Два океана

Да, мы будем единым кипеньем смолы!
Даже время само нас с тобой не рассердит.
Не вонзится в косатку влюбленного сердца
острием гарпуна бег секундной стрелы.

Мы с тобой вместе вынесем, мы пронесём
в тошноте душных штормов, в бесцельности штилей
красоту, остроту купидонского шпиля,
что скрепляет сердца. Да, мы вынесем всё!

Если ты станешь небом в оконном куске,
я навек поселюсь в нем большим дирижаблем.
Стану каплей последней на высохшей жабре,
если ты будешь рыбой на желтом песке.

Ты любимая мне, ты родная моя!
О, мой Бог! Дай мне силы остаться влюбленным!
Будешь лодкой ли хрупкой, плотом, кораблем ли,
если я стану тайной сокрытой в морях?..

Потому что нельзя по-другому, нельзя!
Нас – свободных двоих – не растащит Гольфстримом!
Ведь не всё уносимо, не всё растворимо!
Даже если косаток догонят, пронзят!

Даже если и дымом багровым – ко дну,
через толщи воды, где никто не отыщет,
теплым боком шершавым у самого днища,
я двумя плавниками согрею – одну!

Нам с тобой не страшна канонада разлук.
Мы научены время ценить по секундам.
Если вдруг вдалеке – китобойное судно,
я свой стих уведу в высоту, в ультразвук.

Уведу через сотни проливов и бухт!
С шедевральных лодыжек до острия локтя,
буду верный, внимательный, чувственный лоцман,
лбом, губами прижавшись к священному лбу.

Ты – родимая мне! Ты любая – моя!
Мы друг в друге как плач, звонким эхом продлённый!
Будешь лодкой ли утлой, плотом, кораблём ли,
если буду последний горящий маяк?..

Двое самых нежнейших из рода щенков,
бесконечно беспечных, бездомно бродяжых!
Под конец, когда буду ржавеющей баржей,
ты прижмись ко мне тертой гранитной щекой.

Но, ни слово другим – нам, таким, не простят
наше пиршество ласк, наш единственный способ!
Сохраним эту тайну, укроём в отбросах
два дрожащих комочка промокших котят.

Пусть не знает никто, как силен сей огонь!
Окаймленных окалин аккорд окаянный!
Два летящих друг в друга больших океана!
И цунами любое нам – вестник благой.