Билет 000000000001

     Дворняжки района завидовали этой луже. В отличие от них, которым иногда по два дня нечего было перекусить и приходилось бегать за своими грязными, всклокоченными носами, она не пересыхала никогда.
     Много раз ремонтировали улицу в этом участке – была мостовая, потом асфальтировали, потом шикарное кафе обзавелось паркингом, потом улицу сделали шире за счет тротуара… и все-равно, лужа жила. Ходили слухи про ее бессмертие, как следствие особого общения по каким-то тайным подземным ходам с глубинной жизнью многолетних ореховых деревьев. Действительно, у них лужа училась превращать в воду все – даже пыль, осеннюю листву и пустые пачки сигарет.
     Давно, еще когда тут не было никаких домов, шумел ореховый лес. Потом часть деревьев уничтожили, освобождая место для жилого комплекса. Остались очень немногие, но какая-то их сеть корней как будто жила и общалась между собой. И совсем неожиданно, иногда между домами вырастали молодые ореховые деревья. Старики радовались, а дети удивлялись зеленым шарикам без колючек, которые однако всегда оставляли следы на пальцах, если пытались расколоть их.
     По своему естеству лужа не могла прогуляться даже до конца переулка, но была такой знающей, что к ней сходились для совета не только из дальних улиц, но даже из-за кольцевой дороги города. То воробьиха пыталась почистить перья сынишки от каких-то грибков и лужа помогла ей особыми шариками своего ила. То голубь не знал, как признаться своей любимой голубке, и лужа вспоминала стихи, которые 70 лет назад молодой тогда ворон читал своей воронихе. Сейчас на той же ветке ореха рядом эти стихи читал очередной их внук, с тем же успехом. Поэтому, лужа была уверенной, что это самые точные, проверенные временем, слова для признания. А сколько раз приходилось поддерживать бумажные надежды мальчиков в дальнее плаванье – не помнил даже орех. Он очень старался не забрасывать листвой, чтобы глубина ее держалась подходящей для правильного воспитания местной молодежи.
     Солнце?.. Да… С солнцем были проблемы. Ему приходилось искать самые хитроумные способы сохранения этой лужи. А так ужасно любило играть в ней, отражаться бликами и зайчиками, проникать в ее глубины и находить свои и ее сокровища – листочки, бусинки, стеклянные шарики, пуговички, газетные кусочки, крышки от бутылок и даже окурки, которые лужа скрывала, чтобы к ним не прикасались головастики и маленькие любопытные лягушечки. В то же время понимало, что его любопытство и игра стоили ей многого – каждый раз она отдавала ему часть себя, неизбежно худея. Поэтому солнце трудилось над реками, морями и океанами, наполняло свои личные резервуары и раз в неделю обязательно предлагало ей коктейль „Солнечный дождь”. А зимой любило пальчиками лучей проводить по замерзшим извилинам ее фантастических стеклянных ребусов и не боялось ласкать ее подольше, согревать и поддерживать до весны. Многолетним свидетелем этих необыкновенных отношений, орех восторженно делился со своими многоречивыми крылатыми гостями, как ему точно известно, что никакое горное озеро не может похвастаться такой богатой внутренней жизнью, как их глубокоуважаемая лужа. Не случайно само солнце оказывает ей специальное внимание.
     И вся эта идиллия продолжалась бы в веках, если однажды утром не стали сносить старые трехэтажные дома, чтобы построить огромный культурно- игровой комплекс. Орех исчез, также как и старый фонарь рядом. Появился огромный кратер, заскрипели ужасно много машин. Разные ползучие и летающие существа на несколько лет спрятались за девять земель в десятую.
     И вот.. Мэр города, улыбаясь в камеры, срезает ленточку комплекса. Открывает высокую стеклянную дверь и направляется к кассам. Толпа репортеров документирует знаменательное событие. Кассирша улыбается смущенно, мэр говорит ей комплименты, торжественно получает с ее рук огромный, пестрый, расписанный и подписанный всеми шефами по строительству билет № 000000000001. И когда поднимает его, чтобы показать всем, кто-то толкает сзади, мэр теряет равновесие, и ... 
     Поднятый воздушным течением, билет № 000000000001 перелетает через вестибюль и пестрой птицей приземляется в основу красивой лестницы, тут же теряя твердость и стекая тушью подписей… в неизвестно откуда появившейся и быстро нарастающей, сверкающей чистотой  в лучах весеннего солнца луже.