знать, потому что Пушкин был окружен шпионами: каждое слово его, сказанное в кабинете самому искреннему другу, было известно правительству. Стало быть, что таилось в душе его, известно только богу. … Разумеется, обвинения, в связи с дуэлью, пали на жену Пушкина, что будто бы была она в связях с Дантесом. Но Соллогуб уверяет, что это сущий вздор. …      Подозревают другую причину. Жена Пушкина была фрейлиной при дворе, так думают, что, не было ли у нее связи с царем. Из этого понятно будет, почему Пушкин искал смерти и бросался на всякого встречного и поперечного. Для души поэта не оставалось ничего, кроме смерти».
              Кратко разберем только что выделенное воспоминание о Пушкине, графа В.А. Соллогуба, поясненное Н.И. Иваницким, ибо именно в нём и таится много важного для правильного понимания, нами, «открытой», или  активной, стадии николаевского заговора. Еще раз выделим, что объективен граф, в своем воспоминании, только по тотальному  шпионажу за Пушкиным. Это мы выделим, вам, позже. И, даже, по полной переписке Дантеса, с бароном Геккерном.
              Здесь же пока выделим, что, начиная с момента зарождения заговора, неусыпное наблюдение за домом Пушкина вела, как вы уже знаете, Идалия Полетика! И вела шпионаж настолько успешно, что даже перлюстрировала, у поэта, черновик его «Пиковой дамы». Не говоря уже о том, что царю именно с помощью Идалии Полетики стали известны, скорее всего, и многие другие его произведения и труды, лежащие - в «столе» у поэта.
              Это всё шло – примерно по 4-ое ноября 1836 года. После же получения пасквиля, поэтом, - то есть тогда, когда неблаговидная роль Идалии Полетики стала очевидной! – а, точнее, даже несколько раньше, - как вы уже знаете, с осени 1836 года, с октября месяца! - к царю пошла информация, о Пушкине, и от четы Вяземских.
              Так что Пушкин действительно до самого момента свершения царем, через Дантеса, заказной дуэли 27-го января 1837 года, находился в окружении - царских шпионов и - тайных соглядатаев. Вот это всё, только что изложенное вам, и объективно - в дуэльной истории поэта!

                «Психологической задачи» - не было
              Никакой же «психологической задачи», о которой говорит граф В.А. Соллогуб, и, тем более, его утверждения, что «поэт решительно искал смерти, бросаясь на всякого встречного и поперечного», не было и в помине.
              Злобные отношения царя, к Пушкину, - даже ещё до официального знакомства с ним! - вам уже известны по нашим предыдущим книгам. Известно вам и то, что и после московской аудиенции 1826 года царь, так или иначе, но постоянно, - например, через суды, цензуру, николаевскую критику! -  оказывал давление на поэта.
              Причем, с многих направлений, стремясь, при этом, именно сломать его, подчинить его, - и творчество поэта! - своей воле. Оказывал давление даже, к примеру, с финансового направления.
              С предыстории же заговора, и в самом заговоре, дело пошло, как вы уже тоже знаете, к физическому уничтожению поэта. Где главным уже было, для царя, именно компрометация и всевозможное чернение: как Пушкина, так и его жены.
              Неоднократные травли Н.Н. Пушкиной, о которых мы, вам, уже рассказали в наших предыдущих книгах, не только наиглавнейшее свидетельство тому, но и - неопровержимые факты, подтверждающие именно курс царя, в заговоре против поэта, на физическое уничтожение Величайшего Гения.

                «Генеральная репетиция»
              Вот здесь-то уже особо и выделяются три февральские, 1836 года, несостоявшихся дуэльных инцидента, поэта: с князем Репниным, с графом В.А. Соллогубом и с Хлюстиным. Которые мы уже тоже выделили, вам, в своих предыдущих книгах.
              Это, практически, генеральная репетиция царя, проведенная им, через продажного профессора Санковского, некого Боголюбова и «некоторых дам» (А это: или сама графиня Нессельроде со своими дамами; или кто-то из дам, принадлежащих к её салону.), о которых упоминает, в своих воспоминаниях, тот же граф Соллогуб.
              О только что названных лицах я, к сожалению, говорить не буду. Хотя даже по письмам самого Пушкина он, этот разговор, вполне возможен. И разговор, о них, тоже важен. Оставим, этот разговор, до момента, когда я ликвидирую цейтнот! Если я, разумеется, не забуду о самом разговоре из-за многообразия тем, затрагиваемых в моих книгах. 
              А выделим, пожалуй, самое важное в только что обозначенных, выше, дуэльных инцидентах.
              А только что обозначенные, выше, дуэльные инциденты, - все они! - тщательно готовились, николаевскими сообщниками, тоже к пиководамовской дате 27-го января! Вот что важное в них.
              И это, уже, десятое выделение, мною, главной даты заговора: 27-го января! А это, уже, факты, указывающие на личное участие, царя Николая I, именно в заговоре против А.С. Пушкина.
              И свидетельства-факты, тому, сама реакция поэта, на травлю себя, - и Н.Н. Пушкиной! - именно с середины и до конца 1835 года, в результате проведения которой, Николаем I, и  появляются три дуэльный инцидента, поэта, в начале февраля 1836 года!
              И именно с этих дуэльных инцидентов и появляется, в жизни поэта, граф В.А. Соллогуб! О нем, - и о его зловещей роли в николаевском заговоре! - мы обязательно поговорим в последующих статьях и разделах предлагаемой, вам, книги. А сейчас продолжим основную линию нашего повествования.
              А генеральная репетиция и потому, что царь, - именно через только что названных, вам, людей! - конкретно выяснил следующее. Он выяснил как реакцию Пушкина, на грязнейшие инсинуации против него, так и способы защиты, им, своего имени, авторитета, славы, достоинства и чести.
              Которые, - как правильно утверждает Я. Гардон в своей книги «Право на поединок» (Смотрите, ее, самостоятельно.)! - в принципе можно было и не выяснять, так как у поэта, на эти грязные инсинуации, не было никакого другого способа, кроме как разрешения, их, с помощью именно дуэли. Но царь провел, в феврале 1836 года, и генеральную репетицию.
              Провел репетицию: и для того, чтобы вновь выпятить,  в свет, и зрелого, - и женатого, к тому же! - Пушкина – именно как неисправимого дуэлянта! И выпятить, его, именно как  - «бросающегося на «всякого встречного и поперечного». Это – тоже немаловажная цель выделяемой, здесь, николаевской «генеральной репетиции». Выпятить его и для того, чтобы держать, Пушкина, и в постоянном напряжении.
              Что он сделал, кстати, и через травлю жены поэта, в свете, и в 1835 году! Травлю, о которой вы уже тоже знаете. И, особенно, с начала (Как вы уже знаете по переписке Дантеса с Геккерном!) и по 4-ое ноября 1836 года. Где, через грязные сплетни о взаимной влюбленности, а, потом (С лета 1836 года.), и о тайном сожительстве кавалергарда, с женой поэта, и выдвинул, на первый план своего заговора против поэта, именно Дантеса как будущего убийцу Гения.
              Здесь всё настолько точно продумано царем, что нелишне еще раз напомнить, вам, прозвание его, - наиболее проницательными людьми того времени! -  именно «мастером по компрометации и чернению известных и знаменитых людей России». Напомнив вам, при этом, и все его неблаговидные дела по компрометации и чернению им, в 1825-26 годах,  как декабристов, так и их руководителей. Николаевские «дела», которые мы привели, вам, еще в нашей первой книги.

                Граф В.А. Соллогуб
              «Генеральная репетиция» конца января и начала февраля, 1836 года, имеет и еще одну, очень важную, особенность, совсем нигде, - и никогда! -  не выделенную у пушкинистов прошлого. Именно через «залповый дуэльный удар», по Пушкину, Николай I и незаметно ввел тогда, в свой заговор, и, следовательно, в саму жизнь поэта, только что выделенного вам, выше, графа В.А. Соллогуба. Об этом, то есть об его истинной роли в судьбе поэта, мы поговорим, наверное, несколько позже. Здесь же пока продолжим разговор именно по нашей линии повествования.
              С позиции наличия заговора против Пушкина, в реальном существовании которого вы, по нашим предыдущим главам и книгам, наверное, уже убедились и сами, царем очень точно продумано и само содержание выделенного вам, выше, пасквиля. Настолько точно, что именно через выделение в нем, царем, графа Д.Л. Нарышкина, как «венценосного рогоносца» при Александре I, давался весьма прозрачный намек и на любовную связь, жены поэта: или с самим Николаем I, или же - с его братом.
              Кстати, пасквиль, через выделение Николаем I, в его содержании, графа Д.Л. Нарышкина, напрямую связан, как вы уже тоже знаете, и с потаенным содержанием пушкинской «Пиковой дамы». Где у поэта властвует, по отношению к Александру I, именно «скандальная хроника» александровского двора. Смотрите, об этом, в предыдущих наших книгах. Напрямую связан пасквиль, как вы уже тоже знаете,  и  с «Императорским сообщением Пушкину». Сообщением, изготовленным, царем, через Ф.Ф. Вигеля,  еще к 6-му января 1834 года.
              Что породит потом,  у пушкинистов всех поколений, так называемую «царственную линию» пасквиля. А некоторые пушкинисты, - типа Александра Зинухова с его книгой «Медовый месяц императора», критику, которой, мы надеемся изложить, вам, в четвертой книге! - даже создадут,  сенсационную версию. Версию о тайном сожительстве, Николая I, именно с женой Пушкина.
              Это же мы видим, собственно, и у графа Соллогуба в его устных рассказах о Пушкине («Что не было ли у неё связи с царем».), что и следует считать - именно зарождением: как «царственной линии» у пушкинистов прошлого времени, так и названной, выше, версии А. Зинухова. Которая, кстати, и здесь не единична (Есть, у «пушкинистов», и другие вариации этой версии.).
              Наиточнейшее же содержание, пасквиля, продумано, царем Николаем I (Кстати, говоря, так, о царе, я подразумеваю, здесь, и Нессельроде, являющимся, как вы уже тоже знаете, тайным практическим руководителем николаевского заговора против поэта.), - и это мы уже выделяем особо! – именно по событиям царского заговора против Пушкина.
              Главная суть выделяемого, здесь, хода царя заключена примерно в следующем. Именно через намек в пасквиле, через введение, в его содержание, графа Д.Л. Нарышкина, - то есть через намек на «мужское внимание» самого царя, к жене поэта! – становится недоказуемым, для Пушкина, что именно Дантес (Или Геккерн!) – автор названного пасквиля.
              Ибо, с какой стати ему, иностранцу, намекать, в пасквиле, именно на любовную связь жены поэта, с царем, или - с его братом.  Недоказуемым, разумеется, при самом свершении, заговорщиками, свидания-провокации Дантеса, с Н.Н. Пушкиной, 2-го ноября 1836  года на квартире Идалии Полетики и получения, Пушкиным, пасквиля от 4-го ноября того же года!
              Это – самое важное в выделяемом, здесь, ходе царя. Самое важное потому, что именно через него, - только что названный ход! - заговорщики, используя именно презумпцию невиновности  обоих Геккернов (Если всё, это, можно так назвать.), и «повели», поэта, к следующему. Повели его в начале, – через старания Геккерна («Хлопоты», его, о «так называемом сыне».)! - к ноябрьскому, 1836 года, фальшивому дуэльному инциденту. С целью создасть - именно обязательную женитьбу, Дантеса, на Е. Гончаровой. А потом повели его, - и через беспардонное поведение Дантеса, по отношению к жене Пушкина, 23-25 января 1837 года! - к дуэли 27-го января 1837 года.

                Обязательная женитьба Дантеса
              Не менее важным, для ведения заговора против Пушкина в его «открытой», для всего света,  стадии (На самом же деле её основание и здесь - тщательно упрятано, заговорщиками, от посторонних глаз.),  является и второй, точно продуманный, ход заговорщиков: обязательная женитьба,  Дантеса,  именно на Е. Гончаровой как сестры Н.Н. Пушкиной.
              Который (ход!) давал заговорщикам - практически ничем не ограниченные возможности. Возможности как по дальнейшей дискредитации и чернению Пушкина (В том числе, уже, и по самим сестрам Гончаровым, которых они уже тоже всячески, через грязные сплетни о них, дискредитировали и очерняли.), так и по самому стремительному завершению  заговора, - в любой, выбранный, ими, день! - именно дуэльным поединком.  Что для царя и было - наиболее важным.
              Что они с успехом и реализуют потом, по тайному указанию царя, именно 27-го января 1837 года, то есть в день «похорон» Пушкиным, в «Пиковой даме», Екатерины II. Это хотелось бы не только выделить, но и – трижды подчеркнуть, поставив при этом, еще, и три восклицательных знака.
              Вот таковы наиглавнейшие особенности «открытой» стадии николаевского заговора против поэта, рассмотренные нами, сейчас, через призму появления пасквиля, у поэта, и его, пасквиля, содержание (Чуть позднее мы рассмотрим - и некоторые другие особенности этой части николаевского заговора против поэта, почти не затронутые, пушкинистами прошлого, из-за их явного пристрастия к версии П. Щеголева.).

                Полная переписка Дантеса с Геккерном
              Подтверждает же выделенное, выше, обстоятельство (Тотальный шпионаж за Пушкиным и его окружением.), - и подтверждает именно в качестве факта! – и полная переписка Дантеса, с бароном Геккерном, за 1835-36 годы. Переписка, которую пушкинисты, кстати, еще не используют для анализа гибели Пушкина на дуэли. П. Щеголев начинает раскрывать нам, - так называемую «Дуэльную историю А.С. Пушкина»! - с появления у Пушкина, 5-го ноября 1836 года, барона Геккерна.
              С его, Геккерна, наивысшей растерянности по поводу немотивированного вызова Пушкиным, Дантеса, на дуэль. Чуть ли не его слез - именно по  этому поводу, и прочее. Смотрите, к примеру, ту же книгу, П. Щеголева, «Дуэль и смерть Пушкина». Сцены, нарисованные нам,  самим П. Щеголевым, умилительны по отношению  к  Геккерну. Но они не умилительны, увы, к Пушкину, попавшемуся, уже, в настоящую беду.
              А Дантес именно в это время наиболее искусно и руководит - именно бароном Геккерном. Руководит для того, чтобы искусно повести, именно поэта, к давно уже задуманной, царем, дуэли 27-го января 1837 года. Вот что он писал, к примеру (И уже в качестве факта, подтверждающего  не только его руководство Геккерном, но и николаевский шпионаж за Пушкиным.), барону Геккерну 6-го ноября 1836 года.
              Другими словами, писал уже в разгар насквозь фальшивого ноябрьского дуэльного инцидента 1836 года. Письмо поясняет нам, кстати, сама Серена Витале, явная и ярая, к тому же, защитница, как вы уже знаете, Дантеса. Кстати, с конца января 1836 года, когда Дантес вошел в дом поэта, и сам кавалергард уже прямо шпионит не только за поэтом, но и за всеми тремя сестрами Гончаровыми.
              «Петербург. 6 ноября 1836 года (Пояснение В.Б.- Это – день смерти Екатерины II.). Мой драгоценный друг, благодарю за две посланные тобой записки. Они меня немного успокоили, я в этом нуждался и пишу эти несколько слов, чтобы повторить, что всецело на тебя надеюсь, какое бы решение ты не принял, будучи заранее убежден, что во всем этом деле ты станешь действовать лучше моего».
              Из этой выдержки следует, что Геккерн уже подробно проинструктирован, Дантесом, - как  и  в случае его письма, к Геккерну, от 17-го октября 1836 года, которое мы уже приводили, вам, выше! - по поведению его, Геккерна, с Пушкиным  и  с Жуковским, именно 5-го и 6-го ноября 1836 года; - комментарий В.Б.
              И, далее: «Записку пришли завтра, чтобы знать, не случилось ли чего нового за ночь. Кроме того, ты не говоришь, виделся ли ты с сестрой (Е. Гончаровой; – поясняет, нам, Серена Витале.) у её тетки (У княгини Екатерине Ивановне Загряжской; – поясняет, нам, Серена Витале.). И откуда ты знаешь, что она (Н.Н. Пушкина;  – пояснение Серены Витале.) призналась в письмах. Доброго вечера, сердечно обнимаю. Жорж де Геккерн”.
              Как видите уже и сами, информация о двух письмах Дантеса, к Н.Н. Пушкиной, -  приблизительное содержание, которых, вы уже тоже знаете из изложенного вам, выше, материала! -  поступила, на этот раз, именно к барону Геккерну. Первое письмо – не позднее, как вы уже знаете, 16-го октября 1836 года. Второе письмо – перед 2-ым ноября 1836 года,  или в этот же день, тайно переданное жене поэта, как вы уже тоже знаете, Идалией Полетикой. И, скорее всего, от княгини Веры Вяземской, так как только она, - одна! - присутствовала - при объяснении Пушкина, с женой, 4-го ноября 1836 года, когда им был получен – именно диплом-пасквиль.
              Кстати, о письме Дантеса, к Н.Н. Пушкиной, от 2-го ноября 1836 года (Пока прохронометрируем,   его, именно этим днем.) отчетливо вспоминает: и княгиня В. Вяземская, и знаменитая А.П. Арапова в своих воспоминаниях (Видимо это письмо довольно-таки долго хранилось - именно в семье Ланских.). Вот,  хотя бы небольшая, выдержка из книги П. Щеголева, который выделяет - именно ноябрьской письмо Дантеса, к жене поэта:
              «Он написал ей письмо, которое было – вопль отчаяния с первого до последнего слова. Цель его была добиться свидания. Он жаждал только возможности излить ей свою душу, переговорить только о некоторых вопросах, одинаково важных для обоих, заверяя честью, что прибегает к ней единственно, как к сестре его жены, и что ничем не оскорбит ее достоинства и чистоту. Письмо, однако же, кончалось угрозою, что если она откажет ему в этом пустом знаке доверия, он не в состоянии будет пережить подобное оскорбление. Отказ будет равносилен смертельному приговору, а, может быть, даже и двум».
              Здесь Шарапова, считая, что свидание-провокация произошла в январских событиях, включает, - через своё воспоминание о  содержании выделяемого, здесь, письма! - и Е. Гончарову. Что, разумеется, неверно.
              Для нас же здесь главное – это сама суть содержания письма Дантеса. Суть, в которую включены, кавалергардом, примерно следующие его изощрения. Это как его «безумная любовь» к жене поэта, так и, разумеется, его явная угроза застрелиться, если она, жена поэта, не прибудет на свидание с ним. Однако закончим пояснение - именно письма Дантеса к  Геккерну.
              Приписка к письму: «Во всем этом Екатерина (Гончарова; - пояснение Серены Витале.) – доброе создание. Она ведет себя восхитительно».
              Комментарий В.Б. – Из-за посула Е. Гончаровой,  Дантесом, - подтвержденного и Геккерном!  - жениться  на  ней. Так как уже на следующий день, 7-го ноября, Геккерн начнет развивать, перед Жуковским, свои «открытия». К примеру, родство, Пушкина,  с Дантесом. Любовь, Дантеса, именно  к  Е. Гончаровой, а - не  к  жене поэта! И, разумеется, желание,  Дантеса, жениться - именно  на  Е. Гончаровой.
              Кстати, в письме Дантеса, к  Е. Гончаровой, датируемым Серенной Витале 22-ым декабря 1836 года, кавалергард будет уже  инструктировать и саму Е. Гончарову как ей держаться на балу у Баратынских. Боясь, наверное, что она там нечаянно узнает, из сплетен двора («Чтобы вы держались в стороне от Двора».) об его тайном неудачном сватовстве, к молоденькой княжне Баратынской, осенью этого же года.
              Вновь почему-то поливая в этом письме, грязью и ненавистью, Е.М. Хитрово, дочь Кутузова. Видимо, дочь Кутузова, уже зная, что именно от Дантеса идут, в свет, сплетни на счет Пушкина, и трех сестер Гончаровых, поговорила, с ним, и на  эту тему. Через что и вызвала, у него, новый приступ ярости, злобы и ненависти,  к себе.
              Как видите уже и сами, как положение Дантеса, на конечной стадии заговора, так и сам реальный ход событий, в «открытой» части николаевского заговора,  шел - совсем по другому руслу. А он, на конечной стадии заговора искусно руководит, ещё раз выделим: и Геккерном, а не наоборот, как считают, до настоящего времени, пушкинисты; и, уже, Е. Гончаровой. Во всяком случае, ход событий идет, в николаевском заговоре, не по руслу, о котором нам повествовали, и повествуют до настоящих дней, пушкинисты, как прошлого, так и настоящего времени.
              События в «открытой» части николаевского заговора развивались именно по сценарию царя, а не по усилиям: В.А. Жуковского, Е.И. Загряжской, и, даже, Пушкина. Страстно желавшего, в то время,  вывести обоих мерзавцев, Дантеса и Геккерна, на «чистую воду». В этом вы еще убедитесь - несколько ниже.
              С момента получения Пушкиным, 4-го ноября 1836 года, пасквиля, приуроченного императором к 40-летию со дня смерти Екатерины II, царем Николаем I разыгрывался именно грязный фарс с самыми разнообразными и  грязными, к тому же, - через слухи, толки, сплетни петербургского света! – инсинуациями. Инсинуациями как против А.С. Пушкина, так и против всех трех сестер Гончаровых. Мимо которых пушкинисты всех поколений не только прошли, но и проходят, - не имея, у себя, доказательств наличия царского заговора против поэта! – до настоящего времени.
              Представьте теперь себе, сколько грязи, злословия, мерзости было поднято, царем, именно через посылку Пушкину, и его друзьям, пасквиля. Кстати, это члены так называемого «карамзинского кружка», впервые выделенного нам, - только в советское время! - пушкинистом Светланой Абрамович. Всё - даже перечислить невозможно.
              Именно в ноябре 1836 года царь наиболее эффективно, - для заговора! –  скомпрометировал и очернил, в глазах петербургского света, не только всех трех сестер Гончаровых, но и, главное, Пушкина. Пушкина, разумеется, не только через его жену, Наталью Николаевну, - которая (И по длительности времени воздействия на неё, и по другим отношениям к ней.), так же, как и поэт, мишень и жертва заговора! - но и, опять же, через чернение и компрометацию - всех трех сестер Гончаровых. Это -  тоже одна из наиглавнейших особенностей «открытой» части николаевского заговора против Пушкина, которую и взяли, за основу, то есть за Истину, почти все пушкинисты. Что, разумеется, очень и очень жаль.