Тринадцать дней

Он надеется, счастье еще впереди, потому и живет.
И счастливее нет человека на этой земле.
Он надеется, нужен, он в надежде, она его ждет.
Но не тает под пальцем замерзшим лед на стекле.

Он сидел в маршрутке и держал в левой руке телефон. 23 человека в сети, а поговорить не с кем. Круговерть мыслей в голове, но толкового ничего нет.
Чужой город, чужие люди, всё чужое и даже ненавистное. Непонятное состояние отрицающего безразличия.
Мороз нарисовал на стекле причудливые узоры. Словно полоумный художник с похмелья взял черный холст и серебряной краской изобразил момент движения сотен тысяч пылинок.
Машина везет его на вокзал. Три недели пролетели как один миг, но затянулись на вечность. И скоро вечность оборвется, осталось 2 часа до отправления поезда. Тяжеленный локомотив потянет за собой вереницу вагонов, в которых сидят и лежат странные существа под названием «люди». Куда они едут и откуда? О чем думают и к чему стремятся? Он подумал, хорошо, что нельзя видеть мысли и чувства всех людей. Иначе просто лопнула бы голова.
Прошло два часа. В теплом вагоне тускло горел свет, уставший проводник отбивал лед с рессор, и стук лома на удивление успокаивал. И снова… Зачем он едет? Дом… С натягом можно назвать и так эту небольшую съемную квартирку. Но все равно этот город родной, любимый. В соседнем полукупе заспанная мать кормила годовалого ребенка. Он улыбнулся. Дети… Как это прекрасно! Столько мороки, постоянное недосыпание, даже злость иногда. Но как приятно смотреть на это маленькое чудо и ощущать себя отцом или матерью! Это настоящее счастье.
Однако до этого ему было еще очень далеко. Каждый раз, когда он уезжал домой, чувство грусти и бесполезности не покидало его. Аська по-прежнему молчала. Статус одной единственной девушки был помечен красным кругом. «Занята, не беспокоить». Так хотелось ей написать, но…
Он не хотел ее беспокоить. Если занята, значит занята и вряд ли ответит. Да и что писать ей? Как всегда, «Привет! Чем занята? Как самочувствие? Я люблю тебя!»? Не верит. А если даже и верит…Ей этого не нужно. Хотя ему кажется, что это маска. Как может женщина не хотеть, чтобы ее любили?
Странная штука эта любовь. Она прекрасна, но очень редко приносит настоящее счастье. Виноваты ли люди в этом? Безусловно, ибо заняты только собой, даже когда влюблены. Ищут взаимности для себя, для себя хотят обрести счастье. И не дают взаимность и счастье тем, кто их любит. Скорее наоборот. Что самое печальное, он был таким же.
Поезд тем временем пересекал великую реку Волгу. Он не раз задавался вопросом: почему она великая? Тем более в наше время, когда в ее водах присутствует чуть ли не вся таблица Менделеева. Оказалось всё очень просто. Вол-га – вольное движение, движение на волю. Раньше он приравнивал значения воли и свободы, но по прошествии нескольких лет понял разницу. Свободу даруют, а воля есть нечто более обширное и внутреннее, присутствующее у человека с рождения.
Только вольный человек может полюбить искренне и на всю жизнь. Был ли вольным он? Конечно же, нет. Он был на свободе, но огромное количество страхов мешало вырваться на настоящий, солнечный свет и снова стать вольным.
Освещение в вагоне окончательно погасло. Теперь только отблески фонарей влетали в окна и на мгновение ослепляли. Также, как ослепляет быстро проходящая влюбленность.
Он ехал домой, радостный и грустный одновременно. И завтра он снова напишет ей «Привет! Чем занята? Как самочувствие? Я люблю тебя!», а увидит только перед отъездом. Он лег и закрыл глаза. Впереди его ждали тринадцать дней работы над собой. Тринадцать дней одиночества.

Он надеется, счастье еще впереди, потому и живет.
И счастливее нет человека на этой земле.
Он надеется, нужен, он в надежде, она его ждет.
Но не тает под пальцем замерзшим лед на стекле.

7-10.02.2010