Ржевский и Онегин. Питерский дуэт 7. Фраг. романа

           .           .           .
Хотя и следуем по строкам,
За Катей мы не спящим оком,
Не поднимая головы,
Всё ж не пришли ещё к истокам
Её зажатости в любви –
Был скрыт её мотив, увы.
При поведенье очень строгом,
Не допускающем наград
И дани кобелям двуногим,
Вдова отказывала многим.
Ну а точнее, всем подряд.

Сколь горемыки не скакали
Вокруг разборчивой вдовы,
Молва трепала лишь детали
Напрасно начатых баталий.
А где ж порядочные львы?!
За их отсутствием, имела
Екатерина лишь подруг,
То бишь дружить она умела,
Ей было с кем занять досуг.

Артель подружек незамужних,
Ещё, по счастью, молодых,
Гоняла женихов ненужных,
Порой уже не холостых.

Вот вам, не ради разглашенья,
Секрет людского притяженья.
Для Кати (что не мудрено)
Подружки – это утешенье
И самоутвержденье, но
Они – другие, всё равно.

В гусарских, собственно, попойках
Они играли королев.
Софи была из самых бойких,
К Катюше ластилась, как лев.
И опекала, если надо,
И, повод дав для променада,
За приключеньями влекла,
Спросить чтоб после: «Как дела»?
Найдя интимный доступ к ушкам,
Для тем таких, что не уснёшь,
Бесстрастной маски снявши стружку
С той, чьи суждения не ложь,
Интервьюировать подружку
Легко, коль ты лояльна сплошь
И закадЫчною слывёшь.
             *            *            *
В пространстве маясь прикроватном,
Софи в общении приватном
Спросила Катю напрямик
Про одного из горемык:
– Тебе по вкусу Церетели?
– Так сразу разве разберёшь?
   Мужчина при мозгах и в теле.
– Да. В теле был бы он хорош…
Кати прошлась:
              – От Джорджа малость
   Меня бросало всё же в дрожь…
– Мне он лишь скорчил пару рож,
   А от тебя был без ума гость.
– А как тебе его лохматость?
– Пикантность этакая в нём…
  Зато в ухватках угловатость.
  В движенье к цели – трусоватость.
  Тебя чуть обнял – дом вверх дном!
  На этом кончилась вся радость.
  Но, в общем, он – незаурядность.
  Ты подтвердишь, душа моя,
   Своих симпатий вероятность?
– Ну да. Когда б не деликатность,
   Когда б была бы я не я,
   Сама б его бы обняла.

                *           *           *
Слуга в тревоге: может болен
Его поникший господин?
Коль аппетита нет, он волен
Звать докторов: пусть хоть один
Найдёт всех мук его причину.
Слуга привычно для почину
Уж и посыльных отрядил,
Однако Женя запретил.

С ним солидарна даже пташка.
Стал кенар петь, как заводной:
На свете жить без женщин тяжко,
А особливо без одной.

Онегин мыкался серьёзно:
И обзывал себя чумой,
И к Кате рвался вновь домой,
Перебирая скрупулёзно
Свои вчерашние, пусть поздно,
Просчёты, вплоть до сальных слов.
Как жаль, что он не богослов –
Практиковался бы с амвона…

Проигнорировав козлов
От бань до модного салона,
Потом от клубов до домов,
Была Фортуна благосклонна
К тому, кто должен быть здоров.

Теперь не надо звать барона
И выбираться с ним на лоно
Природы под цыганский кров.
В герое пробудилась кровь.
Он не косил под Аполлона
И отодвинул сам засов,
Свой дух вернуть рад из полона…

Поручик наконец-то, словно
Услышал всё ж далёкий зов,
Явился вместо докторов
На ужин звать, а сам, гулёна,
Шёл после двух подряд пиров.

Вошёл спасителем от сплина
Гусар, как триумфатор Рима,
И был в объятья заключён.
– Поручик, ты?! Иль это сон?!
– А ты чего же, брат, без грима? –
Воскликнул Ржевский в унисон. –
   Меня не пустят без грузина
   За стол обратно! Образина
   Его нужна нам позарез!
– Чтоб я вновь в этот образ влез?!
   Уволь. Устал от лицедейства.
   Кати я только напугал.
– Какой же гений без злодейства?
   А ты же – гений! Так сыграл!
   Какой сценический накал!
   Почти на грани чародейства.
   Как ты ей пел, ведь я слыхал.
– Я разве пел?
                – Ну, это в смысле,
  Как ты забалтывал. Помысли,
  Кто так ещё сыграть готов,
  Не предвещая катастроф
  Разоблаченья? Всё ж чревато.
  Всё ж не на дудке для коров.
  Какая в голосе соната!
  Ей Богу, ты – актёр, что надо!
  Какая роль! Какой акцент!
– Ни для какого променада
   Не стану ряженым!
                – Отрада
  Моя, Раиса, на презент
  Уж очень падка. В самом деле,
  Ей был обещан Церетели.
   И как явлюсь я без него?
– А ты  менЯ  возьми! Всего,
  Как есть, без лохм и без акцента.
  Срывать твои аплодисменты
   Хочу, играя сам себя.
– Ну, значит, нынче не судьба
  Увидеть Раечке грузина.
  Сведу я с ней тебя, козлина.
  Кунак – в кабак, а побратим,
  То бишь Онегин – поглядим,
  Как компенсирует Раиске
   Грузина, падкого на сиськи.
– Она – грузинская княжна?
   Иль ей свежАтина нужна?
  Зачем, к примеру, мой  грузИн ей?
– Я сам не знаю ни хрена.
  Совместный план они с кузиной
  Пока скрывают от меня.
– Считай, что я заинтригован.
  Каких же ждать от них фиговин
  В мой адрес? Пару или горсть?
  Для них Онегин – новый гость.
  Коль я, приехав к ним под мухой,
  Смешаюсь с пьяною толпой,
  Меня заметят ли?
                – Гурьбой
  Подхватят. С харей лопоухой
  И то бы приняли, с любой.
  Шучу. Понадобился ухарь,
   Чтоб был не хуже нас с тобой.
– Вот ты – шатен, а Жорж – как уголь…
– Неважно. Лишь бы не рябой
  И от монашества свободен.
– Какой ещё б им был угоден?
  Уж, вероятно, не сопляк.
– Ещё, чтоб был он благороден.
  Не из больных. Не из уродин.
  И не такой, как я, пошляк.
  Не вурдалак и не вахлак.
  И чтоб он не был дурачиной,
  Но был всегда во всём мужчиной.
– И для кого ж, хотел бы знать,
   Решил парик я нынче снять?
– Да ты, я вижу, оживился.
  Ещё б немного и женился
  Заочно. Только вот на ком?
  Поверь, я сам с ней не знаком...
              .            .            .