Вера Петровна

   В своей округе Вера Петровна считалась женщиной интеллигентной и образованной. В гостиной ее домика стояло пианино, а на полках - десятка 2 книжек, в частности, небольшой томик стихов Пушкина, "Капитанская дочка" и "Евгений Онегин" (издательство "Детская литература"), "Герой нашего времени" Лермонтова, немножко Некрасова, "Мать" Горького, несколько повестей Д.Донцовой, "Алитет уходит в горы" и кое-что еще, чего она даже не читала.  Книги эти она приобрела, когда клуб в их поселке прекратил свое существование, а на его месте выстроили современный коттедж для кого-то из богатых. Многие вещи из клуба раздали соседям, а Вера Петровна взяла несколько книг из клубной библиотеки, причем, Алитет ей понравился своим названием, и старое пианино, которое никто не хотел брать, поскольку играть не умели, а загромождать комнату не хотелось. А Вера Петровна взяла - площадь позволяла, и пианино, и книжные полки украсили ее гостиную. Еще до ухода на пенсию Вера Петровна мечтала о красивой жизни и вот через 10 лет она сумела так обустроить свой домик, что люди, приходившие к ней, чувствовали радушие и уют. Вера Петровна научилась играть "Собачий вальс" и одним пальцем "Чижика-пыжика". В домике была идеальная чистота. Родственников у нее не было, сорить было некому. Навещали только соседи. За чашкой чая она любила поговорить о литературе. Многозначительно поглядывая на книжную полку, она говорила: "Ну,что теперь за писатели?Вот раньше были Лермонтов Михаил Юрьевич, Некрасов,Пушкин Александр Сергеич. А теперь? Она часто употребляла имя Александр Сергеич, возможно, потому, что среди ее книг Пушкина было больше всего, и иногда язык у нее заплетался, и вместо Александр Сергеич она произносила Александр Савельич. Впрочем, она тут же спохватывалась и исправлялась: "Ах, Савельич - это же из Капитанской дочки", чем еще больше убеждала гостя в своей начитанности. " Или взять какого-то Акунина или Бакунина, точно не помню,- продолжала она. Я, правда, его не читала, но слыхала по телевизору. У него сыщик какой-то Фанфаронин. Разве сравнить с Шерлок Холмсом. Когда-то я зачитывалась им". Соседи слушали, кивали, прихлебывая чай с печеньем, которое Вера Петровна покупала в местном магазинчике. Бывало, незнакомцы интересовались у соседей, чей это такой аккуратный домик, и те удивлялись: "Как, вы не знаете Веру Петровну? Это же гордость нашего поселка". Вера Петровна упивалась своей славой и была абсолютно счастлива.
   Но надо же было так случиться, что приехала новая соседка и тоже Вера Петровна. Новая Вера Петровна, прослышав о своей тезке, первым делом пришла знакомиться именно к ней. Увидев пианино, она ахнула: "Ой, пианино! Если Вы не возражаете, я бы приходила к Вам поиграть. Видите ли, я поменяла свою квартиру в городе на маленький домик в пригороде, потому что врачи рекомендовали мне свежий воздух. К тому же мои внуки смогут приезжать ко мне на выходные. При переезде мне пришлось продать много вещей, в том числе, пианино, потому что оно не влезло бы в мою маленькую гостиную. Но это ничего, я привезла с собой гитару, под которую буду петь романсы. Приходите послушать. Вы позволите,- и она подошла к пианино." Вера Петровна кивнула.  Но взяв несколько аккордов, новая соседка расстроилась: "Некоторые клавиши западают, и оно очень расстроено. Как  Вы играете на нем?" Вера Петровна сказала, что сама не играет, но сохраняет пианино как память, правда, умолчав, о ком. На том соседки расстались.
    У Веры Петровны заскребло в сердце. Во-первых, она обиделась за свое пианино и, во-вторых, каким-то шестым чувством угадала закат своей славы. И действительно, новая соседка сразу обзавелась знакомыми, приходившими послушать в ее исполнении романсы, которые новая Вера Петровна пела совсем неплохо. С тех пор их стали называть: Вера Петровна с пианино и Вера Петровна с гитарой. Поначалу соседи еще захаживали к Вере Петровне и обязательно с восторгом рассказывали о новой соседке: прекрасно поет, печет пироги и вообще очень симпатичная женщина, звали Веру Петровну зайти к ней и самой в этом убедиться. Но Вера Петровна считала это унижением. Сначала она просто ревновала, а потом возненавидела соседку. Она была значительно старше ее и чувствовала, что жизнь постепенно уходит из нее. Теперь, когда изредка, по старой памяти, ее навещали, она уже  разговаривала не о литературе, а о своих болезнях. Со временем, к ней перестали приходить. Вера Петровна очень переживала свое одиночество, да и старческие болячки замучили. Она думала только, как бы отомстить новой соседке и придумала. Она написала завещание, в котором просила, чтобы после ее смерти новая соседка взяла ее пианино и сохраняла его как память о ней. Она радостно предвкушала, какие неприятности доставит соседке ее старое дребезжащее пианино, которое и поставить-то будет некуда. Эта месть придавала ей силы, но в то же время иссушала душу. Когда она еще в молодые годы работала в сельсовете секретарем, она даже не подозревала, какие глубокие чувства в ней могут бурлить. Но болезни, одиночество и ненависть, травившая душу, сделали свое дело, ускорив ее конец. Когда Вера Петровна умерла, о ее завещании сообщили новой Вере Петровне. Она не знала, что делать. Брать к себе пианино не было ни возможности, ни желания. А нарушить волю покойной не позволяла совесть. Пока опечатывали домик и длились всякие формальности, Вера Петровна мучалась и не спала несколько ночей, стараясь придумать какой-нибудь выход из создавшегося положения. Умершая Вера Петровна в своей мстительности все рассчитала правильно. В конце концов, дочь Веры Петровны, видя, как переживает мать, сказала, что пианино надо выбросить и больше о нем не думать. Сказала, как отрезала. Но Вера Петровна не соглашалась. Она перестала играть на гитаре, ходила озабоченная, пока добрая соседка не подсказала ей чудесный способ перестать огорчаться. Надо было предложить пианино детскому садику, который был как раз не очень далеко от дома Веры Петровны. Директор садика согласилась принять подарок, только просила починить пианино. Дочка Веры Петровны вызвала настройщика, и хоть это стоило денег, Вера Петровна, наконец-то обрела покой. Соседи одобрили её поступок и стали даже больше
уважать её. Всё вошло в обычную колею. Вера Петровна считала, что она не нарушила волю покойной, т.к. теперь пианино будет сохранено, и, наверное, покойная одобрила бы её  поступок. Вера Петровна была добрая женщина и никогда бы не поверила, что могло  быть иначе.