Движение 68 Турбаза

Турбаза, которую мы отбили у грузин, оказалась полна проституток. Валютных, плечевых, просто путан. Казалось, они набились в неё отовсюду! «Плодитесь и размножайтесь». Манерный с трудом пробирался в этой кипящей похотью лаве и громкой музыке, пытаясь отыскать хоть один более или менее одетый женский силуэт. Бесполезно! Все были топлес, а по-русски трясли сиськами! А вторая половина в похотливой истоме сидела внизу на стульях. Беспредельщики сделали из неё публичный дом в десяти километрах от Москвы. Раздвинули ноги, сидят и ждут девочек, ковбои. Развалились на спинках. Студент дал одному по яйцам. Скиф, проходя мимо, сунул другому боковой ногой. Тот собрал все стулья и подушки на диванах.

- Которые тут временные? Слазь, кончилось ваше время!

Батя сел в советское плюшевое кресло внизу и стал ждать. Через минуту с разбитым лицом мы с Лешим притащили к нему главного кладовщика туристического комплекса, которого грузины назначили главным сутенерам. Что им до того, что в падлу с влагалища получать, главное, прибыльно. Бордель финансировал темные делишки грузин.

Кладовщика звали Фейзулла, он был таджик. Басмач клялся здоровьем сына, у него здесь офис, и что он «не стукач». Он просто тут спит и ест. Живёт! В долях с муниципалитетом.

- А кто стукач? - деловито спросил Студент. - Оказывается, у вас и стукач есть!

- Есть, - зачастил таджик, - СОБР к нам приезжал, - он говорил по-русски почти без акцента. Таджик рассказал, когда СОБР ворвался на базу, они сразу поняли, сдал он. А фото его нет. Зовут Геша. Геша и Геша! Геннадий Рафикович. Татарин. Работал с ташкентскими, потом соскочил сюда. С миллионом в кармане, долларов. В Москве его положили под себя грузины, отвели к Ворам. По ночам зарубежную литературу любит читать Файзулла, в душе он поэт как Омар Хайям.

- Под одеялом с фонариком? - пошутил Студент.

Этот Гена гал. Часто выдаёт себя за Вора, потому что отбывал, знает, как сказать. Сам коммерсант.

- И всё. Больше ничего нет! - сказал таджик. - Ничего не знаю. - На разбитый фейс он не жаловался.

Нашли местного положенца, у него то же. Так же в общих чертах описал.

- Что же ту такое допустил? - сурово спросил его Манерный. - Под боком проститутки! Кто ставил на положение? - Оказалось, с Урала его поставили. Потом узнали, он был наркоман. Сейчас его давно уже нет. Утопили у пристани афганцы. Чём-то им там дорогу перешёл.

Ездить по Подмосковью, искать Гешу? Ловить всех татар? А если это не он? Потом Линар Французу так предъявит, будет бояться выйти на Арбат. Линар был полотенцем от татар по Москве, его отравили. Вообще замес! И не то, чтобы жалко, жалко у пчелки, в Движении жалеть особо кого-то было некогда, если кошка летит с двенадцатого этажа, у неё «судьба такой, да», просто непрофессилнально это валить всех. Те, кто нас знал, станут об этом жалеть. Думаете, на Матроске Салоник пользовался уважением? Мент, автоматчик и мокрушник? Или Кабала? На зоне все просто, а в Москве...Семь раз отмерь, один раз отрежь, лисы выживали!

Надо было думать, как Гешу найти, и быстро. Поставить под нож стукача. Иначе всему нашему предприятию конец! Подумаешь, отбили турбазу при этом сами не желая того покалечив крышу! Как на ней работать? Разгоним проституток, вложимся, приедут отдыхать клиенты, а тут СОБР! Смеяться будет над нами все Движением, хуже тоо, могут начать называть нас «мусора», слух пустят, потом не оправдаешься! Так может дойти и до лишения короны Бати! Поэтому надо было сделать kill Bill. Найти Гену.

И думать слишком долго тоже было нельзя. Просто принять решение, трудно принять правильное. Слишком много думая, но не обретя ответа, мы уподобляемся слепцам, которые натыкаются на всех, кто стоит у них на пути, валят их, и в конце концов сами попадают под серьёзную мясорубку. С большими выходными отверстиями буквально! И раздают им так, что мало не покажется, все, кому не лень. Так погибли знаменитые одиннадцать московских отмороженных группировок, от ивантеевских до курганских.

Так как толпа слепых не способна без поводыря двигаться к городу, которого она желает достичь, нужен был какой-то местный пояснить, где татарин. Он же не мог находиться в граде непребывающей Нирваны, в царствии небесном? Спускаться вниз стучать потом? Он был где-то тут неподалёку от своей бывшей вотчины, борделя. Сыр ташкентский! Братва подвела к бате какую-то чёрную:

- Бать, вот нашли! Землячка Файзуллы, зовут Гуля! Любит в зад!

- Люблю, - спокойно подтвердила девушка.

- Уберите, некогда, - сказал Вор, он махнул рукой как Сталин, потом.

Открою вам секрет, в преступном мире непозволительно считать, что размышление это пустая трата времени. Это важный для преступника процесс, девяносто процентов удачных преступлений были совершены благодаря размышлениям. Избавишься от давления мыслей, ослабишь пресс было трудно, участие в ОПГ всегда стресс, у многих он превысил их возможности, они вышли из Движения. Люди со слабой психикой часто выбирали бизнес. Там можно делегировать кому что робить, в банде все надо делать самому. Не получиться остаться чистеньким! Вот тебе, друг читатель, самое драгоценное, чудесное и глубокое, на что мы вообще способны, если способны, конечно:

СНАЧАЛА ДУМАТЬ НАДО ПОТОМ ДЕЛАТЬ

- Хочу записаться в «КП»! -  А «СС»? Не надо, там я уже служил! - веселился внизу у входа на базу Бита. Он положил на плечо АКМ, так и ходил. Все принимали его за охранника заведения. Лифчик, разгрузка, повязка на голове, полный файдарабад! Непонятно только, с какой стороны, той или этой. Бита был Ахмад Шах Масуд нашего движения. Редко но свинину.

Манерный нам часто говорил, что стукач всегда хорошо вкоцан. То есть, одет. Стукачи любят жить красиво. Хорошо пить, гулять, есть. Татарин и правда ездил на 140м, правда, дизель. Жадный!

- Лучше, чем я? - спросил Стулент. - Не может быть, не может! - Стулент тоже любил пожить. В день на только на еду тратил двести долларов. А на одежду трачу в месяц тысяч пять. Или шесть!

- Ну и дела, - сказал Батум. Он только что откинулся. Столько полуголых женских тел. Такое можно увидеть только в бане! Пацаны согнали всех баб из помещений базы во двор. По периметру которого валялись дорогие и дешёвые парики, сумочки, туфли.

- Ща мы вам устроим холокост! - зло пугал их Бита. Было не до сострадания.

Стулент немного нервно нащупал в заднем кармане брюк французский револьвер «Бульдог». Мыльница 38го калибра, ствол как у чайника нос, не попадёшь никуда и ни в кого. Игрушка! Но если выстрелит в глаз, убьёт. Конец тебе, Татарин! Он засмеялся этой своей  мысли. Давно не воевал? Старый стал, ленивый? Никогда не надо нервничать и дёргаться, надо уметь ждать и делать это спокойно. Мы же уде знаем, кто он?

По лагерной привычке Манерный присел на корточки и засмеялся чему-то вслух. Полу голые и голые девушки рядом тоже засмеялись, обстановка разрядилась.

- Иди к нам! - кричали ему из загона, каким стал двор, наши жертвы. Он махал им рукой, сейчас приду! Надо сказать, они были далеко не красавицы! Некоторые даже воспринимали все происходящее несколько надменно. Мы, мол, сенаторов знаем Российской Федерации! А вы кто такие? Выйдем отсюда, вам всем крышка!

«Ну и бордак наша страна, - подумал Стулент. Надо будет потом рассказать журналистам. Грузины твари! Правильно Расул из покрошил. С проституток получать это вообще! А у них в Грузии получают. Ну что это за братва? Чехи и то так не делают. Наверное, они вовсе не пацаны, а коммерсанты! Те, что на стрелку приезжали в «Золотого Остапа». На них похоже! У них в Грузии только говорят, мы мужчины! Чужими руками на асом деле любят загребать, кто чего. А потом, если что, в тень. И все типа «пацаны». Чеченцы к России свою ненависть так объясняют, когда нас переселяли, мужчины, соблюдая обычай, умирали в теплушках от разрыва мочевого пузыря, не могли при женщинах облегчиться. Когда Сталин их отправлял на Север. А я, что ли вас переселял, спросил Студент. Я сам в этих вагонах по этапам поеду лет через пятьдесят. Он ошибался наполовину, 210я статья вышла через двадцать пять, поэтому мы все сейчас живем за рубежом, занятие высшего положения в преступной иерархии. И пока будем.

- Я на зоне давно бы нашёл того, кто сдал. В два счёта! - сказал Батум. Но то на зоне. А здесь база туристская.

«Значит, сдал, всех закрыли и в кусты, - думал Манерный. -  Хорошо, мусульманин все рассказал. Достойно! Хитрый Татарин. Дальше получать с девок, хорошо жить. И никому не платить. Грузин больше рядом нет, сдаст нас и свобода! А ребята пусть мотают срок. За вымогательство, оружие и ОПГ плюс по старым преступлениям! Кто как. Ну уж нет! Я Манерный. От этих мест меня пусть плющит и колбасит, но я знаю воровской закон. Закону всё равно, кто ты! Стукач есть определённо ссученный чёрт. Хуже нет! Крыша у тебя едет, шифер сыплется, чердак свистит, моросит кукундель, вертолеты ты ловишь по утрам, голову в спорте отбили, но никогда не скажешь что, кто, где, как и почему, вечные ментовские пять вопросов! Не найдём Гену, скоро всех нас примут, а стукачу всё одно, кого сдавать, нас или грузин. Всё нипочём! Стучать так стучать. Так что вот, брат, - сказал он сам себе, - искать надо!»

-Эй, бикса, - позвал Леший одну гулящую сквозь зубы, - иностранный понимаешь? Иди сюда!

- Училась в Инязе, - бойко подбежала девушка, - английский, немецкий!

«С Лешим хорошо работать, мало говорит, - радовался своему вхождению в бригаду Батум. - Встретить бы его пораньше, был бы Вор, мы бы рекомендовали! Я бы его сориентировал правильно, хаты бы у народа не отнимал. Хотя ему все эти регалии на хер не нужны. Ему нужна Россия, желательно вся. Вот почему они с Батей Бате тоже. Быть Вором, пусть расписным, для Бати уже пройденный этап!» Это было верно.

«Только всю Россию им никто не даст никогда. - Батум присел на замшевый диван, везде лежали использованные презервативы. - Тут хоть повар есть, проституткам кто-то готовил? Такие Люди как Батя от этой власти бежали всегда не то, что мы. Нам все равно, где воровать! А у них Имя. А может и вправду осесть За границей? А что? В Австрии, в Германии, Европа по нашим меркам два шага. В Австрии хорошо. В Зальцбурге! На тюрьме один осетин рассказывал, работал с Джако. Там правда собираются все поклонники Движения! Рамсить будут, с нами спорить, возьмём Скифа, он быстро там всех определит, в лигаментум насыплет, по башке им даст то есть. Возьмём Биту, он всегда готов на грех, если война. Он по козлам точно будет стрелять, до конца пойдёт!»

У Батума него дед в мировую погиб. Не вернулся! Был разведчик. А внук стал угонщик автомашин, один из лучших в Москве.

«Интересно, правда говорят, Бита в Афгане в рукопашную троих сгладил? Через кулаки? Один троих? Голыми руками? А что, это похоже на него!»

Однажды Джуна хотела у Юры Биты руку посмотреть, фактический материал, она по руке гадала хорошо, можете спросить, проверить, смотрела, есть узлы у него на линии сердца или нет. Если есть, убивал, не врёт. Каждое лишение жизни человека в хиромантии оставляет у него на линии сердца маленький узелок. Но он ей не разрешил, он вообще свою руку не давал никому.

- Не дам, - сказал он. - Мы, солдаты, в хиромантию не верим.

- А в нейромантию, в сны? - спросила Джуна. Золотой была человек, царство ей небесное. - Почему сны сбываются?

- Отойдте, - сказал ей Юра, - пожалуйста. Потому что я нервный!

- Достанет меня, сяду, как Безумный, на мотоцикл, - говорил нам он.

- А я тебя, знаешь? - засмеялся Скиф, - подкараулю. Подстерегу, когда ты поедешь домой и сзади гаечным ключом! - Скиф всегда был боевой, молодец!

- Хорошая идея, - сказал Студент. - Только до Безумного тебе далеко. Тот мастер спорта как-никак, старый байкер!

- На тюрьме и не таких ломали к сожалению, - поддержал разговор Манерный. - Вон Белтадзе там бутылку кока-колы на бицепс ломал, клал на него и давил предплечьем в крошки, стекло в муку, и что? Ухайдокали его вертухаи недели за две.

- А иной доходяга, смотришь, и живёт! - пояснил Батум. - Да ещё и торгует, бпрыжит чём-нибудь на зоне.

- В тюрьме надо хорошо в шахматы играть, а не регби делать, - внёс свою лепту в беседу Вор. - На любую силу там ещё большая сила есть. Кинут в баню оголённый электрокабель кому надо без всяких единоборств! И будет наш Скиф уже на небе делать свои сальто.

«Знать бы, где стукач, - сидел и думал Батя. - Кругом только одни тёлки. Нет, это место для импотенции, скорей бы отсюда!» Он грузно поднялся с кресла.

- Ищите Гену, пацаны! - сказал он. - Юра, давай, поехали! Женщин проводите до автобусной остановки, не трогайте их!

Проститутки радостно задвигались в своём вольере, свобода!

«Скиф бы там на зоне держал, - думал Батум, - Студент не факт. Рома Азербайджанец?Попал бы к сибирякам, и всё, дружище! Опускать бы не стали, просто поставили бы себя так, что этого чёрного как бы вообще нет. Повесился бы сам! От всеобщей нелюбви! Несчастный случай. А случаев несчастных в заключении много, кто будет там их раскрывать? Грех-то там всегда здесь. И сейчас!»

Студент объяснял пацанам, одноглазый бог Один девять дней висел вниз головой на мировом дереве Иггдрасиль без пищи и воды для того, чтобы обрести руны и ключ к их пониманию. Придумать скандинавский алфавит. А у нас девяти дней нет, покойников уже не помним. Уважение к алтарю предков и местам силы должно быть только сегодня. Завтра утром, завтра вечером у нас нет.

«Прийти, увидеть, победить, - размышлял Батум. В тюрьме он много читал, даже село зрение. На прогулках старался делать специальные упражнения для глаз. - Как говорится, покинь родные края, с готовностью прими свою долю! Дата Туташхия, «Берега». Скиф у нас есть ненависть, выраженная в мышцах, Бита в пулях, Манерный в словах, Молодой в стрелках и движениях. Вот поэтому Батя на турбазу Молодого не послал. Он бы стал лупить проституток! Он вообще это больше всего любит. Приехать, нагрузить, избить. Скиф любит поединки, он мастер карате. Бате не осень нужны умные, как Студент. Он и сам умный! Ему нужны преданные. Как...как Француз! Батя Манерного держит зачем? С синими объясняться. То есть, хозяйскими и сидевшими. Сам-то на зоне был сразу Вором. Это ясно. А с ними надо говорить по-пацанская, Манерный это хорошо умеет. И желательно ясно, как может он. А как ему не уметь с ними говорить, он же не коммерсант! В принципе, Батя тоже совсем коммерсант. Жёсткий, циничный. Правильный, дерзкий. Ещё до перестройки миллионами ворочал с другими Людьми. Сейчас думает о заводе. Потом кого туда директором? Правильно, Студента! Чтобы общался нормально с иностранными партнерами, жил в США. Начал ворочать миллиардами бы и я, да с такой харей? Собаки лают, увидят! Прошлоеина лице написано ни слова не убавить. И заметьте, я больше не хочу воровать. А Француз по большому счёту тоже отморозок, только центровой, ему после развода с женой всё равно. После нас хоть потоп! Вив ля Франс.» Это было верно.

«Нет, по большому счёту, Батя кто? Вор! Гриша этот Татарин кто, мент? Мент раз он стукач и коммерсант. Сейчас называют таких авторитет, а душа у них менторская! Хотя по правде, кому сейчас Воры нужны? Их время прошло! И моё проходит, воровать машины все труднее! Ещё труднее их продавать. И проституток время пройдёт. Граждане станут предпочитать свободные браки. А я опять подсяду на срок, там-то криминал не пройдёт никогда. И буду там править как Батя здесь, у меня будет своя зона. Договорюсь с хозяйкой, стану жить лучше, чем на воле! Кого надо, буду выпускать, кого не надо нет. Освобождаться все будут через меня! И выйду богатым. И работать больше уже не буду никогда. Двоемыслия-то у меня не встретишь?Двоемыслие есть способность искренне верить в две взаимоисключающие вещи одновременно. Либо, когда надо, менять своё мнение на противоположное, уметь переобуться? При необходимости? А я буду правильным Вором. Буду верен себе и друзьям. Так что пока плывём вместе, пацаны, только пока. Потом я вас покину, уйду на зоны.»

«Пока что, - Батум закурил едкую сигарету, курение было свет для него, воздержание тьма. - А, если что, неизвестно, как кто себя поведёт! Когда нам реально замаячит. Или хотя бы десятка, не говоря уже о пэже! Например, Студент. Может, будет молчать, а может нет! Жалко Лешего. Вообще он нормальный бригадир. Хороший  был, наверное, бригадир то есть. Настоящий! Тихий, молчаливый. Если что, постреляет, точно убьёт, у него даже под подушкой есть пистолет, когда спит. Что ему каратэ? И меня завалит, если надо! Ненавидит он этот мир, всё в нем, я вам так скажу. Потому что мира этого вашего у него нет. Умная вообще свой мир. И не было никогда, всё отняли. И детство, и радость тоже забрала у нас милиция! У настоящего бригадира вообще нет никаких кентов. Он их всех на ствол поменял! Бригадиру важно, чтобы правильно двигалась его бригада.  Отварной-денежные отношения. Звучит цинично? Зато правда. Отец Лешего нарядчиком на заводе, козлом, его убили. Не договорился там с кем-то там из блатных. Эх, блатота! Всех активистов не перестреляешь! Настоящих-то почти нет, самые страшные активисты бывшие блатные. Потом он завалил всех тех. За папаню отомстил! И уехал с Кузни в Москву дальше стрелять. А те, кто остался, убили всю его семью. И он опять вернулся на родину, и отстрелял тех тоже. А потом опять приехал! И так раза несколько. Вот и гадай, кто есть кто у нас в бригаде! И кто чего может в час «икс». Ну ничего, угадаем! Мы тоже не их простых. А вообще всё равно, я топлю тут только за Кастрюлю. Старый мой кент, уверен в нем как в себе! Да что там как в себе, больше! В криминале часто себе не доверяешь Все, что родилось, должно умереть. Все, что накоплено, будет растраченр. Все, что собрано, будет рассеяно. Все, что построено, будет разрушено. Все, что возвысилось, упадет. И приплывет к тебе хлеб твой в течение трёх дней!»

- Не видела стукача? - прокричал Леший в ухо какой-то девушке. - Гену?! - ****ву выводили за околицу. - На счастье, - протянул ей он её сумочку. Проститутка была почти одета, только блузка расстёгнута по тутошним правилам. Чтоб какой-нибудь крестьянин мог видеть предположительно красивую белую силиконовую грудь.

Манерный набрал полный рот слюны, сплюнул зёленой мокротой на пол. Вот что осталось после тюрьмы, так это туберкулёз! Тюремный тубик не лечится, врачи всё врут. От него и умер Вася Бузулуцкий, железный Вор. Его друга Васю Бриллианта задушили.

Да, такого разврата Стулент давно не наблюдал! Ну и страна! Америка по сравнению с ней тётя Маша. Большая и толстая. И которая всем даёт. Такая Манька Облигация! Студент посмотрел на перекошенный потолок. Да, одно слово, погуляли. Грузины даже это не могут сделать хорошо. Груди женские любят мацать, мять сиськи. На потолке-то они что тут делали? Дулись как мухи? Почему тут открыли публичный дом? Торговать больше нечем? Торговать? Грузины вообще не умеют торговать. А что, сейчас поторгуем! Вернее, поторгуемся, сколько тут телка стоит, сейчас спросим.

- Кого? - крикнула в ответ девушка, чуть не роняя сумочку.

- Ну, стукача, - закричал Леший. Ему на мгновение почти удалось перекрыть тяжёлый гомон уходящих вдаль проституток, они шли и ругались. - Наших братков застучал! Всех! Гена! Татарин! Он кто? И где он?

- Где, где, в Караганде! - Девушка испуганно отшатнулась, начала дерзить. Леший побежал в её сторону, догнал.
 
- Ну, стучит на нас на всех много лет, не знаешь, кто такой? - он подождал, набрал в лёгкие воздух, снова крикнул:  - На всех на нас! Расскажи, я тебе дам воздуха! - Леший достал из кармана пачку долларов. - Зелёного! У меня много! - Доллары мы отняли у таджика. - Леший сегодня был слегка не в себе.

Сумасшествие это потенциально неизлечимое тяжёлое психическое расстройство. Исторически слово применялось к целому ряду различных психических заболеваний. Поэтому в современной медицине и психиатрии оно используется редко, хотя по прежнему популярно в разговорной речи. Но Лешему оно было самую масть. Сбрендил совсем братцах! Ему впору было на моц вместе с Безумным и по газам. Ему, а не кавказцу Батуму. Тот обычно был рассудительный, чаще молчал. На зоне он точно знаменитым бы стал Вором. Возможно, ненадолго. Таких осень не любит администрация тюрем, умных и холоднокровных. Да по ходу дела, пол Арбата его и так вспоминает, нашего Батума. Справедливый Человек был он!

Я не забуду, как мы однажды зашли к вьетнамцам на рынок в ресторан со Скифом и Кастрюлей. А там уже какая-то банда сидит человек пять. Все такие серьёзные в тяжёлом весе и, похоже, только что пункт обмена валюты грохнули, денег у них немеряно. Часы, трусы, газета, сигарета, у входа стоял их «лексус», в Москве тогда модны были такие машины. Говорят о том, как кто-то кому-то там «прострелил плечо».

А Леший выпил стакан, встал и громко в их сторону:

- Что что за мастера такие пошли единоборств, что за пацаны?

Потом вразвалку подошёл к их столу и одному замечание сделал, по виду, главному, не хвались, говорит, стрельбой, когда я ем. Это некрасиво! Тот селёдкой чуть не поперхнулся, вьетнамцы продавали селедку жареную, кстати, ничего, если по рецепту. Браток чуть умом не тронулся. Чуть не опрокинул всю свою хайку, даже переспросил:

- Чего?

Думал, ослышался.

- Х...уй в очо! - сказал Леший. - Не горячо? - дико улыбнулся. Такая улыбка была у Чикатило. - Если горячо, перекинь на другое плечо!

Второй из-за их стола мгновенно встал, пошёл в нашу сторону, подошёл, говорит, пойдём, потрещим? Такой с виду реальный, нос перебит в двух местах, спать может только хлебалом вверх давно, куртка «пилот», пойдём, говорит, выйдем?

Скиф ему, тебе что, друг, приспичило?

ПО БОЛЬШОМУ?

И скалится. Я думаю, всё, приплыл вечер. Тот, первый, в образ. Пальцы веером, на ногах фиги.

- Ты мне, - говорит Лешему, - квартиру свою продашь. - Не знал, что Леший на Арбате был бригадиром самой беспредельной бригады, специальностью которой был как раз отъем квартир. - Это после того, как я тебе разрешу слезть с параши. Ты сегодня по ней будешь дежурить, понял? Спрашивать советы у очка.

А Леший говорит:

- Базара нет, пошли продавать?

И они пошли, он впереди, Леший сзади, я с каким-то товарищем этого брателлы с дистанцией в три метра за ними. Скиф с Манерным тоже напряглись, смотрят, поняли, что сейчас будет. Непонятно только, как пойдёт? Те, что остались за столом, автор пошёл на них. Это если вдруг они вставать начнут. Мысль у всех одна, умная и у них, поубиваем. Пишу сейчас эти строки и думаю, бандит же не может предъявить бандиту криминал? Только беспредел. Вот построил бы тот второй правильно разговор, все стало бы спокойно.

- Будет потом Батя стрелковаться без устали со всей Москвой, - только и сказал Манерный.

Какой там! Те двое впереди обсуждали насчёт друг друга только анальные темы. Кто кого и как. Вот вечер! А зашли поесть. Дошли до сортира. Двойной ноль у вьетконговцев был ничего, с евроремонтом, хороший! Мы им все там потом разбили.

Первый матерящийся обернулся к Лешему и яростно говорит:

- Пидор!

И в стойку стал. Типа «всадник и лошадь» из кунг-фу, не из каратэ. Лешему что за кунг-фу не ясно, начал бить ему двоечки, расколол этим братком там все и бачки, и унитазы, и зеркала, сначала дал ему слева по-новокузнецки, проверочный боковой, а тот от него ушёл. Леший правой его и накрыл. Тот заснул, сознание потерял, расслабился. Сидит в толчке и голову свесил. Леший его за хвост как дозлую кошку и пошёл кидать куда попало, испортил друзьям СССР весь антураж. Фраер ещё там какой-то присел посрать. Леший ему с ноги сунул.

- Смотрю, - рассказывал победитель поединка, - он в очко упал. И на галстук блюёт. И как-то странно хрипит. Кома, вроде! Испугался.

Мы стоим и с теми трещим, в туалет не входим, у них там вроде же дуэль один на один? Я товарищам его говорю, идите, заберите его, наш уже вышел. Они, как? Тоже не хотят в крови пачкаться. Что осталось, говорю им, от него заберите?

- И давайте, - говорит Манерный, - расход? Никто никому ничего не должен.

А Леший вернулся обратно к столу, и чё?

- Давай, - говорит, - хотя бы доедим фарш. - Бифштекс в стиле вьетнамцев. Мелко нарубленное и пожаренное с луком мясо на открытом огне. Во вьетнамских ресторанах везде газ. Мясо было чуть с яйцом,  нежное. И лук! Это вещь.

- Не работаешь, - помню, сказала автору там одна вьетнамка, - хотя бы поешь. - Откуда она знала, что я официально нигде не работаю? Мудрость Восиока!

И тут мы все внезапно стали буцкаться с оставшимися членами из банды, наверное, адреналин! Короче, мне сломали ребро, Скифу нос, один смог ногой дотянуться. Потом узнали, Толя Грек, грек он из Таганрога. Но мы победили, и тех всех унесли.

Потом Батя и правда с их старшими встречаться устал. Выручил Саша Стоматолог, на финальной стрелке сказал:

- Ладно, они не правы! К вам подошли! А почему вы своих людей не научили правильно себя вести? Если это ваши люди? По понятиям разводить? Мы что, гопота? Почему дрались в общественных местах? - Стоматолог имел в виду нашу битву после Схаптки Лешего с первым. - Что, не знете закон? Человек при Человеке выражаться не должен!   

Те молчали, скрипели зубами, чуть не раскрошили, но оплатили и наш, и свой счёт. А Леший как услышал, смеялся!

- Знаеште, пацаны, - говорит, - в следующий раз не будем у вьетнамцев мясо есть. Будем есть их самих! -  Ну что за Человек?

Студент считал, это была не случайность, а закономерность, проявляющаяся в связи с прохождением нами неких фаз внутреннего духовного роста.

- И как теперь Лешего звать, - спросил автор, - Брюс Ли?

- Нет, - ответил Студент, - Сильвестер Сталлоне.

...- А я знаю, где Гена, - дерзко сказала девушка. Теперь она казалась уже далеко не такой глупой! Но нагота её груди Лешего по-прежнему раздражала. Как они вообще дошли до жизни такой? Подмосковные ночные жрицы? И что в них хорошего такого? Продажные женщины как дорогая и красивая машина, да, из модельного ряда, но такая грязная, что под этим слоем грязи ничего не разберёшь! Такой слив, канализация, отбросы. Заколебёшься отмывать эту тачку.

- Рыжий, вы имеете в виду? Татарин? Геша? - переспросила телка.

- Ага, - быстро сказал Леший. - Геша, Геша, родная, именно он! Он где? Можешь показать?

- Могу, - сказала девушка. - Только наш менеджер...

- Ничего тебе не сделает менеджер ваш таджик, - закончил за неё Француз. - Это мы берём на себя.

Он и Скиф уже были здесь, совсем рядом! Скиф неслышно, как всегда. У него просто на эти вещи нюх. Где пот и кровь, он там. Как что серьёзное, сразу здесь, всегда! В первых рядах Движения! Последний его самурай. Хорошо, что последний! Такого в Москву второго, и суши весло.

- Говори быстрее, - сказал Француз. - Радость моя! - С женщинами Француз был джентельмен.

Скиф наклонился и не побрезговал, ткнул девушку кулаком в потное плечо. Пот выступал на нём маленькими бисеринками, ярко блестевшими. Красавец! Девушка прямо покраснела. Сейчас будет дело.

«А ведь у меня и тачка круче, и костюм, - подумал Студент, - чем у Скифа{ А меня проститутки так не любят! Видимо, не судьба. А что, мне им перед этим стихи читать, что ли, как Есенин? Не знаю я для шлюх ни одного стиха. Кроме пацанских!Братва вон просто сажает в машину таких ночью и ставит перед выбором:

- Девушка, или я один, или на круг! На всех пропащих пацанов девок не напасёшься!

Один раз один довольно известный московский художник со своей девушкой приехав что-то оформлять в наш офис, вывеску, что ли, а там был Батум с какой-то своей телкой. Намазюканной как Марлен Дитрих. Художник был слегка пьяный, говорит, можно я с ней пересплю? Батум говорит, без проблем! Что мне, телку жалко? Ну художник с ней покувыркался. А Батум подождал и говорит, а сейчас я с твоей буду, ладно Художник, как?! Это моя жена! Ну, почти. А Батум ему, а что, тебе с моей можно, а мне с твоей нет? За кого ты меня посчитал? И выбил ему глаз.

Батя потом месяц ворчал по этому поводу, операцию этому маляру делать, с общака деньги платить. У него там отец или брат в Союзе художников! А в сущности, что Батум не так сделал? Всё так. Перед еблей все равны. Как и в бане! Тогда бы и его не просил, и всё! И зачем попросил? Так? Так, как эти фраера дела делают умная называется «порожняк». В жизни кроме денего нужна любовь. А любови нет. И как ее найти?

Когда тебе придётся туго,
Найдёшь и сто рублей, и друга!
Себя найти куда трудней,
Чем друга или 100 рублей!

- Он приехал позавчера, - затараторила проститутка, - такой блатной весь, блатной до костей! Злой. Весёлый. И принял двойную дозу винта. Я молодец, говорит!

Манерный почувствовал, что прекращает дышать. Гена ещё и наркоман. Перед убийством у него так было всегда. С малолетки, там было дело. Это будет точно, про себя Андрей Гену уже приговорил. По понятиям надо спрашивать разрешения полотенца, на территории которого собираешься кого-то наглухо делать, без понятий трудно, но нет. Убираешь кого надо сам. Дыхание ему перекрываешь, жизнь, кислород. Или ты, или я, умри! Если кто хочет тебя в лагере отправить на тот свет, глаза Манерного сразу сузились, он стал похож на китайца, и у него съехал шифер, единственное, что тебя может спасти, это если у тебя съедет больше. И ты ударишь первым.

- Сказал, я в Москве всех развёл на понтах. - Проститутка сделала большие глаза. - Москвичи все лохи, - она понизила голос. Скиф всё ещё держал её за плечо. Это талант, схватить так кого-то и не отпускать.

- А глаз хитрый такой! И паспорт, сказал, у него есть, и жена. Такая большая, толстая. Это мы все бесправные... Милый, - она уже глядела на Француза во все глаза. - Забери меня отсюда, а?! Пожалуйста! Я всё для тебя сделаю, всё!

- Наташа, да нет проблем, - сказал Француз. Он всех незнакомых девушек называл «наташами».

- Мафиози ваш где? - раздраженно спросил Леший.

- Он нам перед вами позвонил, сказал, он здесь.

- Есть что обсуждать? - Батум подошёл.

- Чего, он прям такой крутой? Ваш пидор? - Француз улыбнулся. Он странно это сделал, глаза его стали почти неподвижными, казалось, ожидая откуда-то из темноты внезапного шквала автоматного огня. У пидоров иногда бывают бригады. Например, грузинов.

- Скажу, скажу! - засмеялась бывшая студентка, а ныне проституточка. Видно было, как надоело ей это всё! Но власть ей не отдают и не отдадут никогда, так бы она стала «мамой». Рулила бы всем этим.

- Слушай ты, модельное агентство из Вышнего Волочка, - у Скифа начало кончаться терпение. - Говори быстрее!

- Он жадный, - она теперь обращалась ко всем нам. - Всё время блатует, короче, нас хлопает по задним частям, щипает за щёки, чаевых не отдаёт. А попробуй ему не состроить глазки, сердится очень, - он нахмурила маленький симпатичный носик, видимо, вспоминая, как всё это происходит. «Она вообще приятная, и фигурка, - подумал Француз, - и лицо.»

- Я его совсем не выношу, гада. Как и Света!

- Ничего, мы вынесем, - сказал Скиф. - Ты скажи, где он сам? А то всё трещим да трещим. Про Свету потом.

- А там, - хитро и довольно показала девушка на дверь. Похоже, не любит она его, и очень! Ох как не любит!

- Третья от конца. Номер три. Там написано! Это его типа кабинет. Сейчас он там, считает деньги. Сколько в этот раз из Москвы привёз. Говорил, деньги для тюрьмы, а я взял! Я крутой!

- Ага, - не сдержался Манерный, - крысы, они все крутые! Там и плавают в Москве-реке.

- Ты давай, так, дружок, - Француз осторожно убрал своей рукой клешню Скифа с её плеча. - Мы с тобой сейчас наверх пойдём, да? Только осторожно! Ты там вещи свои возьмёшь, сумку, медведя, если есть, - он разводит руками, чуть не зацепив Скифа локтем, - у тебя есть плюшевый медведь! - Проститутки все сентиментальны. Она закивала головой, есть, есть! Скиф посмотрел девушке прямо в глаза.

- Потом поедем, поедим, я тебя в ресторан отвезу в «Лукоморье» в домики, ты только скажи ему, чтобы он нам дверь открыл, лады?

Девушка была не очень довольна. Видно, ей не очень хочется смотреть, как этот денди в неприлично дорогой бабочке, от которого пахло преступлением, и смеющийся полный человек с головой, похожей на бильярдный шар, с набитыми костяшками кулаков до такой степени, что они стали похожи на мозоли, Скиф даже специально ел кальций, чтобы «кентосы» костенели, подмешивал себе в пищу, а в общественных местах прятал под стол руки, будут спрашивать с её мучителя здоровьем. Одно дело показать дверь, другое попросить её открыть. Выживет Татарин, смерть её будет лютой. Говорили, грузины один раз привезли на место экзекуции такой же несчастной осла, чтобы он разорвал той матку. Работали они вполне в стиле тонтон-макутов.

Но трёхдневная щетина Француза перевесила всё. Какое обаяние! К тому же на его загорелой груди она заметила маленький золотой горшочек для кокаина на цепочке, вечер обещает быть жарким. Если повезёт, она возможно сможет выйти за него замуж! И больше никогда не работать. Но должно повезти, она же не зря готовится сдать им своего босса? Награда должна быть большой!

Проститутка нажала маленькую синюю кнопочку. Обычный домофон.

- Че надо? - спросил грубый мужской голос.

- Гена, это я, вы не откроете? Я у вас забыла косметичку!

Прозвучал щелчок, Манерный и Скиф ворвались в комнату. Вернее, это была не комната, а такой зал, даже зальчик для разных шоу. Сцена, подиум, звукоизоляция, цвета как в сериале «Твин Пикс». Смотреть его было можно, дотянуться до уровня режиссера нет.

Рыжий Геша был здоровый малый с характерным татарским прищуром лет сорока пяти, внешне ещё молодой. Он сидел на красном диване и что-то писал в блокноте. Негодяй поднял на бандитов глаза. Из татарского у него были только скулы.

- Кто вы, пацаны? - спросил он.

- Мы твоя смерть, - сказал Француз.

- Не, вы моя жизнь, - ответил Татарин, смеясь. Шутить изволят!

Леший был уже совсем близко, из казака он достал нож. На его ноже было написано:

- Много званых, но мало избранных. - Буквы в форме маленьких птиц.

- Э, э, э хорош! - заорал Геша. Видно, шутка для него зашла слишком далеко. - Вы офигели, вы чё, пацаны?!!

Он не заметил, что Манерный уже прицелился ему в спину сзади. Как смог! Оружие он держал двумя руками не совсем профессионально. Пистолет, глушитель, всё было отечественного производства, совершенно некрасивый «ПМ». Таким гвозди забивать хорошо. В данном случае это не играло никакой роли. С Татарином не же пришли, а его убить?

- Забыл сказать «пацаны», - сказал Скиф. Манерный выстрелил один раз. Это был щелчок, но громкий, глушитель советский. Почти выстрел, в коридоре не слышно. Наступила тишина.

Пуля попала Татарину куда-то в спину, темное пятно окрасило грудь, Геша даже не отреагировал. Так, от удара слегка откинулся назад, мотнулась о стенку голова как в фильмах. Когда кто-нибудь машине притормозит резко, так бывает.

- Вы чё?! - абсолютно ясно произнёс он. - Чё за дела?! Вы кто такие! Кто старший?!

- Да я, я, - тихо говорит Манерный. - Не шуми. Салам тебе от лохов из Москвы. Видишь, мы приехали?

Геша его не услышал, он смотрел на свою руку, кровь.

- Это беспредел, - теперь уже шевеля меняющими на синий цвет губами, прошептал он. Хотел сказать властно, не получилось.

- Это не беспредел, - сказал Леший. - Беспредел вот. - Он легко и сильно одновременно пырнул Гену ножом в бок снизу под ребро. Насадил, он и стоял к нему боком. Геша сразу начал дёргаться, всё тело, все лицо. Пляска святого Вита! Студенту стало не по себе. Сейчас скажет ещё, поднимите мне веки!

Леший ногой снял Гешу с ножа, пнул вбок. И быстро отошёл. Видно, боялся обрызгался. Носки, свежая рубашка Татарина, всё было девственно белым. Только впереди и сбоку расплывались два красных озера, довольно красивые, надо заметить. Яркая, свежая, живая кровь, Татарин был отнюдь не рептилия! Жгучий, накачанный брюнет. Охотники забили крупного зверя!

Геша был уже не живой. Он как-будто спал. Всё произошло очень быстро, гораздо быстрее, чем автор тут пишет. Две секунды или пять, все было кончено! Черти собрали свой урожай.

Манерный тоже отошёл. Он передёрнул затвор «макарова», сунул в задний карман, наклонился, подобрал гильзу. На нём был безукоризненный вечерний пиджак! Настоящий бордосский красный шёлк. Он был похож скорее на оперного певца, чем на маньяка. Студент улыбнулся! Пел Андрей весьма скверно, оперный певец без голоса. Впрочем, наплевать. Крутые парни не танцуют!

В коридоре, как мираж стоял Леший. Видно, что ему было элементарно жарко. Скиф сделал в воздухе движение ногой, как будто дал Манерному пас. Манерный перехватил воображаемый мяч как мим, ответил обратным пасом. Душегубы ещё пару секунд так поиграли друг с другом в невидимый, включая Лешего, было тихо, как в немом кино, потом комната приняла обычный вид. За исключением того, что на красно-белом кожаном диване в клетку лежало красно-белое тело.

- Белое на красном, оо, оо!

Мы вышли разошлись веером кто куда. В ресторан к Французу с промтитуткой, конечно, никто не поехал. Все знали, на месте происшествия уже мусора, Гешу обнаружили. Постоят немного, на фотоаппарат поснимают и так же скоро уедут. Это же не Москва, а Подмосковье! За МКАДом советской власти нет. Потом узнали, Татарин был русский по паспорту. И имя, и фамилия.

Что касается Француза, он сдержал обещание. У крыльца ресторана он подозвал менеджера ночной смены с разбитым носом, к которому тот прижимает платок. Ему только что разбили нос, в нерешительности рядом стоял охранник. Под курткой у него была видна кобура, кожаная.

- Видишь? - сказал Француз.- Эта девушка будет здесь бесплатно есть и пить в любое время! Понял?

- Понял, чего не понять, - сказал менеджер.

- Пошли покажешь, кто тебе в рыло сунул, - сказал Француз.

Проститутка была нами восхищена.

- Такие, как вы у нас были один раз, - пыталась обнять нас она, - потом бордель сгорел. Но чтоб так? Ну вы красавцы! - Издалека она и впрямь была похожа на учительницу французского, выдавала только помада, слишком яркие цвета. Машина в том году у Француза была «Ягуар-Спорт» с двумя дверьми, похожий на лягушку. Довольно дорогая машина. В прокате в Финляндии она стоила 300 долларов в день и залог 20 тысяч.

Эта деталь окончательно убеждает девушку, что мы банда, мафия! Беспредел вот в Подмосковье прекратили. Делают везде, что хотят! Затем бывшая путана, говорящая минимум на двух языках, нехотя присоединилась к суетящимся женщинам в Движении. Просто так, это был не её долг. Стала пацанкой, начала носить в следственный изоляторы вместе с жёнами гангстеров посылки, передачи. Француз её регулярно дрючил, один раз она даже забеременела.

- Потом женится на мне, - думала она под ним, - потом! - Потом она вышла замуж за иностранца, главного адвоката швейцарского филиала фирмы «Филипп Моррис». На экологию и вред от табака ей было плевать.

...- Не по-христиански это жизнь отнимать, - учил Вор. - Это может только Бог. Не по-православному! - В тот вечер Батум приехал к нам в офис сам не свой. В изоляторе на Бутырке убили его семейников. Они снова заехали туда по второму разу. Тем ребятам было уже не помочь, забили их в камере насмерть. Речь шла о том, чтобы окружить Бутырку, проникнуть туда,с них всех спросить! Вроде как Сибиряк там же сходку собирал, Воры зашли с воли.

- Там этот твой Витюха кого-то в шутку погладил по филейному месту в камере, - узнал Батя, у него везде были свои люди. - Запыряли всей хатой. Неизвестно, кто, в камере сто рыл! Да и спрашивать нельзя, нас не поймут.

- Ну и лады, Батя, - согласился Батум. - Поехал я тогда домой спать. - На самом деле Батум отомстил им потом. Сказал для острастки, не хотел оспаривать мнение авторитета.

ВБатя остаётся один, подошел к хорошо зарешеченному окну. На окне стояли небольшие китайские чашки. Он взял одну, аккуратно ее перевернул и поставил донышком вниз. Потом легонько постучал по ней рукой.

- Одного нет, - говорит он. - Хорошо это или плохо, даже не знаю. - Только что в Москве взорвали Сильвестра.

Вошел Безумный. Не поздоровался как всегда, он нашей жизнью не жил и наш ритуал не соблюдал. На нём был жёлтый кожаный мотоциклетный костюм, на ногах фирменные сапоги для гонок.

- Значит, так, - сказал он. - Я еду в правом ряду километров сто, впереди машин нет, до ментов далеко, решил поддать газку, на третьей сто пятьдесят, ничего не успел подумать, из левого ряда в мой без поворотников бухнул посольский «мерседес», от моего колеса до их бампера где-то метр, я тормоз успел тронуть, и моц чуть дернуть вправо, цепляюсь правым боком о «мерс», рычаг тормоза зажимается вместе с рукой, переднее колесо в юз, падаю под них, качусь и останавливаюсь об в задний бампер ментовского «фордА», который на шум приехал!

- Куда делис «мерседес»? - в ответ на тираду гонщика спросил Батя.

- Не знаю, - честно ответил Безумный. - Куда въехал мой моц?! Я встаю, в голове круги, из «форда» выскочил постовой, посмотрел, в рацию что-то сказал, сел и уехал в точку. Я на обочину присел, ни одна машина не остановилась, ни одна! Падлы! А вот ни один мотоциклист не проехал мимо. Подняли с ними моего «Дрозда», откатили к обочине. Теперь к сути вопроса! Моц покорежили мне сильно, фара и пластик рядом разбиты, разбилось ещё стекло, раскололось крепление, левая крышка генератора, левый и правый боковой пластик, задний пластик покоцан, ножка левая погнулась, седлуха порвалась! Буду очень признателен, все деньги я в Англии потратил!

- Ты сколько там насчитал? - спросил Батя.

- Таракан сделает тыщи за две. - Таракан был бандитский жестянщик.

Батя нахмурится.

- Ну за полторы, Бать. Дешевле нет! Это же Таракан. «Я беженец, мне детей надо кормить в Москве»!

Батя с трудом нагнулся, замучал артрит, достал из банки из-под монпансье полторы тысячи фунтов долларов.

- На, - сказал он. - И будешь там в Лондоне заказывать вертолёт, - пошутил он, - не забудь сначала позвонить сюда! Сначала, а не потом.

конец эпизода