После четвергового дождя, 2006 г

МУЗА, ВЕРНИСЬ!

Бьюсь над бумагой, как муха в стекло,
только, увы, не пишется.
Ну, хоть ты тресни, ну хоть ты ло-
пни, где же мысли-мыши?

А этот вечный вопрос – о чем?
О тараканах? Было.
Муза, наверно, блины печет.
Что я ей? Разлюбила.

Может, о вечном и о душе?
Нет, тогда лучше о душе.
Не было столько воды уже…
Но - это проза и скучно.

Чем вдохновиться? Зарплатой? Мечтой?
Или мечтой о  зарплате?
Дрязгами, брызгами, сладкой халвой?
Бойкость пера я утратил.

Чем же я, муза, тебя испугал,
взбалмошная ты девица?
Тем, что лентяй, неумеха, нахал?
Хватит ломаться-кобениться!

Нет, от меня не уйдешь ты в Союз
или к поэту праздному.
Ты будешь, муза, влачить свой груз:
перо скрипуче-несмазанное.

Ты будешь стирать и готовить. Да!
В моей поэтической кухне.
Здорова будет, вкусна еда,
она в веках не протухнет.

Читатель иной поперхнется. Ну что ж?
А критик зубы сломает.
Ты только вернись, возьми кухонный нож,
перо отточи, дорогая.

Как только наш стих будет подан на стол,
тряхнув удивительной гривой,
как молния, как воплощенный восторг,
Пегас слетает за пивом!


***
А сколько красок для волос у лета бабьего!
Она так хочет – ягодкой опять…
Но снега седину уж не унять.
И зябнут руки. Холод – не прогнать его.
Рисуй, художник, медленный финал,
гладь кистью незадачливое сердце.
Мы посидим, мы выпьем водки с перцем
за то, что осень ты нарисовал.
Согреемся. Да будет бес в ребро!
И вся палитра – с тонкими оттенками.
Давай начистим солнца медный грош,
ведь с бабьим летом видимся так редко мы.
Запомним эту мимолетность птиц,
запутанность деревьев, рифм и красок,
гармонию однообразий разных,
и ветви всех дорог, и листья лиц…



***

Мне больно за Симбирск,
мне жаль его домишки,
уютных улиц тишь,
убитых храмов стать.
За что их в те года
приговорили к «вышке»,
за что Симбирск себя
стал жутко бичевать?

Еще сидит рыбак
у лунки терпеливо,
еще тут говорят:
Языков, Гончаров.
Мы в скверике с тобой
потягиваем пиво,
нашкодившие всласть
наследники веков.

Вот тут был монастырь,
теперь - ДК громоздкий,
вон там была река,
теперь - гнилой разлив.
В кармане – ни рубля,
и мысли - словно сопли.
И нам осталось ждать
и дальше небо злить.

Бурлацкая тоска
разлита по стаканам.
Не думай, не гадай,
что будет впереди.
Здесь живы Ильичи:
Обломов и Ульянов.
И Волгу теплоход,
как душу, бередит.

Заплеванный дождем,
расхристанный ветрами,
ты словно сирота,
подсевший на иглу.
Тут памятник вождю,
и вдаль вгляделся камень.
Его глаза всегда
пронизывают мглу.

Мне больно за Симбирск,
за варварство и глупость,
за труд и кровь людей,
ушедшие в песок.
Разжаты берега -
расквашенные губы.
Я улицы твои
читаю между строк.



БОСИКОМ ПО АСФАЛЬТУ

Брызги – в разные стороны!
Вдребезги зеркало-лужа.
Ножки твои – не скованы
туфлями, зимней стужей.
Ливень шумел недавно,
провозглашал июнь, и
в парке гуляют плавно
Маши, Наташи и Юльки.
Ты, как весна-озорница,
стала дурачить город.
Вот он с тобой веселится,
а был – хладнокровный и гордый.
Пятки твои сверкают
ярче луны брюхатой.
Ты бесподобна такая,
снова по луже – ах ты!
Здания смотрят оконно, 
дорога в асфальтовых латах.
Прочь распорядок и скромность
и отговорок заплаты!
Шагай же вперед, не бойся,
танцуют в восторге губы…
Пока седоватая осень
твой радостный крик не сгубит,
наступит тебе на пятки
и в спину задышит мерзко,
обует тебя, упрятав,
такую горячую, дерзкую,
заставит учиться, работать
и думать о деньгах и муже…
Так топай, девчонка, топай,
босая по теплым лужам!

ПРОХОЖИЙ

Город задумчив. Воробушки спорят о крошках.
Будто бы ящик с гвоздями, трамвай громыхнул.
Я – беззаботный и сумеречный прохожий,
что предоставил вне плана себе же отгул.
Тут вот старушки сидят, одуванчики божьи,
снова букеты подвявшие в ряд продают.
Автомобили, снующие мимо, опять корчат рожи,
люди потерянный ищут не рай, а уют.
Что же поделаешь, здесь разгильдяйствует время,
и не пытайся его ухватить за подол.
Я ничем никому не обязан, ни в чем не уверен,
лишь бреду, как в бреду, все бреду из «сегодня» в «потом».
Стекла алмазными каплями дождь исцарапал,
что за привычка автографы ставить везде?
А эта туча - мохнатая, серая лапа,
что ж ты закрыла подлет к путеводной звезде?
Год бы припомнить, и месяц, и день недели:
шли мы. Доверившись мне, ты закрыла глаза…
Город в цветастые ризы-капризы одели,
бросив в бездонные урны все «против» и «за».
Каждая улица – встречи, событья, волненья.
Не представляешь, куда ненароком свернешь.
Вот «пентагонистый» дом, вот кофейня…
Здесь остается незыблемым лишь мелкий дождь.
Я удаляюсь. Так песня выходит из моды.
Устареваю, в наушниках ретро звучит.
Лица знакомые плавают в реках народа.
Предупредительно звякают в куртке ключи.
Сколько и звуков, и слов, затерявшихся в мутном пространстве,
сколько тут запахов пестрых, - от ладана до анаши.
И с иными друзьями уже не обмолвишься: «Здравствуй…»,
потому что им некуда больше по жизни спешить.
Впереди – последождье. Подковано радугой небо.
Там дышать, может, легче, там радостно петь, да и пить.
Прогуляю всю ночь, день же будет и рыбный, и хлебный,
будет славно, тепло, и до крика захочется жить.
Поезда засигналят, подставив блестящие спины,
усмехнется чему-то голодный всегда горизонт…
Но вернусь я домой, бросив шастанье на половине,
буду греться и сохнуть, как растопыренный зонт.
Вновь приснится: ступает куда-то бездельник-прохожий,
мысли вяло роятся, а ноги устало гудят.
О хорошей, желанной тебе вспоминает он, может,
пребывая в сыром, моросящем контексте дождя…



***

Ты - мое второе дыхание.
Мираж, дразнящий, недостижимый.
Ты придаешь пустыне смысл, а мне - силы.
Остановлюсь, когда сердце устанет,
забьются песком его клапаны и пружины.
Но пока я вижу тебя – беспечной, красивой.
Вижу твою усмешку,
лукавые глаза цвета майского вечера,
слышу голос, говорящий о том, что забыта зима.
Я иду, отвлекаясь и мешкая.
Не исчезай, давай о себе знать, не будь незамеченной,
разжигай воображение, издевайся, своди с ума.
Среди суеты должностных обязанностей,
моральных устоев, платежеспособности,
когда интерес ко всему стихает,
в общественном транспорте, дома,
когда я окутан зыбким и скомканным сном,
ты – мое второе дыхание.
Третьего не дано.



КНЯЖНА

Пред тобой - асфальтовая слякоть города,
тетрадей кипа и ребячий гвалт суетный.
Сколько сегодня от ангины сляжет с горлом?..
Колкий ветер тут правит бал уличный.

А ты смеешься, как ребенок, искренне,
в учительской с подругой за чайком секретничая.
Бывают дети-лапочки, а бывают – «изверги».
Как погода ты, - настроеньем переменчивая.

А школяры – они ведь не знают многое…
Как рубились за тебя племена дикие,
ворочалась Большая Медведица в небесной берлоге,
и души заблудшие в лесах перекликивались.

Ворожила ты. А больше – завораживала.
Воскрешала птиц-зверей взглядом-всполохом,
мягко сеяла тоску в сердце каждого,
унимала ливни чистым голосом.

И водили девушки хороводы плавные
да вплетали свои судьбы цветами в венки.
Покрывали воины себя славою,
были кони неистовы и щиты крепки.

И были звездочки изысканным ожерельем,
а слезы были – весенний березовый сок.
Глаза твои так же игриво горели…
Ах, что там за трели?.. А это - звонок на урок.


МАРИНЕ

От мира закрываясь на защелку,
закуривая “Магну” иль “LM”,
жалеешь годы, что, увы, недолги,
желаешь и страшишься перемен.
Глядишь на магнитолу раздраженно,
когда тинэйджеры опять звонят в эфир,
и невзначай завидуешь влюбленным,
чья жизнь, как добрый, фантастичный фильм.
А изречения в твоей тетрадке
ума и философии полны.
И запах кофе вьется горько-сладкий,
и ночь волос, - подобие волны.
Характер – еж, колоться не хотящий.
Листки, конспекты, книги на столе.
И чувств букет – он сунут в долгий ящик.
И пепел падает, беззвучный пепел лет.
На это слепо смотрит шкаф старинный,
твои наряды рыцарем храня…
       - Не обижайся на меня, Марина,
и не смотри с упреком на меня.


***
День – прожит.
О, боже.
Ходили на рынок.
Слова выплетали.
Чокались звонко.
На небе играл так воздушно
солнца CD.
Я кликал «иконку»,
(процесс называется «прожиг»),
Так запись наносится скучно, -
не удивить.
А может,
что гложет, тревожит, безножит, -
не стоит гроша?
Что толку теперь
становиться умнее, серьезней и строже,
под тусклою лампой, как муха,
душою шурша?
День – прожит.


*   *   *
Юркие взгляды мелькают летящими ласточками,
листья спешат распуститься и трепетно жить…
Если мне неба окажется вдруг недостаточно,
если слова поползут, как немые ужи, -
ласка, тепло и доверие – все забывается
и переходит навеки на фотоальбом.
Серии дней – не пропустите! – вот пятница.
Если смотреть, то куда интересней - вдвоем.
Есть у тебя и спокойствие, и сногсшибательность,
новых тропинок полна и открыта ладонь.
Как тут в глаза не признаться, что ты – обаятельна!
О, как живуч порожденный тобою огонь!
Вечером, в сумерках – светлая ты и весенняя.
Очень хотелось бы эту взаимность сберечь.
И - обрывается с именем стихотворение…



АБОНЕНТ НЕДОСТУПЕН ИЛИ НАХОДИТСЯ ВНЕ ЗОНЫ ДЕЙСТВИЯ СЕТИ

Эта связь ненадежная, зыбкая.
И не надо молиться на трубку.
И слова – соленые, липкие -
распылились по свету хрупкому.
Мне неведомо, что ты делаешь,
где ты ходишь и что ты чувствуешь,
я не знаю, чего ты хотела бы.
Для тебя я – несуществующий.
Цифры жмутся друг к другу и корчатся,
синтезируя шифр доступа.
Мимо день пролетает сорочий,
беспричинно, нелепо и попусту.
Телефон твой не вздрогнет весело,
не зальется игривой мелодией.
В голове моей мыслей месиво,
источаю на мир пародии.
Взгляд на небо. Пальцы на кнопочках.
И щемит от воспоминаний…
Пусть мы встретимся не нарочно.
Да пребудет случайность с нами!


ДИАЛОГ ДЕВУШКИ С ПСИХОЛОГОМ

- Мне плохо. Все повторяется
вот уже несколько лет…
- Мне-то какая разница,
вылечу всякий бред.
- Странно все это, наверное,
только я к вам…
- И что ж?
- Зря, может, так откровенно,
прямо бросает в дрожь…
- Дочка, сиди, не дергайся.
Быстренько, как на духу!
- Словно мне вырвали перышки,
сердце на рыбьем меху.
- Надо, голубушка, двигаться,
зарядкой займись по утрам.
Сердце – такая же мышца,
ее тренируй.
- А ведь там
      месиво дегтя и крови
и – недодавленный стих…
- Ты абсолютно здорова,
побольше «больных» бы таких.


***

Хочется все бросить, и – в путь, по притихшим селениям,
там, где телевизора нет и газет, с рюкзачонком вышагивать,
бабушек и дедушек слушать, в закаты сиреневые
посылать спокойные мысли, без суеты и гадостей.
И после парного молока лежать, сигареткой попыхивать,
знать, что недалеко еще говорок теплится,
и вслушиваться ночью во все - доброе, тихое,
плавать в реке, чтоб руки, - как лопасти мельницы.
И не ждать ни подлости, ни зимы, ни осени слякотной,
и деньгу не сшибать, ни в рублях, ни в зеленых долларах,
не выбирать на рынке городском на обоях ягоды
и не забивать до отказа всякой трухой голову.
Дороги, дороги – неспешно из горизонта сочатся,
и транспорт попутный любой, грузовик ли, телега ли.
И сердце мое, еще молодое, еще учащееся,
и эта беспечность, с которой смотрю на просторы земли…



ЖЕНЩИНЫ-ЧЕЛНОЧНИЦЫ
(По мотивам поезда “Москва – Набережные Челны”)

Сели они, распихали сумищи с баулами,
хавчик достали и стали заказывать чай.
Едут они из Москвы в Барыши с Барнаулами
там их какие-то близкие вяло встречают.
Кофточки, маечки, юбки, колготки и прочее,
дешево взяли, ведь надо крутиться теперь:
вырастить сына, помаду купить, съездить в Сочи,
мужа вернуть и поставить железную дверь.
Эй, проводница, будьте любезны, нам чаю,
это ведь Потьма такая, притихла впотьмах?
Я с верхней полки такую тоску замечаю
в их прочелноченных, птичье-проворных глазах.
Выстук колес, словно пульс, как печать на машинке,
пишущей, старой, - в ней “л” западает всегда.
Тащится поезд в обычном, машинном режиме,
тащится жизнь, за собой оставляя года.
Выйдем на полустанке каком-то, подышим, покурим.
А вон мужик от вагона рискует отстать…
Им не страшны, этим женщинам, ливни и бури,
им ли не знать на Измайловском рынке места?
Трелью возник соловей, настоящий, не книжный,
ветер прохладный погладил по краске волос…
И покатились опять, да по кругу, по жизни,
и растворились в размеренно-заспанном   
                ритме
                колес.




МУРАВЕЙНИК

Смотрю на незабвенный эпизод,
что в памяти, как в воду мутноватую.
Я в нем  гулял среди лесных красот,
трехлетний, шебарша траву косматую.

И голос трав, цветов, деревьев, птиц
был для меня, растущего, в диковинку.
Был мир открытым, добрым, без границ.
Рождалась детская, причудливая логика.

Вот холмик я увидел. Муравьев
несметно суетилось там и бегало.
Они творили общество свое.
Шло солнце на покой, как лошадь пегая.

И прямо в муравейник я залез
топча его отчаянно, бессмысленно.
И удивленно глянул старый лес,
зашелестел встревоженными листьями.

А мураши, спасая свой очаг,
напали на меня отважной армией.
Как я бежал к родителям, кричал!
“Спасите! Мама!”. Мол, совсем съедаем я.

И, стряхивая наземь муравьев,
покусанный, я устремился к городу.
Так проявилась мудрая любовь
в шлепке хорошем матери-природы.


ПРО ЗАЙЦА

Жил как-то самый заурядный заяц,
как водится, трусишка и пострел.
Его ловила по лесам лисица злая,
и коршун на него с небес смотрел.

Косой весьма любил свою зайчиху,
да хрумкал травку, да дрожал опять
от каждого то шороха, то чиха,
и научился вовремя линять.

И вот однажды (что его спугнуло?)
из зарослей через дорогу (риск!),
прижавши уши, взял да сиганул он.
Ну а дорога та вела в Симбирск.

Оттуда ехал кучерявый гений,
талант и умница, прославленный пиит.
Но бричка вдруг замедлила движенье,
“А ну постой!”, - он ямщику кричит.

А сам уж думает: “Худа сия примета.
Ох, не к добру косой перебежал!”
И лошадей, что вдаль везли поэта,
вспять развернула властная вожжа.

Косой ни жив ни мертв сидел в ложбинке,
и эту встречу все не мог забыть.
Теперь он тоже вроде как великий:
почти вершитель пушкинской судьбы.

Пути поэта неисповедимы.
Что встретишь завтра: музу, хлад могил?
…Сидел зайчишка и давался диву:
“Вот Пушкин! Чуть не задавил!”


ПРО ДВУХ ЗАЙЦЕВ

Вот они, разбегаются,
остаюсь не у дел.
Ох уж эти мне зайцы!
Вы - ушастая цель.
Что за гонка безумная!
Сумасшедший азарт!
Мы несемся безудержно,
как всегда, наугад.
Не видать мне удачи,
раздремучился лес.
Что мне, в общем-то, зайчики?
Мне важней сам процесс.
Взгляды – черные пуговки.
Вы – комочки тепла.
Как обычно, напуганы,
дрожь на кончиках лап.
Я охотник неопытный,
я противник стрельбы.
Гнаться – это же хлопотно.
Что ж, пойду по грибы.
А когда вдруг состарюсь я,
то присяду на пень,
чтоб ценить неустанную
птиц трезвонную песнь…


***

Ты знаешь, как задумчивы поля,
что вдаль плывут неспешно за окошком.
По ним блуждает отстраненно взгляд,
сонливый и расплывчатый немножко.

Маячат дворники на лобовом стекле,
и горизонт – натянутой струною.
И сколько так мгновений, суток, лет
безвольно, тихо мчаться нам с тобою?

И начинаешь грустно понимать:
в дороге этой вряд ли что изменишь.
Смывает день очередная тьма,
а ты все едешь, едешь, едешь, едешь…




ЦИРК

Клоуны пляшут, хохочут, топочут и падают,
лошадь изящно гарцует по кругу, по кругу. 
Хлопай в ладоши, визжи, безотчетно радуясь.
Ты позабудешь безденежье, страхи и ругань.

Эй, окунись с головой, увлекись пошлой сказочкой,
эй, не зевай, слушай конферансье-шамана.
Девочки мальчиков любят, девочек – мальчики.
Ярко, игриво, и все соответствует плану.

Как тишина, темнота, одиночество благостны!
Вдруг усомнишься: а надо ли, цирк того стоит?
Купишь абонемент на свои фильмы-сны,
и ни колпак, ни салют, ни хлопки не прихватишь с собою.
 
Огненный обруч, гимнастка – рисковая женщина.
Ай да медведь, но зачем черепами жонглировать?
Люди смеются и ахают, и не боятся обжечься.
Лошадь - по кругу, по кругу... И тут меня вырвало.



ОДА ПИАРЩИКУ

«Ах, закройте, закройте
глаза газет!»
В. Маяковский

Салют тебе,
господин пиарщик!
Торговец душами
и властитель грез,
исподволь пичкающий дерьмом телеящик,
и пишущий
мочой газетных полос.
Слава тебе,
виртуоз политтехнологий,
впиаривающий
пиплу
шоу-товар.
Тебя игнорировать
могут немногие,
и сам я с трудом
тебя миновал.
Неси же России
новые брэнды,
броские слоганы
и корпоративный промоушн,
раскручивай все –
от жвачки до президента,
всевластный доллар
и ломаный грош.
А мир
внимает тебе,
припадая к экранам,
дивится,
 скупая вопливые заголовки.
В газете – секс,
    кроссворд
и программа!
Ты – самый расчетливый,
самый ловкий.
Торгуй мирозданьем, -
не прогадаешь.
Рекламная пауза
длится вечность.
Пусть Арктика
    вся до льдинки растает,
ее разольешь ты в бутылки,
конечно!
Вези на луну ты
       свои логотипы,
доставь на Венеру знамена,
плакаты.
Ты знаешь,
насколько непобедимы
твои кандидаты
в твои депутаты.
Ты – маг,
имиджмейкер,
                гроссмейстер общественных мнений.
Лови!
Люди-рыбы
оценят твою наживку.
Ты – нью-Мефистофель,
невидимый гений,
в твоих бизнес-планах
не будет ошибки...
Но, может,
когда-то потом,
       под палящим
светилом,
дождем
или пляшущим градом-горошком
внезапно поймешь,
что ты был
ни фига не пиарщик,
а так, пустозвон.
     И что жизнь
                пронеслась понарошку.



РАЗМЫШЛЕНИЯ У ВИТРИНЫ

Мы гуляем. Тебе хорошо.
Мое сердце - часами тикает.
Называется это шо-
пинг по разным бутикам.
Сколько ж вещей полезных!
А сколько их бестолковых!
«Вам завернуть? Отрезать?
Вам показать? Да что вы?!»
Рты кошельков зевают,
здесь -  покупатели-рыбы.
«Наша новинка!» - «Знаю».
«Взгляните сюда!» - «Спасибо»
Тихо стоят манекены,
и даже не шелохнутся.
Взгляды страшны и надменны.
- Слушай, а может, на улицу?
Путаю их с продавцами:
лица одни и те же.
Как истуканы мы сами,
надежды – воск под одеждой.
Наши пластмассовы мысли,
наши пластмассовы нервы.
И как голышом ходили
люди до нашей эры?
Бижутерия, галантерея…
Не понять, где кашне, где кашпо.
Здесь были входные двери.
- Позвольте протиснуться! - Шо?-
пинг… Кто мне поможет?
Слоняюсь, как в зарослях диких…
Скажи мне, супруга, за что же
ты любишь ходить в бутики?
…А вот - пеньюар с ридикюлем…



НЕРОМАНТИЧНЫЕ СТРОКИ

Ты разбудишь вздохом муху,
что в объятиях Морфея
зимней спячке предается,
как всклокоченный медведь.
У тебя любовь, конечно,
ты страдаешь и стенаешь
(путешествуешь по стенкам),
как лунатик-скалолаз.
Не поются серенады,
не сплетаются поэмы,
вне политики собака,
ну а деньги вне меня.
Был когда-то я романтик,
но с начальством поругался,
принял это близко к сердцу,
просто принял я потом.
Но когда ко мне придешь ты,
взмоет выспренная птица
в ординарнейшее небо
к тривиальным облакам.
Мы лечебницу устоим
для избитых слов до смерти
паразитов, инвалидов,
неприличных, доходяг…
А потом – займемся делом,
самым мирным и прекрасным,
чтоб не вяли наши розы,
чтобы вновь: заря, заря!



ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОЕ

Может быть, я некрасивый парень,
О себе мне нечего сказать,
Но твои глаза я зататарю,
Голубые русские глаза.
                Рамиль Сарчин

Стих сложить – оно всегда искусство,
за него я с трепетом возьмусь.
Я по паспорту, да и по фото – русский,
этим, как дурак, давно горжусь.
Волос рус, глаза же – голубые.
Нет акцента, скулы не торчат.
Нации мне нравятся любые,
пусть их языки везде журчат.
Да, ты, Рома, симпатичный парень,
но, как к русской девушке придешь,
водкой напоишь - и зататаришь.
Даже песни вслед ей не споешь.
Можешь англичанить, португалить,
ты индусить можешь будь здоров.
Ходит зачувашенная Галя,
Катя, замордовленная вновь.
Настя (ты не мог придумать лучше?)
в шоке от башкирства твоего,
чувствуя себя малайской чукчей,
ждет бессонно негра одного.
Что ж, и я найду себе татарку,
окунусь в орду раскосых глаз.
Вдруг ее славянить станет жалко?
Я скажу: «Айм сори, вас ист дас?»
Русские в поэзии – вот редкость,
даже солнце-Пушкин – смуглокож.
Фет – он по родителям немецкий.
Бродский – на еврея так похож…
Девы к иностранцам все приникли,
чуден антураж, красив язык,
ценят наших дев уже не дикий
финн, тунгус и друг степей калмык.
Что ж, в полон всегда славянок брали,
все равно, какой несется век.
Ой вы, зачарованные дали!
Что я не акын и не узбек?
Вот сижу, великий и могучий
свой язык безвольно прикусив.
Ты – татаришь, ибо ты везучий,
Я ж русю тихонько по Руси.


ВСЕМ СПАСИБО!

Я рад, доволен, благодарен
за каждый миг, момент, пустяк,
хоть ветры теребят и старят
души оптимистичный стяг.
Благодарю соседей сверху,
что не залили потолок,
и вас, за стенкой: не из тех вы,
кто христарадит денег в долг.
Спасибо вам, соседи снизу:
я в батарею не стучал.
Достойны вы подарка, приза,
что не орете по ночам.
Поклон вам до земли, ботинки!
Ведь нет мозолей, всяких спазм,
спасибо, продавец на рынке:
не обсчитал, хоть был соблазн.
Спасибо, голубь сизокрылый,
что не обгадил вдруг с небес.
Могу помыть я руки с мылом.
И мою с мылом. Мог бы – без.
От водки мог цирроз случиться,
от сигарет (Минздрав же!) – рак.
Я пью пивко, вкушаю чипсы.
А быть бы все могло не так.
Спасибо: руки загребают,
их две  - и это тоже плюс.
Глаза – глядят, к тому ж – моргают.
И темноты я не боюсь.
Вокруг немало позитива!
Вбил гвоздь – по пальцу не попал.
Не очень жгучая крапива.
Не слишком яростный оскал.
Спасибо вам, ночные тени,
что попросили закурить,
лицо разбили, взяли деньги…
Ну а могли – совсем убить.
Жене бы попилить – не пилит,
могла б хоть суп пересолить!
Иль так: друзья меня забыли.
Но нет – прочнее дружбы нить.
Зачем тогда мне заграница?
Вот стол, вот стул, диван-кровать…
И правда, странно сознавать,
что я мог вовсе не родиться.

День Сурка
(Венок сонетов)

1
Когда настанет снежный День Сурка,
и с неба глаз луны смотреть устанет
и ветер вмиг прозрачными устами,
как паруса, раздует облака,

ты будешь холодна и далека.
Автобус, будто расписные сани,
проедет мимо фонарей и зданий,
моргая фарами, он покряхтит слегка.

Кто знает, что сегодня предстоит:
пить небо или вглядываться в пиво.
Взыграет к жизни ль снова аппетит?

Смотри на зеркало восторженно-пугливо.
Нам ворожить никто не запретит,
мы будем на весну гадать игриво.

2
Мы будем на весну гадать игриво.
Как землю Бог обильно посолил!
И не умерить снежный его пыл
и вьюгу серебристого отлива.

Свои слова, достойные курсива,
безжалостно я по ветру пустил.
Теряя смысл и ломая стиль,
их серая погода уносила.

И гаснут на морозе искры слов,
и небо горделиво и массивно
возводит замки снежных облаков,

и девушкой безмолвной и красивой
в хрустальном олицетворенье снов
привычно станет мерзнуть ива.

3.
Привычно станет мерзнуть ива.
Но он придет, великий час тепла,
он по земле проталинных заплат
повсюду раскидает шаловливо.

И будет к людям милосердней климат,
и солнце вновь проявит свой талант,
и жизнь наверняка пойдет на лад:
спасут пропащих, нос утрут сопливым,

согбенные воспрянут. В небе синем
гнездиться будут мысли. А пока
твоя душа запахла керосином,

она лампадкою чадит слегка.
Неслышно будет в вечность уносимой
ворочаться под панцирем река.

4.
Ворочаться под панцирем река,
вновь норовит. И небо нас накроет
за то, что вокруг нас лежат порою
слова, как будто мертвая икра.

Слова, продукт печатного станка,
и суеты, и бутафорской крови.
А телеглаз не поведет и бровью
и смачно плюнет в нас наверняка.

Но пусть вокруг изрядно напылили!
Услышим зов старинного рожка.
Давно когда-то мы с тобой любили,

друг друга не хотели отпускать.
И за спиною - не рюкзак, а крылья.
И вновь придет весна издалека.

5.
И вновь придет весна издалека,
сбивая с толку, зеленя кварталы,
ее пойду снимать я крупным планом,
взяв пленку впечатлений напрокат.

Потом – в леса, в поля, в луга…
И облако, как айсберг подталый,
плывет куда неведомо устало.
А птицы отпросились в отпуска.

И я не буду думать о тебе.
Зеленый флаг листвы здесь водрузила
береза на измученный хребет.

Здесь месяц май безумствует счастливо.
Ты – средь весенних, сладостных побед,
стремительна, блистательна, красива.

6.
Стремительна, блистательна, красива,
твой яркий взгляд – как лезвие луча.
И я опять иду тебя встречать,
но почему-то так неторопливо.

Ты жажду всех мечтаний утолила,
но сердце продолжает так стучать,
что невозможно внятно отвечать,
на твой вопрос: “И где тебя носило?”

Я снова все, что можно, позабыл,
но я все помню, что забыть не в силах.
И где я только в мыслях ни бродил…

За это не весне, - тебе спасибо.
Я думал, что досаду породил,
а ты меня рассеянно спросила.

7.
А ты меня рассеянно спросила,
зачем я был гороховым шутом,
играл со смыслом, мчался напролом,
какая меня муха укусила.

Мне было иногда невыносимо.
Я знал, что меня вынесут потом,
возможно, и осенним хмурым днем,
когда зардеет под дождем осина.

Ну а пока из писем, встреч, намеков
да изначально проигрышных карт
пытаюсь я составить путь далекий.

Да только за игрою в “дурака”
не мучай чередой вопросов горьких:
что будет дальше, где, зачем и как.

8.
Что будет дальше, где, зачем и как, -
не спрашивай, тебе я не отвечу.
Я не спекаюсь, видно, я - беспечный.
И в доме я всегда любил чердак.

Ты снова говоришь, что я чудак,
таких, мол, даже время не излечит.
И мне парировать такое нечем.
Кто виноват, что, правда, это так.

Но побродив по миру столь бесцельно,
Что жаль себя становится, аж жуть.
И в частности, и в общем, да и в целом

вдруг обнажится будущего суть.
Слов гусеницы, черные на белом:
нас ожидает долгий светлый путь.

9.
Нас ожидает долгий светлый путь:
пренебрежение к кофейным гущам,
еловый лес и грозовые тучи,
возможность и желанье не уснуть.

Дыши, внимай, смотри и не забудь,
как шел по жизни, топкой и дремучей.
Ах, бабочки, легчайшие, как души!
Их ветер норовит в сторонку сдуть.

Белянки притаились под травой.
Снуют предполагаемые звери.
Да муравьи артельною толпой

от тяжкого труда почти взопрели.
Еще – святой родник с живой водой
и бесшабашный птичий хор деревьев.

10.
И бесшабашный птичий хор деревьев,
и запахи волнующихся трав -
все это улетучится с утра.
И новый день опять стучится в двери.

И я встаю, будильнику не веря.
Вмиг сон забыт. Глаза едва продрав
и безмятежность у себя украв,
иду растрачивать пространство, мысли, время.

И по дороге вновь застряну в пробке,
и может, почитаю что-нибудь.
Мой город из людей и нервов соткан,

живет, чтоб новый час перелистнуть…
Я вспомню вдруг, как ты сказала робко:
взгляни на небо – можно утонуть.

11.
Взгляни на небо – можно утонуть,
Особенно, когда там штиль великий.
Тогда уж всплыть беспочвенны попытки.
Запомнить карту неба наизусть

и не пытайся, и глаза разуть
не выйдет. Снова не плоди ошибки.
Ведь наша близость шита белой ниткой,
а в щелях пола затаилась ртуть.

Закрой окно и уходи стирать,
пред зеркалом чесать и чистить перья.
Очередная серия опять

из бесконечного кино с тьмой серий.
И я пытаюсь ценное сказать -
слов воробьи летят, ты мне не веришь.


12.
Слов воробьи летят, ты мне не веришь.
А я бы не поверил сам себе,
когда в сплетенье радостей и бед
тоски, хлопот, надуманных истерик,

затерянный в квартирном интерьере,
осмысливал полуночный свой бред.
Воспоминания позвали на обед,
но повар оказался очень скверный.

Все норовлю заняться ерундою,
печальным дымом наполняю грудь.
Уже не хочется ни быть с тобою,

ни просто тихо рядышком уснуть.
Мои глаза богаты тишиною.
Твои глаза кричат: пророком будь!

13.
Твои глаза кричат: пророком будь!
Роди бестселлер, классику, нетленку,
продемонстрируй взбалмошному веку
и докажи ему чего-нибудь.

Да, можно мимоходом и блеснуть,
бить в яблочко настойчиво и метко,
горохом перед свиньями – об стенку,
потом – жалеть, возделывая грусть.

Но мне не все равно! В петле забот
мне страшно жаль, что цвет у суток – серый.
Мне просто страшно, что так сер и год,

и год, увы, давно уже не первый.
Пусть будет хоть бы раз наоборот,
в пушистый День Сурка, по крайней мере…

14.
В пушистый День Сурка, по крайней мере,
слепое время остановит бег,
и светом лунных искр затлеет снег,
позволив разгуляться суеверьям.

Забуду запад, юг, восток и север,
забуду день недели, год и век,
и я уйду, раб божий, имярек,
в пургу и тьму, но с теплящейся верой.

И будет пустота дышать морозом,
и страх по-детски дергать за рукав,
впиваться звезды в кожу, словно осы.

Но все равно тайком, исподтишка
возьму с собой нетленной жизни дозу,
когда настанет снежный День Сурка.

15
Когда настанет снежный день Сурка,
мы будем на весну гадать игриво.
Привычно станет мерзнуть ива,
ворочаться под панцирем река.

И вновь придет весна издалека,
стремительна, блистательна, красива.
А ты меня рассеянно спросила,
что будет дальше, где, зачем и как.

Нас ожидает долгий светлый путь
и бесшабашный птичий хор деревьев.
Взгляни на небо – можно утонуть.

Слов воробьи летят, ты мне не веришь.
Твои глаза кричат: пророком будь!
В пушистый День Сурка, по крайней мере…




ТРЕХСТИШИЯ
(Почти хокку)

Осень подкинула желтый лист,
он долго кружился и кувыркался.
И встал на ребро.

Вкрадчиво хрустнула ветка,
смолкли лесные птицы.
Где-то делят бюджет.

Умен, голубоглаз, красив,
Шекспира читаю в подлиннике.
Но не идет рекламодатель…

Вот стою на асфальте,
в новы лыжи обутый.
Парниковый эффект, наверно.

Рты открывались беззвучно,
бились люди, как рыбы,
в единой тарифной сетке.

Рьяней снега кружатся,
дни замелькали быстрее.
Не за горами зарплата.

Она – в дорогущей шапке,
в дубленке из супербутика…
Ей нагадал синоптик.

Как скучно, как незадорно,
ноябрь на дворе, однако.
Пойду, постою в пикете.

Смотри на первый снег,
на добрую суету синиц.
Первые десять секунд – бесплатно!

Нижний, Москва и Самара.
А я, пожалуй, останусь.
Я – последний герой.


Дворников не хватает.
Они б предо мной мельтешили,
а я б – в машине сидел.

В кефире, кстати, обнаружен йод,
он, говорят, полезен для здоровья.
А раньше, говорили, там был спирт…


Я, в сущности, немного и прошу:
Большую кучу долларов с рублями,
и чтобы к ней я был индифферентен.

Утонченный народ – японцы.
Триста цветов различают
в красотах Жемчужной Бухты…

Чать, все мы маненько дворяне,
и все слегонца благородья
с чуток голубыми кровями!


README
 (Компьютерные трехстишия)

Они познакомились в чате,
коннектились долго и счастливо.
Их вирус настиг в один день.

Богат мой внутренний мир:
мысли, чувства.
Всего – 800 гигабайт.

Ни солнца не видел, ни луны,
ни звезд, ни облаков.
Все жизнь провел за “стрелялками”.

Молодой человек,
закройте Windows!
Сквозняк!

Займу денег
у Билла Гейтса.
Он забудет или простит.

Что делал бы Леонардо
с Photoshop-ом?
Никогда нам того не узнать.

Мышка на коврике.
Кошка к ней равнодушна.
Во всем виноват Microsoft.

Что за уроды в переулке
стреляют сигареты?
Пора нажать «Escape».



  ЗАЦЕПИВШЕЕ
                (Из записных книжек)

Сказать, что мои носки плохо пахли – значит, ничего не сказать.

Маринка, и давно ты стала Мариной Николаевной?

Настораживающая тенденция роста кредиторской задолженности по выплате супружеского долга.

Твоими бы устами – да в калашный ряд!

Одна любовница, другая – ну никакой личной жизни!

Меня голыми руками не возьмешь! Разве что голыми ногами…

Я не тормоз, чтобы быть ручным.

Знойная женщина: совсем запарила.

Начинает оставлять желать лучшего…

Дерьмоядерный взрыв. Экскремальное положение.

Недосказка

Хватит гордячку пороть!

Друзья должны быть приходящими, а женщины – преходящими.

Люблю, когда меня любят, и сам люблю любить.

Стоило мне поймать кураж, как меня обескуражили.

Кажется, распогаживается…

Она была совершенно летняя.

Ты умный мальчик, но почему тебе надо постоянно об этом напоминать?!

Разгильдяй первой гильдии.

Сижу и не существую.

Кстати, Христос воскрес!

Веселой, шумною толпой промчался мимо генофонд…

Состарился, не успев повзрослеть.

Можно катить, лениться, светить, ненаститься, мариновать, гулять, юлить и даже жениться. Каких только дел можно не наделать от женских имен!

Ну что теперь комплексовать? Комплексовать раньше надо было.

- На грех и грабли стреляют, - сказал он, покупая презервативы.

Отдельное спасибо генеральному спонсору мероприятия – судьбе.

Старинные дома – это зубы, которые вырывают с корнем. Часто даже не убив нерв. А этот переулок называется Молочный.

Краткость – сестра таланта. Но кто сказал, что это и есть талант?

Зряплата

Семьянин он примерный, но бабник страшный!

Конфеты «Шалавушка»

Он взял гармонь в руки и гармонизировал пространство.

При покупке двух обручальных колец третье –  в подарок.

Хорошо, а зачем вообще нужна женщина тяжелого поведения?

Алисе, после безумного чаепития у Мартовского Зайца: «Девочка, это ты еще с русскими водочку не пила…»










          ПЕДСОВЕТСКАЯ СКАЗКА
             (Одноактная пьеса в стихах)

Состав педсовета:
Сергей Кузьмич Пузырев - директор школы, мужчина еще в соку, но на пути к закату, всегда чисто выбрит, импозантный, родом из деревни Волковки, любимая шутка: “До свиданья, больше мы с вами трезвыми не увидимся!”, обожает помидоры бочкового посола.
Марья Ивановна Кобрикова - завуч, правая рука директора, гроза учителей, которых донимает проверками, отчетностью и просто своим существованием. Возраст свой не афиширует, не будем этого делать и мы. Часто меняет прическу и наряды, нарываясь на неискренние комплименты.   
     Олимпиада Пафнутьевна - завхоз, женщина-танк. Любит начальство и втайне мечтает стать таковым. Самые никчемные половые тряпки выдает под несколько росписей.
Павел Сергеич - учитель химии, лет сорока, обожает шахматы. На своих уроках иногда рассказывает анекдоты, за что любим детьми. Почти всегда в одном и том же синем свитере.
Илья Сергеич - физик, но в душе - лирик, бородач, в свое время завел роман с десятиклассницей. Бард, завсегдатай Грушинского фестиваля.
Анастасия Петровна - учительница рисования, воплощенное добродушие. В три обхвата, хотя даже втроем ее обхватывать не стоит. Сентиментальна, любит телесериалы. Мужа иногда называет “Лапочка”.
Ксения Ибрагимовна Шмидт - учительница английского языка, неопределенного возраста, импульсивная и динамичная, читает в оригинале западные женские журналы, мечтает жить в Великобритании и любоваться на Тауэр.
Вячеслав Петрович - физрук, пропагандирует здоровый образ жизни, бегает по утрам, главным образом - на работу, экономя деньги на трамвай. Из вредных привычек только одна: периодически задумывается. Среди детей известен под кличкой Рычаг.
Учителя - плоть педсовета, со стороны различимо не более пчелиного жужжания. В одном эпизоде санкционированно поют хором.
А также:
Два Вована - злостные двоечники из 9Б.
Голос из учительской глубины.
Радиоприемник из кабинета директора.
Дед Мороз и Снегурочка.
   
Одна из российских школ конца девяностых - начала двухтысячных. В актовом зале в ожидании педсовета сидят учителя. Они тихонько переговариваются. Тут же стоит наряженная елка. Входят директор и завуч. Сергей Кузьмич обводит коллектив взглядом, не предвещающим ничего хорошего.

Сергей Кузьмич (кашлянув):
Я вас собрал, коллеги и друзья,
по поводу проделанной работы.
Ведь расслабляться нам теперь нельзя...
Павел Сергеевич (вполголоса):
Опять борюсь я с приступом зевоты.
Сергей Кузьмич:
Итак, сегодня на повестке дня -
прошедший год, успехи, неудачи
и успеваемость. Короче, для меня
доложьте, что ли... Доложите, значит.
Итак, повестка...
Павел Сергеевич (сидящему рядом Илье Сергеевичу):
Прямо Демосфен.
Ну что, коллега, может, в шахматишки?

Достает портативные шахматы на магнитиках, тайком расставляет фигуры


Илья Сергеевич:
Давление в десятки атмосфер
собрание сие на мой умишко.
Сергей Кузьмич:
Итак, повестка. Это в протокол
внесите, вложьте, как там говорится...
Павел Сергеевич:
Зарплаты нет, я голоден и гол,
а мой сосед в Голландии резвится
на улице Разбитых фонарей.
Илья Сергеевич:
Наверно, Красных?
Павел Сергеевич:
      Может быть, и Красных.
Илья Сергеевич:
                Он “новый русский”?
            Павел Сергеевич:
                Нет.
Илья Сергеевич:
                Бандит? Еврей?
            Павел Сергеевич:
Он просто торговал фигнею разной.
Илья Сергеевич:
Однако, ни фига себе фигня...
Сергей Кузьмич:
Итак, повестка. Разрешите начать.
Итак, повестка на повестке дня...
О чем я, собственно?.. Забыл. Вот незадача...
Марья Ивановна:
Прошедший год и четверти конец.
И двоечники...
Сергей Кузьмич:
Ух, какие муки!
Вы, Мариванна, просто молодец.
Но в женском роде. Вам и карты в руки.
Марья Ивановна (зло сверкнув глазами в адрес учителей):
Товарищи, создайте тишину!
Вы что, как дети иль напившись водки?!
Илья Сергеевич:
Пошла чесать...
Павел Сергеевич:
О, я сейчас усну.
Анастасия Петровна:
Вчера купила новые колготки.
Ксения Ибрагимовна:
Какие?
Анастасия Петровна:
“Omsa”.
Ксения Ибрагимовна:
Значит, хороши?
Анастасия Петровна:
Прочны, в обтяг, и штопать их не нужно.
Илья Сергеевич:
А с рокировкой нечего спешить,
коня зевнул ты, да и ферзь, как в луже.
Марья Ивановна:
Итак, во-первых, совесть есть у вас?
Борзометр не слишком ли зашкалил?
Ведь не болит у многих голова,
что мне отчеты до сих пор не сдали.
А не болит - так заболит сейчас:
тарификация, программы и нагрузка!
Уж мне вас надоело поучать,
из Управления опять собаку спустят.
Такая безответственность (назло?),
вы люди взрослые, но сущие младенцы!
Павел Сергеевич (обращаясь к шахматной доске):
Какие, извините?
Илья Сергеевич:
Весело:
то за живот хватаюсь, то за сердце.
Сергей Кузьмич (спохватывается):
Ваще я так скажу, друзья, для вас:
шоб вы не жили у меня прекрасно,
кто завтра ей отчет с утра не сдаст,
уволю я. Кто “за”?

                Все автоматически поднимают руки.

                Единогласно.
Кто “против”? Воздержался? Нет таких.
            Вы у меня давайте это бросьте.
Не знают обязательств должностных,
приходят на работу, будто в гости!
Марья Ивановна:
“Обязанностей”, так, Сергей Кузьмич...
              Сергей Кузьмич:
Ты не учи, я сам себе ученый.
Илья Сергеевич:
Продули наши, помнишь, черт возьми,
Фарерским островам. Ноль - три! Позорно!
Сергей Кузьмич:
Ну, Вячеслав Петрович, слово вам.
Он выступит с важнеющим докладом.
Ксения Ибрагимовна:
Вчера зашла я в магазин “Для дам”,
а там такая чудная помада...

Вячеслав Петрович читает доклад на тему “Социализация личности как эффективный элемент интеграции в социо-культурную среду в коммуникативно-адаптивный период с целью формирования трансформационно-девиантных тенденций в сфере Я-концепции, апперцепции и активизации посредством суггестивной креативности и полифункциональной турбулентности на уроках физкультуры”

Вячеслав Петрович:
Коллеги, я прошу меня простить,
все умные слова ушли в названье.
Я постараюсь тему охватить
за пять минут и без бумажки, сам я.
Сергей Кузьмич:
Валяй.
Марья Ивановна:
Он нам сейчас наговорит.
Чтоб без бумажки! Это просто наглость.

Илья Сергеевич:  
Твой конь такие пакости творит.
Мне только на F7 уйти осталось.
Вячеслав Петрович:
Коллеги, я сейчас напомню вам
значенье физкультуры как предмета...
Ксения Ибрагимовна:
Вчера зашла я в магазин “Для дам”,
а там такие пеньюары, это
фантастика...
Анастасия Петровна:
         Смотрела “Тайный плод”?
Вчера Луис Альберто ее бросил!
А Стервенсита к Хулио уйдет
уже беременная...
Ксения Ибрагимовна:
   Ужас...
Павел Сергеевич:
     Конь С8.
Вячеслав Петрович:
Здоровый человек здоров во всем,
в здоровом теле даже дух здоровый.
Здоровье здорово дарить. И тем везет,
кто плавает и бегает до гроба,
кто в прорубь опускается зимой,
штурмует неприступные вершины,
кто ходит на работу и домой,
упрямо игнорируя машины,
троллейбусы, трамваи и т. д.
Сергей Кузьмич:
Загнул, Петрович.
Марья Ивановна:
   Это же крамола.
Сергей Кузьмич:
Ты нас научишь всякой ерунде,
уж не ходить ли босиком по полу?
Иль спать спиною голой на гвоздях,
как тот Базаров из “Войны и мира”?

Некоторые учителя делают вид, что шутку оценили.

Илья Сергеевич:
...Сергеич, я сейчас возьму ферзя...
Ксения Ибрагимовнна:
А Изабель Хелену задурила!
Хелена в амнезии без того,
хоть дура, но, однако ж, роковая...
Вячеслав Петрович:
Я предлагаю следующий год
начать с введения физкультминуток. Знаем,
что утомляемость детей сейчас растет,
на успеваемость влияя негативно.
Сергей Кузьмич:
Мне это нравится.
Марья Ивановна:
   Мне тоже.
Сергей Кузьмич:
        Ну, так вот:
бодры пусть будут дети и спортивны.
Их надо выздоравливать. Ну вот.
Имеются к докладчику вопросы?
Илья Сергеевич (громко):
А шахматы - искусство или спорт?
Сергей Кузьмич:
У нас такой вопрос стоит не остро.
Ну что, есть предложение принять,
чтоб дети занимались спортом в классах.
Павел Сергеевич:
...А так: слона меняю на коня...
Сергей Кузьмич:
Прошу голосовать...

                Руки мгновенно протыкают воздух.

Единогласно.
Теперича завхоз на пару фраз.
Олимпиада Пафнутьевна:
Товарищи, кто видел тараканов,
и если водятся они теперь у вас…
Илья Сергеевич (ерзая):
Подмышкой что-то зачесалось. Странно.
Олимпиада Пафнутьевна:
  …вы предоставьте письменный отчет:
помногу ль тараканов, где, во сколько,
с усами, без усов ли, и на чем,
какого пола, возраста, как долго
вы наблюдали их. В процентах рассчитать
количество, активность, сладострастность,
их шустрость - скорость в километрах в час.
После чего посыплем мора в классы.
Голос из учительской глубины:
Простите, микроскопы нам дадут?
Ведь пол определить у них непросто...
Сергей Кузьмич:
Коллеги, шутки в сторону. Ведь тут
вопрос стоит как никогда серьезный.
Мужик иль баба данный таракан,
конкретный таракан, отдельно взятый,
пусть даже весит он не килограмм,
есть неучтенный инвентарь. Понятно?
Спецдиректива с Управленья есть,
что пол определить смогете сами:
шустрее женщины, хоть лапок тоже шесть,
а мужики, как правило, с усами.
Марья Ивановна (вскакивает, как ошпаренная):
Ой, вон ползет усатый паразит!
Илья Сергеевич:
Не любит Марьиванна мужиков-то.
Марья Ивановна:
Я их боюсь! Дави его, дави!
               Павел Сергеевич:
                Давить мужчину?
  Илья Сергеевич:
                Мужичину?  
      
Марья Ивановна самолично устраивает тараканью казнь, преисполненная брезгливости.

Вячеслав Петрович:
                Ловко.
              Сергей Кузьмич:
                Товарищи, спокойно. Педсовет
у нас, а не конгресс по паразитам. 
Павел Сергеевич:
Я сам, как таракан, уж сколько лет.      
         Анастасия Петровна:
  ...И с этой тушью ты неотразима...
Сергей Кузьмич:
  Теперь о злостных двоечниках речь.
   Сегодня вызван Сидоров Володя.
   Не учится, гуляет. Только сечь
   его осталось. Просто всех подводит:
                родителей, и школу, и себя...
                Кто классный у него руководитель?
   В 9Б он изо всех ребят -
   вор, хулиган, оболтус и вредитель.
                Зовите.

Заходит стильно одетый тинэйджер, на шее - наушники от плейера, жует жвачку.

                Ну, скажи-ка, дорогой,
   с чего ты невоспитанный и наглый?
   1-й Вован:
   А че такого...
 Сергей Кузьмич:
Ты стремись душой
   к прекрасному.
   1-й Вован:
            Не школа, а шарага.
Сергей Кузьмич:
   Скажи, Владимир, есть в тебе мечта?
1-й Вован:
   Ну, типа, тачка, баксы, Копенгаген.
Сергей Кузьмич (теряя самообладание):
   Мечта в тебе немножечко не та,
   душа обязана трудиться...
1-й Вован:
         На хрен?
Марья Ивановна (Сергею Кузьмичу, с жаром):
   Есть предложенье просто исключить!
Сергей Кузьмич (приглушенно):
   А знаешь, кто его друзья и папа?
(громко)
   Володя, ты исправься и учись,
   ведь ты хороший и способный, правда?
1-й Вован (в сторону):
  Особенно понюхав героин...
Сергей Кузьмич:
  Бери пример с известных персонажей,
  в литературе столько героинь,
  героев разных там...
1-й Вован:
          Туфта и лажа.
Сергей Кузьмич:

Ступай...

    1-й Вован уходит.

Подонок, дюже уморил.
А мы теперь послушаем другого.
Такой же: пальцы веером, дебил.
Паукодавленков и тоже, кстати, Вова.

Приглашают 2-го Вована, он тоже жует жвачку, на майке по-английски -  неприличная надпись.

Скажи, Владимир, кем ты хочешь стать:
рабочим, инженером, комбайнером,
а может, хочешь небо покорять,
летя по неизведанным просторам?
2-й Вован:
Хочу...
Павел Сергеевич (в полубреду):
             Спаси нас Бог от дураков,
дорог, честолюбивого начальства,
спаси от тараканов и клопов,
нехватки средств, сектантов, грязи, хамства,
обкуренных бандитов у церквей,
от беженцев, от НАТО, от нитратов...
Сергей Кузьмич:
Ступай, Владимир, будь страны своей
достойный гражданин.
2-й Вован:
Да буду гадом,
начальник...

Уходит.

Сергей Кузьмич:
                Ну, пожалуй, все.
Детишки - прелесть, чтоб им пусто было.
Что первый Вова - форменный осел,
и что второй - противная горилла.

Появляется Снегурочка, сверкающая, с бокалом чего-то шипучего в руке. Удивленные учителя аплодируют.

Снегурочка:
Привет, друзья! Из леса к вам спешу,
из удивительной, старинной, доброй сказки!
Сергей Кузьмич:
Не понял...
Марья Ивановна:
      Вот так новость!
Сергей Кузьмич:
       Что за шум?
Вне протокола, да еще с шампанским...
Марья Ивановна:
Наверно, это Лена, массовик,
от профсоюза, в качестве сюрприза...

Снегурочка:
Друзья мои! Давайте же на миг
уйдем со мной от суеты капризной,
давайте будем петь и танцевать,
и встанем в общий хоровод веселый!
Пусть не болит отныне голова
ни у кого за школу и от школы!

Разбивает бокал об пол, учителя послушно встают в хоровод.

Давайте крикнем: “Елочка, зажгись!”,
давайте кликнем Дедушку Мороза!
Так, три-четыре, и...
Все:
                Зажгись! Явись!

Елка вспыхивает.

Марья Ивановна:
А как же педсовет?
Сергей Кузьмич:
     Метаморфоза...

Появляется Дед Мороз.

Дед Мороз:
А вот и я, студеный старый дед!
Хотите - называйте Санта Клаус.
Сейчас вам маски следует надеть,
уж я развеселить вас постараюсь.
Ведь это елка, не фонарный столб!

Дает директору маску волка, завучу - лисы, остальным - зайцев. Хоровод трогается вокруг елки.

Анастасия Петровна:
А можно мне не зайцем, а снежинкой?
Дед Мороз:
Из вас скорей получится сугроб.
(всем)
Так пойте громко и пляшите шибко!
Волк:
Пусть я не лев, но тоже царь зверей.
Лев - это выше, в Минобразованья.
Ученье - свет. И мы с младых когтей
растим зверят. У нас к тому - призванье.
Пусть славен будет наш нелегкий труд!
Быть зайчиком почетно, но опасно.
И чтоб вы не блаженствовали тут,
вас нужно есть. Кто “за”? Единогласно!
Хор зайцев:
Не будем разбегаться, бастовать,
закружимся в веселом хороводе!
Не привыкать нам жить и выживать,
и думать о счастливом Новом годе.
Лиса:
Пусть я не лев, царица я зверям,
я знаю, как кого куснуть больнее.
И кто самонадеян и упрям,
  и тот передо мной овцою блеет.
Устроить выговор, разгрыз или разнос
созвучно с лисьей хищною природой.
Мой бег стремителен. Зуб цепок. Чуток нос.
Я хороша хвостом, мехами, мордой...
Хор зайцев:
Давно не попадает зуб на зуб,
глаза косят и мураши по коже.
Из наших шкурок шубы, шапки шьют,
а мы из меха лисьего - не можем.
Дед Мороз:
Ай, молодцы! Ну а теперь - презент:
мешок мой до отказа полон денег!
Снегурочка:
Ну, ты сейчас договоришься, дед...
Дед Мороз (настороженно):
Что за зловещие сюда крадутся тени?

К елке выбегают два хвостатых вопящих черта с голосами Вованов. Их лица -  в черных масках, в руках - автоматы, не похоже, что игрушечные.

1-й черт:
Ну что, ушастые, хотите хеппи энд?
2-й черт:
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!
1-й черт:
Всем руки за голову! На пол!
Волк (дрожащим голосом):
         Н-нет проблем...
1-й черт:
Молчать! Мешок сюда!..

Учителя лежат, вцепившись в заячьи маски. Черти спокойно расстреливают Деда Мороза и уводят с собой Снегурочку. Елка гаснет и падает, шумя лапообразными ветвями и звеня бьющимися игрушками…
Сергей Кузьмич  просыпается в своем кабинете. Дрожит, трогает лицо, смотрясь в зеркало.

                …Кошмар. Насилье.
Приснится же такое, прямо страх.
Вздремнул совсем немного - и забылся.
Уж время полвторого на часах,
на педсовет собраться надо быстро.
Но почему по школе тишина?
Неужто про директора забыли?..

Прислушивается. Бубнит радиоприемник.

Радиоприемник:
Как только встретит Новый год страна,
о зайцах Лев подумает всесильный.
В их будущность уверенность внесет,
и соцгарантии посыплются из пасти...
Марья Ивановна (заглядывая):
Сергей Кузьмич, пора, народ вас ждет.
Сергей Кузьмич (вытирая лоб платком):
По радио такие сказки-страсти...

   (идут в актовый зал)

У нас не топят, что ли? Я озяб.
  А если я вдруг нездоров иль потный?

        (кашлянул, обвел взглядом коллектив)

  Я вас собрал, коллеги и друзья,
по поводу проделанной работы...

                Занавес.







                ВПЕРЕД, РОССИЯ!
Поэма в двух таймах с перерывом без дополнительного времени

Выстоим! 
(Наши перед игрой)

Выходим играть, упрямые,
под вопли жаждущих зрелищ.
Приметы и талисманы
и ставки - сердца нам не грели.
Толпа уж стучит в барабаны
и флаги свои распластала.
И вот мы - на поле брани.
Порвем их! Ничьи нам мало!
Болельщики всетрибунно
жадно на нас глазеют.
Мы - гладиаторы будто,
попавшие в пасть Колизея.
Звучат горделивые гимны.
Стоим, подпеваем, как можем.
Хотя рассмешить могли бы
наши суровые рожи.
Пристальность телекамер.
Мяч – в эпицентр поля.
И – да пребудут с нами
везенье и бог футбольный!
Волосы ветер ерошит,
кто лыс – по плечу похлопал.
Мол, все будет клево, что ты!
Подумаешь – гранды, Европа…
Глянь, братаются бурно
«мясо», «зенитки» и «кони».
На гостевой трибуне
Россия - будто в загоне.
А где-то приникли к экранам
братья, отцы и деды.
Что им для счастья надо?
Победа, только победа!
Ты против ворот наших, солнце?
Так будь же к нам благосклонно!
Кто нас подкосить берется,
как эту травку газона?!
Как давят чужие стены…
Свисти же скорей, арбитр!
Чтоб тяжкую скованность-стерву
из ног поскорее вытравить.
И вот началось. Поехали!
Играем – ранетки на блюде.
Плохим футболистам помеха
и мяч. А теперь - будь что будет!


Первый тайм
(Комментаторская кабина)
Добрый день, дорогие друзья!
Мы ведем прямой репортаж, и
пропустить такое нельзя,
ведь в игре – Лихтенштейн и наши!
Если что – на чемпионат
мировой мы поедем летом.
А теперь – составы команд.
Впрочем, нет, не будем об этом.
Лихтенштейнцы (сломаешь язык),
скажем, так себе футболисты.
Кто по жизни банкир, кто мясник,
а таксисты особо плечисты.
А в воротах у них (смех и грех)
не голкипер – библиотекарь.
И должны бы мы выиграть всех,
словно это не матч – дискотека.

Вот и первый острый момент:
да не плюй ты, Лыськов, против ветра
комбинации ловкой взамен!
Наши - в синих трусах, белых гетрах.
На табло - все еще нули.
Три минуты прошло всего лишь.
Вся надежда российской земли
играет за нас на поле.

Вратарь, если кто забыл,
Сергей Ловчинников это.
Вот Жизнин чуть не забил!..
Сачков, Держаков заметны.
Куряке пасуют мяч.
Только что-то не видно сноровки!
Ведь вчера еще смел и горяч
он был, правда, на тренировке.
Он неужто сустав потянул?
Уж как-то идет в раскоряку.
Играй за свою страну!
Держись, Андрюша Куряка!
А в защите – Засеев Вадим,
он Уэльс посылал на три буквы,
А Вадим – он не обводим,
потому что ругается жутко.
Левый крайний – Дима Махлов,
Головой он играет и мыслит
виртуозно…

                С мячом Держаков,
он вперед продвигается быстро!
Одного он проходит… двух…
Ложный взмах, ловкий пас на Лыськова…
Затаили мы было дух,
только выше ворот, жаль, снова.
Вот еще артистичный игрок –
темноглазый Ромул Гусеев.
Каждый пас превращать всегда мог
в фокус, розыгрыш и веселье.
Он сопернику мяч продаст,
задурит, обведет вокруг пальца.
А еще он весьма горазд
всем гадать на судьбу раз по двадцать.
А еще выступают за нас
Дубовицкие, Вася и Леша.
Несмотря на фамилию, класс
их высок, темп игры хороший.

Наши тренеры курят, молчат,
что-то жестами разъясняя.
Все следят за метаньем мяча,
он летает, хозяев меняет.
И никак его не взнуздать,
не прижучить, такой он строптивый.
Мы сегодня должны побеждать,
нет финалу альтернативы.
 
Вновь соперник в атаке…Эх!
Мяч Ловчинников ловко ловит.
Рикошетит, бывает, на грех,
сердце екает поневоле.
Лихтенштейнец идет вперед,
да нет, не идет, он мчится.
Вышел наш вратарь из ворот.
Нельзя так. Беда случится…

Накаркал! Типун меня об язык!
Мяч – словно в неводе рыба.
Как бомба, взорвался трибунный крик,
по нам поползла обида.
Нелепейший и досадный гол!
Собраться, ребята, собраться!
А к нашим воротам этот прокол
притягивает папарацци.

Вот наши в атаке. Махлов.
Гусеев. На Держакова.
Как нам не хватает голов!
Куряка. Гусеев снова.
А вот Дубовицкий с мячом
Василий. Сыграл с Алексеем.
Удар по воротам. Черт!
По штанге! Вот невезенье!
Ух, прыгучий у них вратарь,
словно кошка, на самом деле.
Кто бы наш по мячу ни ударь, -
все парирует Питер Елли.
Говорят, что лицом он похож
на ди Каприо, Леонардо.
 
Против фактов, увы, не попрешь:
Лихтенштейн играет коварно.
Ну и точно. Рвется вперед
нападающий Отто Саммерс.
Вот, кто нам скучать не дает
и подкатами, и фолами.

Неразбериха в нашей штрафной.
Как это сегодня не ново!..
Подножка? Нет! Боже мой!
ОДИННАДЦАТИМЕТРОВЫЙ!
Немилосердный судья
Пьер Луиджи Малина.
Не было ж… ничего!
Это просто невыносимо! 
Стадион запустил «волну».
Воздух здесь наэлектризован.
Мяч стоит на отметке. Ну!
И – вратарь лежит на газоне…

Мы проигрываем - 2:0.
Против нас – государство-карлик.
Как поется, «какая боль».
Наши вроде бы так старались.
Триколоры бессильно висят.
Шарфы уж не греют, а душат.
На трибунах - сто пятьдесят
наших фанов, понурых, но дружных.
Вы, посланники «Спартака»,
и «Зенита», и «Локомотива»,
и «Торпедо», и ЦСКА,
аккуратней, смелее, активней!

Леша Жизнин. Как грубо сыграл!
И с судьею бузит, как мальчишка…
И, конечно же, схлопотал
и штрафной, и желтый «горчичник».
Вновь соперник в атаке. Жмет.
Со скамейки вскочил Юрий Палыч.
Но слышно-таки «Россия, вперед!»,
И пестрит бело-сине-алым.

Так. Сачков обработал мяч.
Пас направо. Неплохо в отборе.
Держаков разобрался с двумя.
Вот: в борьбе истина, а не в споре.
Так. Лыськов подает угловой…
Как навешивает в штрафную!
Ох, какой удар головой!
А в ворота попасть – ни в какую…

Стадион – как гнездо злобных ос,
улетают мячами минуты.
Отыграемся ли?  - вот вопрос.
Поле – ну Куликово будто.
Где ж секретный заградотряд?
Где сплоченность и дух командный?
Наши в «стенке» жмутся, стоят,
как застенчивые – в бане.
Сокрушительный, хлесткий удар!
Но Ловчинников, к счастью, на месте.
А не то – футбольный кошмар,
уж фанатам и так не до песен.

Так, ребятки, не мякнуть. Так.
Неплохая перепасовка.
Вот Сачков тащит мяч, как бурлак.
Он устал. Где его сноровка?!
Так, направо. Так. Держаков.
Он в  ногах запетлял, как в соснах,
обошел двух, трех игроков.
Ну! Один на один! Как остро!..
И!.. Да что! Жизнь протечку дала.
Невезуха. Насмарку суббота.
Это ж надо! Какой талант:
не забить в пустые ворота!
С полуметра! Но, зритель, верь
в чудо и стыковые матчи.

Мы играть разучились теперь,
то ли дело бывало раньше…
Аргентина была нипочем,
и с Бразилией бились отважно.
Как Стрельцов колдовал с мячом!
Как в воротах стоял Лев Яшин!
На футболках «СССР»
красовалось гордо и мощно.
Наши были мальчишкам пример,
А теперь – Роман Абрамович…

Но вернемся на поле. Мы
уступаем. Кому?! Лихтенштейну!
Можно сделать замену. А смысл?
Первый тайм на исходе уже, но
лихтенштейнцы – лихи они,
нас обводят, поймав на замахе.
Хоть и рано наших винить.
Эти – лихи. Но даже не ляхи.
Извините за каламбур.

Но соперник тучей сгустился.
Вот их форвард, врезаясь, как бур,
в оборону российскую, мчится.
Бьет. Отскок! Я не верю глазам!
Мяч опять, он опять в нашей сетке!
Это Вадик Засеев вдруг за-
пускает его так «метко»…
Да, 0:3. И обидно втройне
засандалить в свои ворота. 
Не привидится это во сне,
а приснится – так вскочишь потный. 
Вадик снова ругается так,
что краснеет зеленое поле.
Выражаться уж он мастак,
вот играл бы, как словом кроет.

Все, свисток. Первый тайм позади.
Мы страна неприятных сюрпризов.
Мы ругаемся, как Вадим,
и в сердцах плюем в телевизор.
Так и вижу: Россия кипит
и шипит затушенной лавой…
Горек наш побежденный вид.

А теперь нас добьют – рекламой. 
 

В нашей раздевалке
(Монолог тренера)

…Из какого, скажите мне, места
у вас ноги, мать вашу, растут?
И – да будет ли вам известно, -
я как тренер сегодня – труп.
Вы – позорники, разгильдяи.
Бегать мало – надо играть.
Поточней пасовать, блин, нельзя ли?
И, блин, фланги держать, вашу мать!
Ты, Лыськов, - как вагон стоячий.
Держаков – вообще, как мешок.
Ты, Гусеев, кобылой скачешь.
Ты, Махлов, котлеты кусок.
А на вас смотрят сто миллионов.
Перед вами – трындец – Лихтенштейн!
Продуваем – и нас резонно
выгоняют из сборной взашей…
Остограммимся. Это не допинг.
Уже некуда отступать,
ибо в самой глубокой… Европе
мы сейчас, вашу-родину-мать!
Так - за чудо. За нас, горемычных.
За болельщиков, верящих в нас!
Без закуски!.. Горька, как обычно…
Яйца тухлые ищет страна,
это чую я тренерской шкурой…
Ну, ребятки, теперь - вперед.
Может, нам и покатит сдуру.
Сраный валенок - кто не забьет!!!


Второй тайм
(Русские мужики у телевизора)

…А теперь нас добьют – рекламой.
Да, хреново он пошутил.
Мы бухаем у телеэкрана.
Нервы кончились, нет больше сил.
Не болельщики мы – больные.
Лихорадит нас. Матч – отстой.
И подавленные отныне,
Мы понуро бредем за второй.

Мы – Андрюха, Костя и Леха,
в детстве дружно гоняли в футбол.
Двор глядел, увлеченно охал,
словно то не игра, а бой.
Позабыты уроки, книжки.
Кеды рваные, ссадины, пыль.
Лозунг про коммунизм. Мы – мальчишки.
Смотрим в прошлое, как в бутыль…

Так. Какую берем? На бруньках?
Все равно. Хлеба и колбасы.
Посидим. Снова водкой булькать.
А досадой – так каждый сыт.
Шарфы вновь нацепили, веря,
что не все еще кончено, нет.
И для нас, и для них. Потери?
Как без них? Где ж у нас тут свет?
Не подъезд, а тоннель какой-то…

Ладно, есть 45 минут.
Тайм-реванш? 45 – и только.
Разливаем. Сейчас начнут.
Нет, ну гляньте: Варшавин вышел.
Силы свежие, - так забей.
Лешь, звучок-то прибавь – не слышно.
И антенну поправь… Левей…

Довели наш футбол до ручки.
Разве ж сборная это? Нет!
Так, разборная. В клубах – лучше
заиграли. А в чем секрет?
Понабрали легионеров,
«обезьян» за кучу деньжищ.
Пацанам кто будет примером?
Кто обучит их, Кость, скажи?

Опа! Глянь! Забегали наши,
словно хлопнули грамм по сто.
Попадают по мячику даже,
и – в подкат, не жалея стоп.
Видно, Палыч их взгрел в перерыве.
Жми! Проходит! Нет вне игры!
Во шустрит, словно выросли крылья!

Гол!!!

            Ну вот – сократили разрыв…
Наши фаны, гляди, встрепенулись.
Да, приятная мелочь, но
Костя ерзает нервно на стуле,
Леша свой – разломал давно.

Нет, Сачков сегодня сачкует…
Лешь, будь добр, колбаски подрежь.
Не, здесь «желтая»…Ни в какую…
Им подсуживают уже…

Мужики, а давайте, правда,
денег скопим – и на финал.
Пусть без наших. Нет – и не надо.
Представляете: на вокзал,
и потом - дюссельдорфим, берлиним,
а вокруг иностранный народ.
Мы идем, мужики из Сибири,
и горланим: «Россия, вперед!»
Похлебаем немецкое пиво,
по спортбарам везде поторчим.

Ух, Гусеев сыграл ретиво,
но воротник их ловит мячи.
Уже лучше. Аж некогда выпить.
Во бежит, будто в нем скипидар!

Это факт: без футбольных событий
наша жизнь – бесполезный дар.
Дача, дом, без конца работа,
жены, дети, куча родни.
Утром – так недосып, измотан
к вечеру. Прыгают дни.
А рыбалка? Когда мы там были?
Года два или три назад?
За грибами давно ли ходили?
Глупый боулинг, скучный бильярд…
На футбол уж собраться не в силах,
даже просто – за общий стол.

Не, че делает!… Ну, красиво…
Держакову отдай…

                О, гол!!!
Ну, 3:2 – это, в общем, что-то.
Если стыд – не такой большой.
Сдвинем рюмки! За наши ворота!
Опаньки! Лихтенштейну - штрафной.
Ну, мазила! Куда ты футболишь?!
Конь педальный! Лопух!! Идиот!!!
Надо пнуть по мячу всего лишь,
он же водится, как бегемот.

Вот и вести нашей подгруппы:
там эстонцы бьют Люксембург,
а словаки – Латвию лупят,
португальцы пропустят игру.
С ними в поле – одно расстройство,
с ними вечно – хоккейный счет.
Один Фигу всех наших обносит,
нефигово играет, вот.
А хохлы всех уделали мощно;
там Шевченко неудержим.
Где ж ты, братский, сильный и прочный,
чуть порочный советский режим?

Ничего себе! Славно давят!
Че творят! Мяч в сетке! 3:3!
Ну, за это я наливаю!
Отыгралась Россия, смотри!…

Оба-на!.. Свет отключили.
Гады! Сволочи! Почему
не на «Поле чудес»?! Ну или
Петросяне, я не пойму!
К нам весь мир повернулся задом,
телевизор – вот этот зад.
Иль к соседям пойти?.. Не надо.
Их пролил я, была буза…

В коридор. Постоим, перекурим.
Что тут дергаться. Видно, судьба.
Вроде наши уже не халтурят.
Только как они там? Ой, беда…
Где ж ты ходишь, чертов электрик?
Появись, подключи, оживи!

…На заплеванной лестничной клетке
без футбола дымят мужики…


Интервью после матча

«С победою Вас, Юрий Палыч!
Сыграли наши достойно!
Есть в нашем футболе таланты,
бывают голы убойные.
Когда захотим – мы можем
собраться, сыграться и спеться.
Надежды соперника – в крошево.
Ликует российское сердце.
При счете таком безнадежном
наши не уступили.
Ведь это – почти невозможно,
ведь даже ничья – и на вылет!
Что с ними сегодня стало?
Второе дыханье включилось?..»

И Палыч ответил устало:
«Кто ж знает. Так получилось…»





























ЕЖИКИ




Впервые они родились в апреле 1993 года. Было туманное утро, и почему-то относительно себя в сознании возникла фраза: «Как ежик в тумане». Появилась одна миниатюра, другая. Эти Ежик с Медвежонком сразу объявили суверенитет своему первоисточнику, то есть мультфильму, и зажили самостоятельно. Лошадка, изначально бывшая в мультике туманным призраком, стала третьим действующим лицом, или, если угодно, мордой. С тех пор каждый апрель собрание «ежиков» пополнялось. Видимо, образовался жанр такой…   












ЕЖИКИ – 93

1
Бредет Ежик, бормочет:
«Мое грядущее - в тумане,
Былое полно мук и зла.
Зачем не позже иль не ране
Меня природа создала?»
Натыкается на Лошадку.
Лошадка:
        - Ежик, опять ты фигней страдаешь?
  - Сгинь, низкое животное, не мешай задумываться о смысле жизни.

2
В Лесу раздается нетрезвый голос Ежика: «Ой, туманы мои, растуманы!»
- Ежик гуляет, - печально сказал Медвежонок и закусил сто граммов маринованным опенком.
- Гуляет Ежик, - еще печальнее вторила Лошадка. – Что ж делать? Такова наша беспросветная действительность…
И она склонила свою лошадиную морду с большими грустными глазами к сорокалитровой емкости.

3
Не успел Ежик выйти из тумана, как опять наткнулся на Лошадку.
- Где это мы? – спросил Ежик.
- В Америке…- сосредоточенно отвечала Лошадка, разворачивая «Сникерс».
- Продажная тварь! – отчеканил Ежик.
Лошадка же ничуть не обиделась, а только стала ещё задумчивей.

4
Туман сегодня был особенно густой, и Ежик заблудился в трех соснах. Побродив в них часа два, он натыкается на четвертую.
«Если я в трех заблудился, то из четырех мне тем более не суждено выбраться»,  – пессимистично подумал Ежик.
«И с какого бодуна этот дятел путается у меня в ногах?!» – возмущенно подумала Лошадка.

5
Как всегда случайно сталкиваются меланхоличная Лошадка, простоватый Медвежонок и категоричный Ежик.
- А знаешь, Медвежонок, - заговорила Лошадка, еле стоя на ногах, - наш Ежик прославился. Про него сняли мультфильм – «Ежик в тумане».
- В какой канаве? – еле  ворочая языком, спросил Медвежонок.
- Это надо отметить! – проорал Ежик, упав на голову Медвежонку с высокого развесистого дерева, на которое по пьянке имел обыкновение забираться.
             
6
В Лесу в довершение к туману неожиданно выпал снег.
- Зима вернулась, - удрученно произнесла Лошадка.
- Какая еще зима тебе в конце апреля! – возмущённо парировал Медвежонок. - Это Ежик елку раскачивает.
- А что, Ежик опять поддатый? – спросила Лошадка.
- Ты с виду-то вроде и лошадь, а доходит до тебя, как до жирафа. Ведь это и ежу понятно, - обиделся Медвежонок, - все нормальные ежи зимой спят, а наш просто не выспался.

7
В который  раз Ежик натыкается на Лошадку.
- Ты чего развалилась посреди дороги, честным ежам проходу не даешь? – заорал Ежик.
- Ну и где ты видишь дорогу? – невозмутимо спросила Лошадка.
- Так ведь туман же, - попытался оправдаться Ежик.
- Вот поэтому и развалилась, - еще невозмутимее сказала Лошадка.
- Дура, - сказал Ежик и, повернувшись, врезался в дерево.

8
Над Лесом раздается глухой рокот.
- Это еще что такое? Или у меня после вчерашнего в ушах гудит? – сказала Лошадка.
- Нет, это Ежик вертолет купил, - ответил Медвежонок.
- Так ведь погода нелетная: туман…- сказала наивная Лошадка, - Я бы на его месте купила велосипед.
- А я бы на его месте пропил вертолет, - сказал Медвежонок, и на него шмякнулась лопасть винта.
- А я бы на вашем месте не вякал! – закричал Ежик, раскачивающийся на ветке на своих подтяжках.

9
- Какое сегодня число? – спросила Лошадка.
- Двадцать второе, - отвечал Медвежонок, - а что?
- Сегодня день рождения Ежика, - ответила Лошадка.
- А  это все туман, - сказал Медвежонок, - если б не он, не было бы среди ежей такого демографического взрыва.
В Лесу трахнуло.
- Ну вот, опять, - сказал Медвежонок…

10
Ежик усердно бьет дерево.
- Вот тебе, вот тебе, вот, вот, получай!
Из тумана вырисовываются очертания Лошадки.
- Ежик, что с тобой? – не без сочувствия спросила она.
- Медвежонок полез на это дерево, а пчелы искусали его, - со досадой в голосе сказал Ежик.
- А тебе-то что до него? – удивилась Лошадка. - Мало ли в какое дупло можно залезть в тумане?!
- За державу обидно, - сказал Ежик, помолчав.

11
- Ку-ку, – сказала Лошадка, хотя лошадкам более подобает ржать, и причем без повода.
- Или я из-за тумана перепутал время, или у тебя лицо циферблатом, - уверенно сказал Ежик.
- Счастливые часов не наблюдают, - вмешался тикающий, неожиданно возникший Медвежонок.
- Ежик, и на тебе лица нет, - сказала вдруг Лошадка.
- А что на мне должно быть, когда я вместо Лошадки вижу часы с кукушкой, - возмутился Ежик, и на его мордочке тоже изобразился циферблат.
- Нет, лучше быть часами песочными, - сказала, помолчав, Лошадка.
- У них завод никогда не кончится, - поддержал ее Медвежонок.
- И тебя все будут в лицо узнавать, - согласился с ними Ежик и, встав на уши, исчез в тумане.


ЕЖИКИ – 94

1
Лошадка пригласила Ежика в гости.
- Тебе сосиски с картошкой или картошку с сосисками? – спросила она.
- Я прямо в растерянности, - пробормотал Ежик.
- Ты стал таким скромным, как Медвежонок, - сказала Лошадка, - наверное, весна наступила.
- Нет, - сказал Ежик, - я всегда ел грибы, пил грибные настойки и грибами же закусывал.
- Нельзя быть столь односторонним в своих вкусах, - сказала Лошадка, - вот Медвежонок: ест малину, пьет медовые наливки, а закусывает вообще чем придется.
И она подала Ежику картошку с сосисками.

2
- Ничего себе, - сказал Ежик.
- Ни себе, ни людям, - добавила Лошадка.
- Кому-кому – только одному, - сказал Медвежонок.
- Кто имеет, тот и делит, - сказал Ежик.
- Что имеем – не храним, - добавила Лошадка.
- Храните скорбное терпенье, - сказал Медвежонок.
- Пошел ты…- сказал Ежик.
- Не очень-то и хотелось, - добавила Лошадка.
- А еще друзья, - сказал Медвежонок.
…И только эхо разносило голоса  трех существ, трех обитателей туманного Леса, которые немного и хотели: чего-нибудь сообразить и о чем-нибудь задуматься.
         
3
Ежик сидел и смотрел на небо.
- А знаешь, Лошадка, - сказал он, - я никогда не видел звезд.
- Туман, - отвечала Лошадка. - А откуда ты знаешь, что они есть?
- Медвежонок рассказывал. Он говорил, что иногда зимой они появляются.
- Но ведь зимой Медвежонок спит, - сказала Лошадка.
- Я тоже сплю, но я, к сожалению, только Ежик, - сказал  Ежик, не отрывая глаз от непроглядной тьмы.

4
- Давай загорать, - предложил Ежик Медвежонку.
- Я и так бурый, - сказал Медвежонок.
- Ну и что, - ответил Ежик, - разве загорают для того, чтобы быть бурым? Загорают для того, чтобы загореть.
- По-моему, это одно и то же, - сказал Медвежонок
- Если бы это было одно и то же, я был бы тоже бурым, - не сдавался Ежик.
Но тут туман снова обволок Лес, и спор Ежика и Медвежонка оказался самой никчемной вещью на свете.

5
- Грустно мне, - сказал Ежик.
- И  мне грустно, - сказала Лошадка.
- А давай грустить вместе, - предложил Ежик, - вместе оно веселей.
И Ежик, взобравшись на Лошадку, загрустил ещё сильнее.
- А почему тебе грустно? – спросила Лошадка.
- Не знаю, - сказал Ежик.
- И я не знаю, - сказала Лошадка.
И они, вдоволь нагрустившись вдвоем, отправились грустить к Медвежонку.

6
Лошадка и Медвежонок гостили у Ежика.
- Телевизор – это окно в мир, - афористично сказал Медвежонок.
- А я не смотрю телевизор, - сказал Ежик, - ничего не разберешь, муть по всем программам.
- А может, это твое сегодняшнее, субъективное видение? – осторожно предположила Лошадка.
- Я трезв, - сказал Ежик, - это такое телевидение: днём показывает туман, а ночью вообще не работает. А ещё окно…
И Ежик с чувством плюнул в телевизор, нисколько его не испортив. 
   

ЕЖИКИ – 95

1
- А обещали облачность с прояснениями, - как бы между прочим заметил Ежик.
- Слушай их больше, - проворчал Медвежонок и посмотрел в небо.
- И я совсем разуверилась, - сказала Лошадка.
«Завтра местами туман и видно ничего не будет», - проговорило радио. Подул ветер, и сломавшаяся сухая ветка упала на Ежика.
- Замучили меня эти обломы, - устало пробормотал он…


2
- Давайте поиграем в жмурки, - предложил Медвежонок.
- Плоская шутка, - буркнул Ежик в ответ.
- А может, в прятки? – подала голос Лошадка.
- И ты туда же, - огрызнулся Ежик и в сердцах пнул мухомор.
Медвежонок начал перечислять:
- В футбол, в мафию, в социализм, в дочки-матери, в тараканьи бега…
- Стоп! – крикнул Ежик и они, взобравшись на Лошадку, исчезли в тумане.

3
- А что если мне жениться… - задумчиво сказал Ежик.
- Ты еще маленький и притом колючий, - поспешил разочаровать его Медвежонок.
- Это я от природы такой, - обиделся Ежик, - зато у меня душа благородная.
- Где же тебе в тумане супругу найти? – спросила Лошадка.
- А я заочно женюсь, - нашелся Ежик.
- А у тебя есть чувство юмора, - произнес Медвежонок. – И чего тебе жениться вздумалось?..


4
- А я сегодня чай нечаянно посолил, - как бы хвалясь, сказал Медвежонок.
- А я сегодня зубы кремом для обуви почистил и ничего не заметил, - сказал Ежик.
- А я сегодня встала не с той ноги, - сказала Лошадка.
- Наверно, сегодня какой-то особенный для всех нас день. Неспроста все это, - задумчиво сказал Ежик, – но не будем суеверными!
И он плюнул три раза через левое плечо. Даже не заметив, на кого.

5
- Давай на кабанов охотиться, - предложил Ежик.
- Как тебе не стыдно, - попытался урезонить его Медвежонок, - они же братья наши меньшие.
- А мы их будем ловить и отпускать, - не сдавался Ежик.
- Тогда ты ловишь, а я отпускаю, - сказал Медвежонок.
- Нет, я передумал, - решительно сказал Ежик, - давай лучше лес лобзиком валить. И, по большому счету, на кой они нам сдались, кабаны?..
- А раз сдались, то и охотиться не надо, - обрадованно сказал Ежик.
           И они ушли в туман искать лобзик.

6
- Спать что-то хочется, - сказал Ежик.
- Не спать, а отдыхать, – съязвил Медвежонок.
- Пошляк, - гордо ответил Ежик, - мое желание сугубо самосатисфакбельное и объектно дезориентированное…
- Как ты сказал? – высунулась из тумана Лошадка, - сатисфак… С каких-таких пор ты стал таким умным? Наверное, конспекты всю ночь писал?
- Пьянствовал, - признался Ежик в порыве честности.
               




                ЕЖИКИ – 96
               
                1
Ежик ходит вокруг Медвежонка.
- Вышел ежик из тумана,
  Вынул ножик из кармана…
- Ты чего? – спросил Медвежонок.
- Тебя охраняю, - с чувством собственной необходимости ответил Ежик.
- Зачем это? – не понял Медвежонок.
- Зачем, зачем… Забочусь я о тебе! Не мешай.
- А может, устроим скользящий график, - предложил Медвежонок, - пять минут ты меня охраняешь, а пять минут – я тебя. А то совестно как-то.
И он зашагал вокруг Ежика:
- Вышел из тумана Медвежонок,
  Выпил пива крепкого бочонок…

                2
    За обедом у Ежика.
- Ежик, ты вегетарианец? – спросил Медвежонок.
- Я тебя в гости как друга, а ты обзываешься…
- Вегетарианец – это когда ежик ежика не ест, медвежонков не ест и лошадок не ест, - объяснил Медвежонок, жуя грузди Ежика.
- Значит, я тоже викторианка, - сказала Лошадка, жуя викторию Медвежонка.
- Ну, значит, и я винегретианец, - сдался Ежик, - жуя Лошадкины клевер с ромашками, которые она очень образно называла винегретом.
Все трое морщились, но почему-то терпели.

3
- Медвежонок, тебе какие кирпичи нравятся: красные или белые? – спросил Ежик.
- Какая разница, все равно на Лошадке возить будем, - ответил тот.
- Ты уклоняешься от вопроса, - настаивал Ежик.
- Ну, дались тебе эти кирпичи! Красные легче, белые прочнее. Не знаю!
- Нет, ты скажи, какие тебе больше нравятся, иначе ты мне не друг!
- Да я в глаза не видел никогда ни белых, ни красных, - начал раздражаться Медвежонок.
- Да разве бывают у кирпичей глаза? Какое-нибудь предпочтение ты сделать должен!
- Ну, красные!
«Если найду хоть один красный кирпич - обязательно подарю Медвежонку на день рождения», - радостно подумал Ежик, зная, как Медвежонок любит сюрпризы.
               
          4
- Ежик, ты какой национальности? - неожиданно спросил Медвежонок.
- Русский, - гордо ответил Ежик, - мать была ежиком, отец был ежиком, дед-бабка были ежики. Дикобразов у нас в роду нет.
- И я русский, - сказал медвежонок, - все предки были медведями, лапы по берлогам сосали.
- А я - лошадь Пржевальского, - сказала Лошадка, - мама - зебра, папа - осел.
- Это ничего, мы с Ежиком все равно тебя уважаем, - почему-то смущенно сказал Медвежонок.
- Все мы звери, - миролюбиво резюмировал Ежик.
               
5
- Ты куришь? - спросил Ежик Медвежонка.
- Нет, и так туманно.
Ежик затянулся и произнес:
- Различай туман и дым,
Разница существенна,
Хоть и нюхом здесь твоим
Вовсе не замечена...
- Это поэтому ты стихами говоришь? - спросил Медвежонок. - Дым на тебя так влияет?
- Нет, - ответил Ежик, - туман.
                6
- Ежик, ты крепкий чай любишь? - спросила как-то Лошадка.
- Нет, - сказал Ежик, - хрустит и меж зубов застревает.
- А некрепкий?
- И некрепкий не люблю. Будто не чай, а вода подкрашенная.
- Ну, Ежик, какой же ты любишь? - допытывалась Лошадка.
- Крепленый, - сказал Ежик и вместо конфеты взял огурец.
- Верно, хорошего - понемножку, - сказал Медвежонок, разливая из бочки чай по рюмкам.               
ЕЖИКИ - 97

1
В Лесу раздавался топор дровосека. Ежик и Медвежонок переглянулись.
- Мне что-то не по себе, - сказал Ежик.
- И мне не по тебе, - сказал Медвежонок.
- Неужели Леса скоро не будет и в помине? - спросил Ежик.
- В помине - будет, но кому он там нужен, - ответил Медвежонок.
- А, может, будет экономическая выгода, - неудачно вклинилась Лошадка.
- Отберем у него топор! - вскричали хором Ежик с Медвежонком и решительно побежали в сторону стука.   
- Удачи вам, - сказала Лошадка, пустив слезу, и вдруг обнаружила, что разучилась ржать.

2
- Медвежонок, из чего сделаны облака? - мечтательно спросил Ежик.
- Из ваты, - сказал Медвежонок.
- Нет, - ответил Ежик, - они сделаны из моих снов.
- Почему из твоих? И из моих тоже, - обиженно сказала Лошадка.
- Романтики, - сказал Медвежонок и отвернулся.
С неба упал кусок ваты.
- А! - вскричал обрадованный Медвежонок. - Что я говорил! Из ваты. И это факт, от этого никуда не деться, это неопровержимо...
- Зануда, - сказали Ежик и Лошадка, закрыв глаза.

          3
- Давай, я буду тебя пасти, - предложил Ежик Лошадке.
- А у тебя получится? - недоверчиво спросила она.
- Главное - попробовать; и притом это совсем не больно: я сижу рядом и нечего не делаю, а ты - усиленно пасешься. Ну, травку, там, щиплешь, вес нагуливаешь...
- А что, в этом и заключается пасьба, то есть, пасение, паска... Как правильно сказать?
-Ты, главное, пасись, а название я подберу.
И Ежик забормотал: «Пасизм, пасация, пасье, пасота... Короче, когда пасешься!»
- Выпас, - сказал Лошадка, и у них сразу пропало желание быть и пасущим и пасомым.

  4
Медвежонок тащит большой улей.
- Я прочитал, что мед - полезный продукт: каждая съеденная ложка продлевает жизнь на одну минуту. Если в банке 300 ложек, то это 300 минут. Если в бочонке 30 банок, а в день я съедаю...Ежик, если приналечь на мед, можно жить вечно!
Ежик пристально просмотрел на него.
- Нет, ты вообрази, - воодушевлялся все более Медвежонок, - в часе 60 минут. В бочонке - 30 банок. Ложку можно взять большую.
- Какой ты будешь липкий, - сказал Ежик.
- Нет, ты вообрази! - вдохновенно почти декламировал Медвежонок. - Одна банка продлевает жизнь на пять часов. В бочонке - 30 банок. Даже время поспать останется...
- Математика - царица наук, - с достоинством, но не к месту сказала Лошадка.
- Ты умрешь от переедания, - подытожил Ежик и присовокупил:
- На мухомор, не мучайся.

5
- Мне кажется иногда, что нам чего-то не хватает. Какие-то мы неученые, - произнес Медвежонок.
- Надо накупить книжек, тетрадок - и будем друг другу лекции читать, - предложил Ежик, - я буду читать вам теоретическое ежиковедение.
- А я - региональную медведологию, - сказал Медвежонок и стал думать, где достать очки и мантию.
- А я - углубленный курс подневольной поэзии, - задумчиво сказала Лошадка.
- А что это? - спросили ежиковед и медведолог.
- Это курс обескрыленного пегасоведения как раздел общего лошадкознания, - с поэтичностью на морде ответила Лошадка.
- Ученье - свет, - сказал Ежик, озирая окружающий туман, который и не думал рассеиваться.

6
Ежик и Медвежонок поругались. И не на шутку.
- Знаешь, какой ты? - кричал Ежик. - Ты - адекватный!
- А ты, - кричал Медвежонок, - конфиденциальный!
- От турбулентного слышу! - не унимался Ежик.
- Секвестр! - крикнул, но уже тише, Медвежонок.
- Рес - ти - туция, - сказал Ежик и покраснел.
- Пролонгация, - буркнул Медвежонок и смолк.
Они помолчали и разошлись в разные стороны.
И лишь Лошадка видела, как им стало стыдно.
- Будь я хоть негром преклонных годов, - сказала она и удрученно игогокнулась в близрастущие кусты.

7
- Медвежонок, давай на судьбу гадать, - сказал Ежик.
- А как?
- Я пилю дерево, куда оно упадет, оттуда и судьба придет.
- А если не продет?
- Значит, не судьба.
- Печально, - сказал Медвежонок, - зима придет, а судьба - нет. Может, позовем ее?
И они закричали:
- Судьба, судьба!
- Чего вы? - удивилась неожиданно возникшая Лошадка.
- Судьбу не видела? - спросили они.
- Это такая побитая, грязная, лохматая? Проходила тут одна и в тумане скрылась. Привет вам от нее. Только это не ваша. Она говорит, что она  - общенациональная.



ЕЖИКИ – 98

1
Ежик и Медвежонок играют в шахматы. Лошадка болеет.
- Е2-Е4, - сказал Ежик и двинул пешку.
- А2-А5, - сказал Медвежонок и двинул коня.
- Почему опять? Ты один раз сходил! – удивился Ежик.
- Не о-пять, а а-пять, - сказал Медвежонок, который был первым гроссмейстером Леса. Ежик был вторым. Он продолжал удивляться.
- Ты меня не путай. О5 – такого вообще в шахматах не бывает! И «А-А5» – тоже не бывает.
Медвежонок закипал:
- Не опять в смысле «снова», а А5 - в смысле ходить туда!
- Опять двадцать пять, - вздохнул Ежик.
- Да не ходят так! – крикнул отчаянно Медвежонок.
- И конь так не ходит, - сказала Лошадка.
- Похож я на скворца? – спросил Ежик, надев шахматную доску себе на голову.
- Ты похож на ежикианскую защиту в дебюте, - ответил Медвежонок.
А Лошадка, почесав нос, подумала: «А вот распитие спиртных напитков – это спорт, наука или искусство?»

2
- Что бы ты сделал, если бы имел миллион? – озадачил Ежика Медвежонок.
- Я бы луну купил, - ответил Ежик.
- А если она не продается?
- Тогда я был бы самым несчастным Ежиком-миллионером.
- Из-за луны?
- Нет, из-за непонимания, куда деть деньги. Вот ты бы куда дел?
- Не знаю, - грустно сказал Медвежонок.
- А миллион – это много или мало? – спросила Лошадка.
- Не знаю, - еще печальнее ответил Медвежонок.
- А что это ты вдруг про миллион? – удивился Ежик.
- Тоже – не знаю, - совсем сник Медвежонок.
- Вот, - сказал Ежик, - чем больше у тебя денег, тем меньше ты знаешь.
А Лошадка добавила:
- Медвежонок, будь умницей.

3
- Медвежонок, у тебя есть воображение? – спросил Ежик.
Медвежонок пошарил в карманах.
- Нет...
- Значит, у тебя его надо выработать! – сказал Ежик.
- А это не больно?
- Нет, не больно. Представь, что я – самовар.
- Не представляю.
- А ты напрягись. Вообрази, что я толстый и горячий.
- Ты толстый и горячий. Не представляю.
- А ты – абстрагируйся, абстрагируйся...
- Это можно, - сосредоточенно ответил Медвежонок и спустя минуту сказал, глядя на Ежика:
 - Сапога сверху не хватает.

4
- Медвежонок, мы должны заниматься спортом, - уверенно сказал Ежик.
- А как это?
- Главное - выбрать вид спорта. Ты, например, будешь прыгуном в высоту или прыгуном в глубину. Я – наездником в конном спорте. Лошадку привлечем, скакуном будет.
- Может, я лучше в фигурное катание подамся? – робко внес предложение Медвежонок.
- Это будет не фигурное, а фиговое катание, - безоговорочно вынес его предложение обратно Ежик, - я сплю и вижу тебя ныряющим с вышки.
- Ну, хотя бы спортивное ориентирование: бегаешь с картой в тумане и весь такой ориентируешься, ориентируешься...
Тут Медвежонок увидел Лошадку и замолчал. На ней были лыжи, боксерские перчатки и плавательная шапочка.



5
- Давайте научимся играть на чем-нибудь и создадим трио “Ежик, Медвежонок и Лошадка”, осенился Ежик гениальной идеей.
- Бесполезно, - сказал Медвежонок, - мне в детстве медведь на ухо наступил. По-моему, это был мой папа.
- Я тоже пробовала, - сказала Лошадка. - Пока выучила ноты, забыла, как играть на инструменте. А училась я на арфе.
- Тогда сделаем так, - не унывал Ежик, - мы с Медвежонком будем оркестром, а ты дирижером. Палочкой-то махать умеешь?
Лошадка сорвала веточку березы и помахала.
- Нет, лучше не так! - вскричал Ежик, в котором пропадал талант продюсера, импресарио и конферансье. - Мы будем сводным хором. Самым сводным в мире.
- Проказница Мартышка, Осел, Козел и косолапый Мишка затеяли сыграть квартет, - иронично процитировали Медвежонок и Лошадка.
Они еще не знали, что их ждет рояль в кустах.

6
Под старым раскидистым дубом Ежик читал сказку Медвежонку и Лошадке.
- В некотором царстве, в некотором государстве, в туманном Лесу жили Ежик, Медвежонок и Лошадка...
- Почти про нас, - сказал Медвежонок. - Не свисают ли над нами волшебный ларец и златая цепь?
Все посмотрели наверх.
- Свисают...
- Ну и пусть себе свисают! - недовольно сказал Ежик и продолжил чтение. - И вот, собрались они однажды под старым раскидистым дубом и стали читать сказку.
- Сейчас в книжке Лошадка удивится, что она удивляется в книжке, - удивилась Лошадка.
- Лошадка удивилась, - прочитал Ежик.
- Так неинтересно, - сказал Медвежонок, - про нас уже все написали.
И они выбросили книжку со сказками в густую траву и стали жить сами по себе.



ЕЖИКИ – 99

1
- Медвежонок, а ты никогда не чувствовал себя Ежиком или Лошадкой? – спросил Ежик.
- Не-ет, - отозвался Медвежонок – какой же я Ежик, если у меня все медвежьи эти... как их... трибуналы.
- Атрибуты, - исправил Ежик.
Появляется Лошадка в маске Ежика:
- Я маленький и колючий. А еще умный и... тарелковый.
- Толерантный, сколько раз можно повторять, - вздохнул Ежик.
- Не получается нам играть друг друга, - сказал Медвежонок.
- И не надо, - вздохнул Ежик.


2
- Сколько времени? – спросил Медвежонок у Ежика.
- Не знаю. Все на этих песочных часах не могу найти стрелки.
- И я не знаю, - сказал Медвежонок. - Все на своих солнечных не могу найти электронное табло.
- И я не знаю, - сказала Лошадка. - Я без кукушки в часах вообще не ориентируюсь.
- А зачем нам время? – спросил Ежик.
- Да! – закричали Медвежонок и Лошадка. - Оно нам нужно, а мы ему, получается, нет? Да пошло оно!..
- Время пошло, - удовлетворенно скаламбурил Ежик.

                3
- Ежик, ты напоминаешь мне звезду, - сказал Медвежонок.
- Кого-кого? – удивился Ежик, - звезду? Совсем не похож.
- Когда ты съежишься, колючки растопыришь, ты - вылитая звезда.
- Звезда, да еще и вылитая? – обиделся Ежик. - Тогда ты – Большая Медведица.
- Я не большая и вовсе не медведица, я Медвежонок, - сказал Медвежонок.
- Ну, не будем тогда и сравнивать, - сказал Ежик и загрустил.
Мимо в тумане пробрела Лошадка.
- Слушай, а Лошадка тогда кто?
- Кто-кто. Конь в пальто.

4
- Медвежонок, а почему весной все пробуждается, в том числе и мы? – поинтересовался Ежик.
- Есть периодичность природы... Цикличная закономерность развития...
- Да ты не умничай. А то когда я представляю себя элементом твоей цикличной периодичности, мне тошно становится.
- Ну, есть хочется... – сознался Медвежонок.
- Вечно он так, - сказал Лошадка, - бросается из крайности в крайность.
- А ты что предлагаешь, - сказал раздраженно Медвежонок, - пересказывать весной сны зимней спячки, летом их толковать, а осенью планировать просмотр на зиму?
- Ничего я не предлагаю, - сказал Лошадка. - Давайте просто гулять по весеннему Лесу, и все.

5
- Медвежонок, мне идут солнцезащитные очки? – спросила Лошадка.
- Балетные тапочки мне бы пошли больше, - ответил Медвежонок.
- Ничего ты не понимаешь, это мода такая, - строго сказала Лошадка.
- Насчет морды – это ты не в бровь, а в глаз, - сказал Медвежонок.
- Очки не могут идти, они обычно сидят на носу, - вмешался Ежик.
- И сидеть они не могут. Они находятся где-нибудь. На мне, например, - сказала Лошадка.
- Если очки находятся, значит, их ищут, - сказал Ежик, подумав, что подвел итог или сделал вывод.

6
- Ежик, а ты знаешь, что такое любовь? – почему-то спросила Лошадка.
- Ну вот, начинается, - недовольно отозвался Ежик. - Что первично: яйцо или курица, есть ли жизнь на Марсе, зачем собаке пятая нога...
- Ну, Ежик, про любовь я первый раз спросила.
- Любовь – это когда про нее не думаешь, - сказал Медвежонок.
- А когда ты в малине – ты думаешь про малину? – спросила Лошадка.
- Нет, я ее ем.
- Это любовь, - сказал Ежик.
- Любить – значит беречь, - изрекла Лошадка.
- Ну вот опять, - вконец огорчился Ежик. - Ты... Ты, как тетрадь отличницы.


ЕЖИКИ – 2000

1
Ежик, Медвежонок и Лошадка отмечают Новый год под раскидистой елью.
- Странно, - сказал Медвежонок, - в этом году Новый год совпал с Днем космонавтики.
- Ничего странного, - возразила Лошадка, - все зависит от того, по какому календарю отмечаешь. Если по медвежонковскому - Новый год будет в марте, а если по ежикианскому - то в апреле. А по лошадкинскому - его можно всегда встречать.
- И никакой упорядоченности в этом мире, - констатировал Ежик.
      - Значит, за наш общий Новый год! - сказала Лошадка и подняла бокал.
- За нас в новом году! - добавил Медвежонок.
- За иллюзорность, - добавил Ежик.

2
В Лесу идет дождь. Ежик, Медвежонок и Лошадка сидят под зонтиками.
- Интересно, - сказал Ежик, поеживаясь, - если все живое произошло из воды, почему же мне неприятно, когда на меня капает?
- Потому что это было давно, - отозвалась Лошадка, - когда-то, миллионы лет назад, ты, Ежик, был лягушкой, и с тебя, как с гуся вода, вода стекала. Прости за тавтологию. А Медвежонок был рыбой. Он прямо в воде жил.
- Не жил я в воде. Не помню, - сказал Медвежонок помедвежонкиваясь.
             - А я, - сказала, полошадкиваясь, Лошадка, - всегда была Лошадкой, даже когда была мыслящим тростником.
- Если и дальше так пойдет, мы все выйдем в люди, - сказал Ежик. И снова поежился.
       
3
- Знаешь, Медвежонок, что в нашем Лесу мне больше всего нравится? – спросил Ежик и сам же ответил:
 - Безответственность…
- Это как? – спросил Ежик.
- А вот смотри. Я кричу в туман: «Медвежонок!» – и никто не откликается. Это называется безответственность.
- Нет, - сказал Медвежонок, ты путаешь безответственность и безответность. И зачем меня звать, когда вот он я. В нашем случае надо звать Лошадку.
- Лошадка! – крикнули они.
- Ежик! – раздалось в ответ.
- Лошадка! – крикнули они опять.
- Да надоели! - послышалось из тумана.
- Вот я и говорю, - шмыгнул носом Ежик, - безответственность.

4
- Ежик, ты летал когда-нибудь в самолете? – спросила Лошадка.
- Лошадка, ты всегда спрашиваешь или ерунду, или странность. Нет чтобы задуматься о вечном и существенном.
- А я не знаю, как о нем думать, - сказала Лошадка.
- А вот как, - сказал Ежик и сосредоточенно возвел глаза к небу, сел в позу «лотоса», развел лапками и замычал.
- Ну как? - нетерпеливо спросила Лошадка. - Получается о вечном?
- А то… - промычал Ежик.
- Тогда спроси меня о чем-нибудь таком самом-самом-пресамом…
- Лошадка, - озарился Ежик, – когда-нибудь летала, но без самолета?

5
- Скажи, Медвежонок, почему мне так хорошо? – спросил Ежик, развалясь на травке и жмурясь от солнышка.
- Потому что весна, потому что тепло, потому что мухи боятся твоих колючек, - ответил Медвежонок.
- А вот и нет. Понимаешь, мне просто хорошо.
- Быть того не может, - уныло сказал Медвежонок, - всему на свете есть причина.
- Зануда ты, - сказал Ежик, - а ты вот что: обеги сорок раз вокруг дуба. Это поможет.
Медвежонок  обежал двадцать пять раз, свалился и застонал:
- Ой, как мне плохо, голова кружится, земля с небом перемешивается!..
- А вот теперь тебе будет становиться все лучше и лучше, - сказал довольный жизнью Ежик.

6
- Медвежонок, а давайте я, ты и Лошадка в «Гринпис» запишемся.
- Это чего такое? – занедоумевал Медвежонок.
- Э, темнота! Это такое общественное движение. Защищает права ежиков, медвежонков и лошадок.
- А в этом «Клинописе» дают малину с медом? – спросил Медвежонок.
- И овсяные печенья? – присовокупила Лошадка.
- Нет, там дают гарантии, что нам жизненно необходимы мед, малина и овсяные печенья.
- А какие они, гарантии, - спросила Лошадка, - вкусные, воздушные и хрустящие?
- Нет, - сказал Ежик, - они самые твердые.
- Тогда не вступим, - сказали Медвежонок с Лошадкой, - мы о них зубы сточим. Раз твердые – значит, давнишние.
- Ну давайте хоть песню споем, что ли…- сказал жаждущий деятельности Ежик.

7
- А что, Ежик, ты писал когда-нибудь стихи? – спросил  Медвежонок.
- Вот уж чем-чем, а этим не болею, - ответил Ежик.
- А меня что-то тянет. Особенно по весне. Вот послушай. Посвящается Лошадке.
                Твоя улыбка во всю морду,
                Твое весеннее пальто 
                Меня сразили сразу, сходу.
                Я лепетю опять не то.
                Пусть птицы в небе щебетают
                И колосится в поле рожь.
                Ты лошадиная такая,
                Когда ты беззаветно ржешь.
- Лучше бы ты пошел в прозаики, - сказал Ежик.
- А еще лучше – в промедведики, - добавила вдруг возникшая Лошадка.    
               
       
                ЕЖИКИ – 2001

1
- Медвежонок, а знаешь, что сахар – это сладкий яд? – спросил Ежик.
- Тогда почему я не умираю? – удивился Медвежонок, сластя чай.
- Умираешь, - обнадежил его Ежик, - только медленно.
- Век живи – век умирай, - профилософствовала Лошадка и посолила капустный салат.
- А соль – белая смерть, - наставительно обратился Ежик к Лошадке.
- А Ежик – серый зануда, - сказали Медвежонок и Лошадка.
- Злые вы, - обиделся Ежик и в сердцах посолил огурец.

                2
- Я поздравляю вас с Днем космонавтики, - торжественным голосом сказал Ежик.
- Спасибо, - сказали Медвежонок и Лошадка, - мы очень тронуты. А как надо его отмечать?
- Его не надо отмечать, - авторитетно заявил Ежик, - надо просто гордиться, что много лет назад первым космонавтом Земли стал Юрий Гагарин.
- А он был медвежонком, ежиком или лошадкой? – спросил Медвежонок.
- Конечно, Ежиком. Лошадка не поместилась бы в космический корабль.
- Тогда праздник – только у тебя, - вздохнула Лошадка и выпила.
- А вот и нет, -  убежденно наливая березовый сок в бокалы, сказал Ежик, - это всемедвежонковый, вселошадковый и общеежиковый праздник.
- Ух и праздников развелось, - вздохнула Лошадка и выпила.
- Ну, мы гордимся, - тоскливо сказал Медвежонок и посмотрел на звезды сквозь призму бокала.         
               
3
- Я так и знал, - произнес Ежик, глядя на календарь, - сегодня пятница тринадцатое.
- Что, конец рабочего дня? – спросила Лошадка.
- Тебе бы все работать, - отозвался Ежик, - сегодня день несчастливый. Всякая нечистая сила бесчинствует.
- Точно, Медвежонок сегодня грязный, как черт.
- Это потому что я в земле работал, ведь огородный сезон начался, - пояснил чумазый Медвежонок.
- Ну я же сказала: конец рабочего дня. Так что и день в целом хороший.
И Лошадка выпряглась из плуга.

4
- А на солнце тоже есть пятна, - как бы между прочим заявил Ежик.
 Медвежонок и Лошадка посмотрели на солнце.
- Вот, - продолжал Ежик, - вы ничего не видите, потому что надо смотреть вооруженным глазом.
- А кто это такое хорошее солнце запятнал? – спросила Лошадка.
- Кому-то помешала его репутация: рано встает, светит, греет, всех радует. Кому-то завидно стало, - ответил Ежик.
- А как же он до солнца дотянулся? – занедоумевал Медвежонок, - оно же высоко?!
- Когда оно только-только вставало, – тут его и вымазали, - разъяснил Ежик.
И все поверили.

5
Неожиданно зашел разговор о зарплате.
- Медвежонок, вот ты сколько получаешь? – поинтересовался Ежик.
- Получают только в морду, - пошутил Медвежонок, - а я сам беру, если мне надо.
- А я, - вмешалась Лошадка, - только продуктами: сеном и соломой.
- А вот я, - сказал Ежик, - совсем не получаю, потому что, в отличие от вас, глупых, не работаю.
- И мы тогда не будем, - решили Медвежонок и Лошадка, и в Лесу на два бездельника стало больше.
 
6
 Ежик читает новую газету «Лесная правда».
- Не хочешь подписаться? – спросил он Медвежонка.
- И что я буду с ней делать? – задал Медвежонок встречный вопрос. - Выстилать пол берлоги?
- Нет, - сказал Ежик, - ты будешь читать лесные новости, обзор лесной жизни…
- Да там все врут, - вмешалась Лошадка, - вон про меня написали, что я тыгдымский конь. Этим журналистам то сенсацию подавай, то газетную утку…
- А вот тут написано, что всех ежиков будут стричь по единому образцу, - сказал Медвежонок.
- На газету и как-нибудь используй ее в хозяйстве, - произнес Ежик и навсегда разочаровался в лесной прессе.

7
- Что-то мне на душе как-то нехорошо, - сказал Ежик, - будто живую жабу съел.
- Причем здесь душа? – не понял Медвежонок. - Если я съем чужой мед, душа у меня поболит-поболит – и перестанет. А в брюхе будет полный комфорт и миролюбие.
- А, может, у тебя душа в брюхе? – сказала Лошадка Медвежонку. - Ведь путь к сердцу мужчины лежит через желудок.
- А когда на душе кошки скребут? – спросил в никуда Ежик.
- Какие кошки, ты ведь жабу съел? – удивилась Лошадка.
- А все одно, противно, - пробурчал Ежик, - и не ел я никаких жаб. И кошек не ел. И пути к моему сердцу не так просты. И вообще, отстаньте от меня.       




                ЕЖИКИ-2002

                1
- Медвежонок, а ты верующий? - спросил Ежик. Он всегда весной задавал странные вопросы.
- Конечно, - сказал Медвежонок. - Я вот тебя вижу, значит, я верю, что ты есть.
- Нет, так не считается, - отозвался Ежик. - Значит, если ты закроешь глаза, ты будешь неверующим. И значит, когда ты спишь, ты ни во что не веришь.
- Ну что пристал? Сам-то! Эмпирик нашелся! Теософ! - вяло возмутился Медвежонок.
- А я – верю, - сказала Лошадка. – Я всегда теперь в духовных поисках.
- Духи ищешь? – попытался пошутить Медвежонок, - где же в Лесу найдешь духи?
- Ладно вам, главное, чтобы человек был хороший. Я вот, например, - такой, - сказал, погладив себя по колючей голове, Ежик. 
               
2
- Медвежонок, а напиши мне письмо, - попросил Ежик.
- Зачем? – удивился Медвежонок, - мы же и так видимся?
- Что написано пером, не вырубишь топором, - назидательно сказал Ежик.
- А если я напишу ерунду, как ее потом вырубать? – поинтересовался Медвежонок.
- А это будет тебя дисциплинировать.
- А я не хочу дис – цип – линироваться, - сказал Медвежонок, - Лошадка, может, ты хочешь?
- И я не хочу, - сказала Лошадка, - и пишу я как курица лапой. То есть как лошадь копытом.
И они отказались от идеи писать друг другу письма.

3
- А что если нам выпускать свою газету, - предложил Ежик, - Какие-нибудь «Лесные ведомости», «Лесную правду»  или «Форест-экспресс»…Медвежонок будет корреспондентом (все равно без дела в тумане шатается), Лошадка будет оператором компьютерной верстки…
- А ты? – спросили хором Медвежонок и Лошадка.
- Ну, а я редактором, - скромно сказал Ежик.
- Кто же ее читать будет? – задумалась Лошадка, - К тому же я верстать не умею.
- А я не знаю, о чем писать. У нас Лес всегда одинаковый, только зимой снег выпадает, - запротестовал Медвежонок.
- Вот и будешь делать репортажи: «Сенсация! Выпал снег! Берлогу Медвежонка напрочь завалило!».
- Да я при снеге сплю обычно, - возразил было Медвежонок.
- Ну и не будет вам газеты, - сказал Ежик.

4
Ежик сосредоточенно копает ямку.
- Ну и что ты такое делаешь? – поинтересовался Медвежонок.
- Говорят, Земля внутри раскаленная, - ответил Ежик, - вот и хочу посмотреть.
- Брось, - сказала Лошадка, - это надолго.
- Надо быть любознательным. А то мы все какие-то инертные, неактивные, - ответил Ежик.
- Вот я и спрашиваю, зачем тебе это нужно, - произнес Медвежонок, - значит, я неинертный и активный.
- Лучше бездельничать, чем заниматься всякой фигней, - фыркнула Лошадка.
Но любознательный, активный и неинертный Ежик еще целых две минуты продолжал докапываться до земного ядра.   

5
- Медвежонок, ты был когда-нибудь в Австралии? – спросил Ежик.
- Нет, кроме нашего Леса, - нигде, - ответил грустно Медвежонок. - А ты, Лошадка?
- Какая мне Австралия? Смеешься, что ли? – обиделась Лошадка.
- Да я чего подумал… В Австралии - ни тумана, ни грибов, ни ягод, ни берез, ни сосен, ни осин…
- А чего же там есть? – удивился Медвежонок.
- Песок, кенгуру, акулы и всякие другие безобразия и непристойности. Так что нечего нам там делать.
- А чего же тогда спрашиваешь? – удивилась Лошадка.
- На всякий случай, - ответил Ежик, - просто интересно, как вы любите свой родной край.
- Сильно, - вздохнул Медвежонок.

6
- Вот скажи мне, Медвежонок, есть ли у тебя паспорт? – подал голос Ежик.
- А зачем? Его у меня никто не спрашивает.
- У каждого гражданина должен быть паспорт. Иначе ты не гражданин.
- Плохо, - опечалился Медвежонок, - всю жизнь в Лесу прожил. И вот теперь – не гражданин…
- А тебе это надо? – спросила Лошадка.
- Ну, все-таки, - неуверенно ответил Ежик.
- А у тебя самого-то – есть? – спросил Медвежонок.
- Нет.
- А чего тогда выпендриваешься? – возмутилась Лошадка, - что из того, что я не гражданка-Лошадка?!
- Просто такой порядок, - попытался возразить Ежик. - Нет паспорта - нет гражданина.
И примирительно добавил: «А нет – и суда нет».

7
- Сегодня объявляю всеобщий субботник! – провозгласил Ежик.
- Какой-такой субботник? - удивилась Лошадка.
- Ленинский, какой же еще? – пояснил Ежик, это когда все радостно работают, убираются, но денег за это не получают, потому что это и без денег хорошо, благородно и имеет своей целью благоустройство среды обитания и облагораживание душ…
- А почему «среды обитания», если это субботник? – не понял Медвежонок.
- А бревно надо будет тащить? – поинтересовалась Лошадка. – По традиции, на субботниках надо хоть одно бревно, но тащить.
- Нет, - сказал Ежик, - мы очистим Лес от прошлогодних листьев и сучков. И всем будет хорошо.
- И всем будет хорошо, - повторили за Ежиком Лошадка и Медвежонок и взялись за дело.


               
                ЕЖИКИ-2003

1
- Хочу стать садоводом, - заявил Ежик и решительно взялся за лопату.
- Тебе что, мало даров нашего Леса? – удивилась Лошадка.
- Вот именно, - встрял со своим веским словом Медвежонок и извлек неведомо откуда баночку малинового варенья.
- Вы не поняли, - мечтательно упрекнул их Ежик, - Я говорю метафористически, то есть образно. Другими словами, совершенно иносказательно. Я хочу возделывать сад своей души…
- По-моему, он начитался стихов, - сказал Медвежонок Лошадке.
- И, похоже, очень дрянных, - кивнула она в ответ.

2
- А что, если мне побриться? – осведомился у друзей Ежик.
- Вечно он что-нибудь выдумает, - развел лапками Медвежонок. - Но на этот раз – старо. Притом бритый Ежик – это избито.
- Никто меня не избивал, - возразил Ежик. - А побреюсь – сам всех буду…
- Ты лучше отрасти гриву, как у меня, - посоветовала Лошадка, - и будешь добрым-добрым.
- На такую шевелюру шампуня не напасешься, - буркнул Ежик.
Однако бриться раздумал.

3
Ежик, Медвежонок и Лошадка скучали. До ужина было еще далеко, но искусственно его приближать никто не хотел. Наверно, потому что все должно идти своим чередом.
- Ну давай, Ежик, предлагай! – не выдержали Медвежонок и Лошадка.
- Давайте бороться за мир! – нашелся Ежик.
- А с кем? – поинтересовалась Лошадка.
- Ну…хотя бы друг с другом.
Они сделали три плаката со словами «Give peace a chance!» и долго выражали свой протест друг другу. Пока не настало время ужинать.


4

- Люблю, когда весна, - вдохновенно произнес Ежик.
- А когда осень – не любишь? – спросил Медвежонок.
- Ты не понял. Я хотел сказать не «люблю весной», а «люблю весну».
- То есть, весна для тебя – лишь повод. И значит, осень ты все-таки не любишь.
- Сбил меня с толку совсем – сказал Ежик. - С любовью и весной всегда так: обязательно запутаешься.
- А я – просто люблю, - сказала Лошадка и моргнула большими глазами.


5
- Лошадка, как ты думаешь, мы деревенские жители или городские? – спросил Ежик.
- Конечно, деревенские, - ответила Лошадка, - мы ведь живем среди деревьев.
- Тогда мы еще кустовские и травские, - предположил Медвежонок.
- А может, все-таки мы городские? – не унимался Ежик.
- Может, и городские, - сказал Медвежонок. - Судя по тому, что мы болтаем о всякой ерунде и ничего не делаем.
- Мы рассуждаем о своей принадлежности к тому или иному типу культуры, - поумничала Лошадка.
- Тогда мы вообще никакие, - подытожил Ежик.   

6

- Вот я все думаю, - озвучил свои очередные мысли Ежик, - хорошо бы стать депутатом.
- А это как? – спросила Лошадка.
- Очень просто. Я - избранник, а ты с Медвежонком – электорат. Сагитировать вас легко, поэтому стопроцентную явку избирателей я обеспечу.
- А вот и не обеспечишь, - обиженно сказал Медвежонок, - ты нас этим обозвал, как его, електоратом. А мы – народ.
- А я не народ, я - Лошадка, - определилась Лошадка.
- Вот от этого – все наши беды, - возгласил Ежик, - стена непонимания между властью и избирателями. В конце концов, вы меня потом и отозвать сможете…
- А мы тебя и выбирать не будем, - сказали электорат в лице Лошадки и народ в лице Медвежонка

7
- Ежик, вот ты у нас идейный генератор, но предлагаешь всегда ерунду всякую.
- Ну предлагай ты, мне не жалко.
- Вот я и предлагаю вплотную заняться своим здоровьем.
- Чур, я занимаюсь конным спортом, - поспешила сказать Лошадка.
- А мне что, заниматься медвежьими услугами? – скаламбурил Медвежонок.
- Это не спорт, это искусство, - сказал Ежик и, продолжая всеобщий настрой, надел свои ежовые рукавицы.


ЕЖИКИ – 2004

1
- Что-то мы давно не проводили спортивных мероприятий, - сказал, потирая заспанные глаза, Ежик.
- И что ты предлагаешь? – спросил его Медвежонок и сладко потянулся.
- Да хоть Вселесную легкоатлетическую эстафету, - предложил Ежик.
- Не согласная я, - замотала головой Лошадка. - Ежу понятно, что победит Ежик. Он легкий – и эстафету требует легкоатлетическую. Медвежонку нужна среднеатлетическая. А мне – тяжелоатлетическая: я самая увесистая.
- Да ты нас всех обгонишь – сказал Медвежонок, - у тебя четыре ноги.
- Не получится из нас сегодня спортсменов, - сказал Ежик и задумчиво закурил.


2
Вечером у Ежика друзья, как всегда, сидели за пивом.
- Вот мы с вами все в Лесу да в Лесу. А поехали на Евро-2004 в Португалию, поболеем за наших, - пришла Ежику очередная мысль.
- Мы и так перед телевизором неплохо болеем, - возразила Лошадка, - сидим и кашляем.
- А мы кашлять поедем в Португалию! – нашелся Ежик.
- Точно, - сказал Медвежонок, - я даже знаю, как я буду болеть: обвяжусь шарфом с надписью «Россия» и пять колец на брюхо. Символ я исторический или не символ?
- Оле-оле-оле-оле! – запели они и отправились болеть в Португалию.
Только вокруг был Лес да Лес. Через двое суток они вернулись простуженные и уселись кашлять перед телевизором.

3
- Ты какую музыку любишь? – спросила Ежика Лошадка, - классическую или современную?
- Ты, наверно, хочешь спросить: хожу ли я на дискотеки? – переспросил Ежик. – Так вот – не хожу. Меня там все норовят раздавить. И музыка такая, что я глохну.
- А мне нравятся дискотеки. Я на них скачу, как лошадь, - сказала Лошадка и пляснула.
- И я не люблю дискотеки, - сказал Медвежонок, - медляки я еще могу танцевать, а вот за быстрыми композициями я уже не поспеваю.
- А у меня с медленными танцами проблема, - призналась Лошадка, - никто не приглашает.
- Танцоры, блин, - фыркнул Ежик и надел наушники.

4
- А вот если бы мы жили не в Лесу, а в чистом поле, - мечтательно сказала Лошадка.
- Было бы скучно, - сказал Медвежонок, - ни одного дерева.
- Можно подумать, что у нас сейчас веселуха, - хмыкнул Ежик.
- Значит, наше настроение зависит от внутреннего состояния, а не от внешних обстоятельств, - провозгласила Лошадка и поправила очки.
- А мое зависит, - сказал Медвежонок,  - мне хоть чисто поле, хоть грязно – все равно там даже не заблудишься.
- А вот если бы мы жили не в Лесу, а в синем море, - мечтательно сказала Лошадка.
- Было бы скучно, - сказал Медвежонок, - ни одного дерева.
- Можно подумать, - хмыкнул Ежик…
Солнце клонилось к соснам, разговор продолжался, и расходиться никому не хотелось.

5
- А не поехать ли нам летом на курорт? – предложила Лошадка, - позагораем, покупаемся, поедим люлякебаб.
- Вот еще, - возразил Ежик, - есть этих всяких баб, да на пляже лежать замусоренном, на котором еще и не протолкнешься.
- А развлечения, аттракционы, экскурсии в пещеры, - не унималась Лошадка.
- Пещеру тебе Медвежонок в берлоге устроить может, - попытался остудить ее пыл Ежик.
- А люлякебаб не может! – не сдавалась Лошадка.
- У нас разные взгляды на летний отдых, - сказал Ежик. - А мне в Лесу хорошо. Это моя естественная среда.
- И моя естественная, - поддакнул Медвежонок. - Малина мне дороже этих…
- Люлякебабов, - подсказала Лошадка.
- Точно, - сказал Медвежонок. И, помолчав, добавил: «Мне больше чурчхела нравится».
- Вот такие, как вы, и предали наши яблоки, - провозгласил Ежик и почувствовал себя патриотом.
- Продали, - уточнили Медвежонок и Лошадка.

6
- Какие новости? – спросил Ежик Лошадку и Медвежонка.
- Самые оперативные, - отозвалась Лошадка, - в Лес пришла настоящая весна.
- Почки набухли, - добавил Медвежонок.
- Всегда одно и то же, - расстроился Ежик, - опять весна и опять почки!
- Зато это самая главная и самая хорошая новость. За плохими обращайся к телевизору.
- Не буду я обращаться. Я сам себе ньюсмейкер.
- Дурак ты, - добродушно сказал Медвежонок, - как тебя может интересовать еще что-то, кроме весны?
- Теплеет, - сообщил пристыженный Ежик.
- Да ты что! – закричали обрадованно Медвежонок и Лошадка. - Не может быть!!!

 
ЕЖИКИ-2005

1
- У меня такое чувство, что про нас больше не будут писать, - сказал Ежик. - Надоели мы автору.
- С чего ты взял? – спросил Медвежонок.
- Интуиция, - вспомнил умное слово Ежик.
- Это как? – поинтересовалась Лошадка.
- Когда знаешь, что будет завтра, а откуда ты это знаешь – не знаешь.
- Скажите, пожалуйста, какой гидрометцентр! – усомнился Медвежонок. – И что подсказывает твоя интуиция?
- Что я проголодался, - провозгласил Ежик и погрузил лапку в банку с малиновым вареньем.

2
- Так, давайте проведем аппаратное совещание, - деловито сказал Ежик и поправил галстук.
Он стоял, облокотившись на пень, который вдруг стал трибуной.
- А по какому вопросу? – спросил, зевнув, Медвежонок.
- О перспективах развития лесного хозяйства. Согласно регламенту, время для выступающих  - по пять минут. Я полагаю, против повестки нет возражений. Слово предоставляется Лошадке.
- Дорогие товарищи, - сказала, деловито кашлянув, Лошадка. - В связи с тем, что я не имею на руках, то есть на ногах, текста доклада, я не нахожу возможным свое выступление по вышеизложенному вопросу.
- Вот и проводи с вами совещания, - расстроился Ежик и отхлебнул стоящую на «трибуне» минеральную воду.   

3
- Сегодня смотрел, как плывут льдины, - словно в никуда сказал Ежик.
- И какие тебя мысли по этому поводу посетили? – поинтересовался Медвежонок.
- Они, эти неторопливые холодные обломки, были похожи на облака. Их несло течение, они еле заметно таяли. Они одновременно и жили, и умирали. Вот и мы – словно кусочки льда. Торопимся в неведомое, толкаемся, ломаемся, крошимся, и, наконец, навсегда исчезаем в непонятной дали. И реке нельзя приказать остановиться, невозможно попросить ее не спешить, подождать…
Рядом с Ежиком нарисовалась Лошадка.
- Тсс, - шепнул ей Медвежонок, - не говори ничего. На Ежика опять нашло. Сейчас побормочет и успокоится.   

4
Ежик, Медвежонок и Лошадка слушали соловьев.
- Вон тот, крайний, вполне славно щебечет, - шепнул Ежик.
- А вон тот на до-мажоре сфальшивил, - тихо отозвалась Лошадка.
- Терция, - уже громче заметил Ежик.
- А сейчас многоголосие не совсем точно построили, - высказалась Лошадка.
- Фальцет! – почти крикнул Ежик.
- Да помолчите вы! – не выдержал Медвежонок. - Я хочу птичек слушать, а не ваши рецензии.
- Потому что не знаток ты, - назидательно сказал Ежик.
- Не критик-музыковед, - добавила Лошадка.
Медвежонок обиженно надел наушники и включил плеер.
- Чего слушаешь? – спросил спустя некоторое время Ежик.
- Соловьев, - ответил Медвежонок.

5
Мимо Лошадки и Медвежонка прошел погруженный в свои мысли Ежик с лукошком.
- Ты куда это собрался? – окликнули его они.
- За грибами, - ответил Ежик.
- Какие весной могут быть грибы? – удивилась Лошадка.
- Сморчки! – крикнул издалека Ежик.
- Чего это он обзывается? - обиделся Медвежонок. - Мы разве сморчки? И вообще у Ежика крыша, видно, поехала: в апреле – по грибы.
Возвратился Ежик с полным лукошком.
- А-а, - сказала Лошадка,  - а мы, было, подумали, что ты нас сморчками обозвал.
- Вот так всегда, - вздохнул Ежик. - Стоит только сказать, что весной тоже случаются грибы, - сразу в вашем сознании рушится все мироздание. А что будет, если я вам поведаю о чайном грибе, который растет вообще круглый год, да еще плавая в трехлитровой банке?..

6
В Лесу в этом году Пасха совпала с Первомаем. Медвежонок ходил с плакатом «Да здравствует международная солидарность трудящихся!», а Лошадка раздавала крашеные яйца и со всеми христосовалась. И только Ежик не мог определиться, что же ему праздновать.
- Буду-ка я консолидирующей силой, - наконец решил он.
- Как это? – удивились оказавшиеся идеологически разногласными Медвежонок и Лошадка.
- Смотрите: я наливаю вам три стопочки. Раздаю каждому по крашеному яйцу. Режу кулич на три части. Мы – триедины, как… мир, труд и май. Мы хоть и не пресвятая троица, но все равно - добрая. Христос воскресе!
- Ура-а! Воистину!
И они примирительно чокнулись, радуясь теплому солнцу и яркой весенней зелени.

7
На далекой окраине Леса послышался гудок паровоза.
- Присядем на дорожку, - сказал Ежик Медвежонку и Лошадке.
Они уселись прямо на лесную тропу. Никто из них не имел представления, куда она вела. Помолчали.
- Пора, - сказал Ежик.
- Неужели навсегда? Мы вправду больше не увидимся? – с горечью спросила Лошадка.
- Не знаю, - ответил Ежик. - И никто не знает.
- Удачи тебе, - сказал Медвежонок и погладил его по колючкам.
- Помни о нас, - прослезилась Лошадка.
Ежик надел рюкзачок и зашагал по неизвестной тропе в сторону повторившегося паровозного гудка.
- И у меня давно спина чешется, - сказала Лошадка и, расправив неожиданные крылья, взлетела в небо.
- А я буду в Лесу. Может, вы еще сюда и вернетесь. Потому что здесь было хорошо, - обратился уже сам к себе Медвежонок.
И только теперь он по-настоящему остро ощутил вонзившееся в сердце одиночество.